ТЕОРЕМА СОЦИУМА
Гражданское общество: абонент
временно недоступен
Молодежные общественные организации
трудно отыскать; еще труднее узнать, чем они
занимаются и занимаются ли чем-нибудь на самом
деле.
Все очень просто: берем список
молодежных общественных организаций в
Министерстве юстиции, где они зарегистрированы
по определенному адресу и с номером контактного
телефона. И звоним.
Звоним, звоним, звоним…
В этом, собственно, и состоял эксперимент
социологов, о котором в «Социологическом
журнале» написал Дмитрий Рогозин, кандидат
социологических наук, сотрудник Института
социологии РАН (не путать с политиком Дмитрием
Рогозиным). Надо было по этому самому списку
молодежных общественных организаций в Москве и в
Красноярске каждую найти или дозвониться, узнать
о ней как можно больше.Что, собственно,
исследовали социологи? Их интересовала степень
открытости, доступности этих организаций – раз
уж они общественные, очевидно, они должны быть
прежде всего открыты и доступны всем.
Итак, в общем перечне министерства оказалось 85
общественных организаций в Красноярске и 241 в
Москве, в названии которых присутствовало слово
«молодежь», «молодежный» и т.д.
Вывеска – не только указатель, но и один из
способов объявить о себе городу и миру. Я,
например, о существовании многих органов власти
впервые узнавала именно по их вывескам, мимо
которых прогуливалась с ребенком, и при случае
вспоминала о них. Наверное, хлопотно слишком
часто эту вывеску переносить с места на место; но
ни по одному измененному адресу (а вывеску вообще
имела лишь каждая 10-я организация, и половина из
них успела сменить адрес) наши социологи не
обнаружили даже наспех написанного объявления.
Итак, телефон.
В каждом четвертом случае (и даже более – 28%)
телефон в Красноярске был занят так прочно, что
оставалось предположить: линия или отключена,
или используется для выхода в Интернет. В каждом
седьмом случае трубку просто никто не брал. Брали
трубку лишь в 58% из вошедших в список
общественных молодежных организаций. В Москве
еще меньше: 43%. На одном из телефонов, оказавшихся
мобильным, просто был включен запрет входящих
звонков.
По десяти из особо отличившихся номеров звонили
в среднем по 11 раз – эти организации социологи
объявили «технически недоступными».
Они измеряли еще и «организационную
доступность» – то есть сможете ли вы,
дозвонившись, поговорить именно с
представителем организации или хотя бы получить
необходимую «наводку». Почти в половине случаев
(43%) не удалось ни то, ни другое; представитель
организации отвечал вам лишь в каждом пятом
случае.
– Это молодежный центр социального мониторинга?
– Нет.
– А вы не знаете, как с ними связаться?
– А с чего вы взяли, что мы должны знать? Вообще-то
это квартира.
Вопрос «Это Молодежная лига каратэ до?» пришлось
задать 169 раз – по-моему, за это социологу уже
надо было присвоить какой-нибудь пояс или что они
там присваивают за упорство и долготерпение.
Были и разговоры, наводящие на некоторые
размышления
– Здравствуйте. Это молодежный центр «Святогор»?
– Нет, вы ошиблись.
– А вы не знаете, как с ним связаться?
– Нет.
– А вы не знаете Куценко Бориса Олеговича?
– А что вы от него хотели?..
Такие странноватые разговоры происходили
довольно часто. Социологи в конце концов уловили
некоторую закономерность: если организация
прекращает свое существование, первое время
окружающие помнят ее название и связанные с нею
события; затем эти воспоминания стираются, но
люди еще некоторое время опознают имя
руководителя.
Это уже начал проявляться феномен
персонификации общественного объединения. Но
полную силу этот феномен приобрел на следующем
этапе исследования: когда, преодолев все препоны,
социолог все-таки выходил на связь с каким-нибудь
представителем искомой организации, хотел
связаться с ее руководителем или хотя бы узнать
что-нибудь о ее работе.
Отвечали сразу и определенно только в одном
случае: если больше такого общественного
объединения не существовало, с ним покончено
вполне официально, только об этом не знали в
министерстве (около 15%). В остальных случаях чаще
всего информацию без руководителя никто давать
не хотел.
Бывало, социолога посылали от одного человека к
другому, потому что никак невозможно было
выяснить, кто в данный момент руководит
организацией. Тот руководил вчера, но сегодня уже
стал чиновником и «это его больше не интересует,
я по таким вопросам с ним не соединяю», другой
руководил позавчера, но уже стал депутатом и его
тоже «это больше не интересует», а вот в данный
момент… ну, никто не знает нынешнего
руководителя. Может, его пока и нет. Но это значит,
что с вами некому говорить…
Как утверждают социологи, это «монархический
тип» объединения: контроль над информационными
потоками полностью в руках руководителя, а
именно такой контроль, как учат нас политологи, –
основной источник власти.
Окончательные выводы социологов таковы: почти
треть зарегистрированных молодежных
общественных объединений фактически не
работают. Около половины нельзя считать
общественными, поскольку они нарушают
требование открытости. Менее трети «открыты», но
чтобы получить хоть минимальную информацию о
них, нужны значительные усилия. Чтобы тебе
отказали во встрече, нужно 5 звонков, а чтобы на
нее согласились – 7…
Мы часто говорим об отсутствии гражданского
общества в стране, и многие при этом с надеждой
смотрят на молодежь: старшим не удалось его
создать, может быть, создадут они.
Может, и создадут. Со временем. Когда захотят и
научатся хотя бы разговаривать по телефону.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|