Вторая тетрадь. Школьное дело

ЛЕЧЕБНАЯ ПЕДАГОГИКА

Марина РЕДИНА

Сортировка пациентов по национальному признаку

На своих, чужих и совсем уж противных...

“Скорая” подъезжает к дверям приемного отделения. Реальность воспринимается как сон.
Кто забросил нас в эту виртуальную игру под названием “Детская больница”? Наша роль – больной. Наша задача – выжить.
К сожалению, это не игра. Несколько суток нам с ребенком предстоит выживать именно здесь. А вот и белые халаты.
– Здравствуйте.
– Ребенок кашлял?
– Да.
– Как собака?
– Да.
– Кто вы по национальности?
Смотрю с недоумением. Поясняют:
– Имя у вас интересное.
– Родители придумали.
Поднимаемся в лифте, выходим. Медсестра:
– У вас будет вот такая тумбочка (показывает). Все, что вам ненужно, оставляйте в раздевалке.
Через три минуты:
– Ну что, разобрались? Нет еще?
Уходит. Еще через три минуты:
– Ну все? Сколько же времени надо было такую сумку собирать? (Нервничает.) Нет, я не могу ждать. Пойдемте.
Палата – десять квадратных метров. Три кроватки. Три мамы и три ребенка. Двое кашляют. Третий – Елисей – бродит с задранным вверх подбородком. Какой-то редкий вирус не позволяет ему опустить голову.
Появляется медсестра со шприцем. Малыши начинают реветь и карабкаться вверх на мамашек. Киваю на шприц:
– Что там?
– Пенициллин и гидрокортизон.
По лицу медсестры догадываюсь, что она оскорблена вопросом. Возможно, мой интерес был воспринят ею как недоверие. Подставляю детскую попку. Две секунды. Готово. Заливаюсь слезами вместе с ребенком. С этой минуты антибиотики будут колоть пять дней.
Инна (соседка по палате):
– У вас круп?
– Да.
– И у нас.
– Вы давно тут?
– С ночи. Сначала в кислородной камере лежали. Потом отпаивали чаем. Руслан сопротивлялся. Медсестра сказала: “А! У него еще и папа азербайджанец! Все они противные”.
От усилий медсестры у малыша треснула губа. Теперь он боится сотрудников больницы. К счастью, сотрудников много. Но сменят медсестру – ненавистницу азербайджанцев еще нескоро.

* * *

Первые две ночи самые опасные. Развитие болезни таково, что ребенок может задохнуться. Постоянно надо поить боржоми. Теплым. Подогревать на плитке в кастрюльке. Комната для матерей не смогла бы приютить всех мамаш, не желающих расставаться с детьми. Большинство ночует в палатах. Условия больницы не позволяют “лежать” мамочкам со своими малышами, но оставаться на ночь не запрещают.
Захожу в материнскую за разогретым боржоми. На диванчике спит мама-полярник в куртке с капюшоном, завязанным, как у детишек поздней осенью в дождливую погоду. В комнате действительно очень холодно. Соседка Наде привезла из дома одеяло. Пост у постели больного ребенка не покинет никто.
В шесть сорок утра включают свет. Подъем. Сестра предупреждает: чтобы к девяти в палате был порядок – приходит начальство. Выходит. Мы напоминаем друг другу, что сон – лучшее лекарство. Но в конце коридора раздается детский плач. Через минуту к нему присоединяется другой. Вскоре пенициллиновая волна докатывается до нас.
По коридору идет малыш лет четырех. Он расставил руки и, видимо, летит. По пути цепляется за медсестру и тянется к ней. Его вид говорит: обними меня. В отделении он уже две недели. Одет так, что сразу понятно: мамы нет.
– Как тебя зовут?
– Саша.

* * *

В процедурном кабинете стоят аппараты для ингаляций. От аппарата тянется длинная гофрированная трубка с маской на конце. Малыши сидят на руках у мам и дышат. Они похожи на слоников с длинными хоботами. Процедура нравится не всем. Некоторые так вырываются, что приходится удерживать силой. Одна слониха-мама зажала плачущего ребенка руками и ногами и что-то грозно внушает ему на ухо. Белые пары лекарства клубятся и придают картине немного фантастики.
В сопровождении медсестры входит плачущая пестро одетая молодая таджичка с ребенком на руках. Сестра строго:
– Сюда, в ванную!
Таджичка кладет ребенка на кушетку и раздевает. Малыша одевают во все больничное и уносят. Таджичка плетется к выходу, плачет и постоянно оглядывается на уплывающего ребенка. Маму будут пускать в ванную комнату только покормить его. Он совсем кроха.

* * *

Инна приносит в палату новые игрушки. В вестибюле больницы можно купить лекарства, игрушки и необходимый нам боржоми. Маленький Руслан заинтересовался резиновым крокодилом, показывает, как тот пищит.
У мусорного бака копошится одинокий мальчик Саша. К нему подходят соратники по болезни:
– Что это у тебя?
– Я печенье нашел! – Глаза сияют.
– Выброси в мусор. Нельзя в помойке рыться! – Мальчик постарше больно шлепает Сашу по заднице. Тот выбрасывает печенье и плачет.

Надежда просит перевести ее с ребенком в другую палату. Двое малышей кашляют, а ее Елисей – нет. Их не переводят. Врач объясняет отказ тем, что у всех детишек инфекция. А то, что она разная, похоже, не имеет значения. Семь бед – один ответ. Колют три раза в день со скоростью “моргнуть не успеешь”. На попках появляются синяки и шишки. Спасаем детей с помощью капустных листьев.
– Капусту привези! – кричит Инна в трубку телефона. Муж ее не понимает. – Ка-пус-ту. Кочан капусты.

По коридору гуляет мама с ребенком. Рядом с ними – Саша. Компания проходит мимо поста дежурной медсестры. Навстречу идет незнакомый врач, кивает на Сашу:
– Это тоже ваш?
– Нет.
– А кто это?
– Да никто, – отвечает медсестра.

* * *

Инна и маленький Руслан возвращаются с ультразвукового обследования. Видели таджичку с малышом. По-русски говорит плохо. Инна знает, что несчастную пускают только покормить ребенка, спрашивает:
– Почему вас здесь не оставляют?
– Нет денег платить за лечение.
– Зачем вы уехали из дома?
– Там нечего кушать.
– А где вы здесь живете?
– На вокзале.
– С мужем?
– Да.
– Он работает?
– На рынке. Милиция приходит и все забирает.

Когда Надежда уходит из палаты, об этом узнает все отделение. Елисей начинает кричать. Очень громко. Я его понимаю. Остаться без мамы в таком опасном месте не пожелаешь никому.
– Вы только домой не уходите…
Всем понятно, что этот ребенок без мамы здесь такого натворит!
Вечером в отделении работает телевизор. Саша в объятиях очередной чужой мамы смотрит на экран и рассказывает:
– Мне йогурт подарили и печенье.
“Никто” делится своей радостью с “близким” человеком.

Всю ночь в соседней палате плачет девочка. Под утро молодая бабушка жалуется на свою соседку, тоже бабушку:
– Дала маленькому ребенку что нельзя, вот и разболелся животик. Разве можно?
Вспоминаю надпись в вестибюле больницы: “Не разрешается заменять мам другими родственниками”.

Утро. Семь тридцать. Надежда входит в палату и рассказывает:
– Внизу охранник не пускает какую-то мамочку. У вас, мол, пропуск с восьми часов. Погуляйте.
Мы возмущены.
Прохожу мимо палаты Саши. Он лежит в кроватке и крутит головой. Решетка на кровати поднята.
– Мама! Где моя мама?
Рядом лежит пластиковая собака на веревочке.

…Мы собираемся выписаться. Температура у малыша нормальная. Он говорит:
– Мама, пойдем домой!
Врач согласна отпустить под расписку. Отлично. С радостью покидаем это страшное место. Надеюсь, мы ничего не забыли в палате, чтобы не пришлось возвращаться.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"