Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №18/2004

Вторая тетрадь. Школьное дело

КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ВЫСОКАЯ ПЕЧАТЬ 

Андрей ТУРКОВ

«Никогда не опускайте рук»

«Закулисье» В.И.Немировича-Данченко

В.И.Немирович-ДанченкоМало того что у Владимира Ивановича Немировича-Данченко фамилия «составная», так ему еще суждено было войти в историю искусства тоже почти «через тире» – в неразрывном единстве с другим создателем Московского Художественного театра – Константином Сергеевичем Станиславским наподобие то ли двойной звезды, то ли пресловутых намертво сросшихся сиамских близнецов.
Долгое время этот союз изображали в идиллических тонах, хотя подспудно ходили ехидные россказни насчет двух медведей, не способных ужиться в одной берлоге.
В четырехтомнике «Владимир Иванович Немирович-Данченко. Творческое наследие», выпущенном издательством Московского Художественного театра (составитель И.Н.Соловьева), этот сюжет далеко не единственный, но впервые прослежен столь объективно и последовательно. Труд этот, равно как и труды И.Виноградской, О.Ефремова (посмертно), А.Смелянского, И.Соловьевой, в разделе “Просветительская деятельность” выдвинут сейчас на соискание Государственной премии 2004 года.
«В моей деятельности, – говорилось в одном из писем Немировича поры первых месяцев существования труппы МХТ, – еще никогда не было такого решительного и такого рискованного шага».
Риск этот, несмотря на быстрый триумфальный взлет их со Станиславским общего детища, продолжал сопутствовать всей его дальнейшей истории, коренясь, в частности, в разнице характеров и творческих методов «родителей» театра.
Еще в своей давней, но ничуть не устаревшей биографии Немировича-Данченко И.Соловьева задалась целью показать, по ее выражению, диалектику и муку того, что было, и нынешняя ее работа позволяет живо ощутить и непрестанный титанический труд одного из «близнецов», и накал творческих споров и прямых конфликтов со Станиславским, и то мужество и благородство, объективность по отношению к оппоненту, которые – пусть и не сразу, после вспышек взаимного раздражения и обид – поднимали обоих над схваткой.
«…Ценность их союза, – пишет И.Соловьева, – не только в спектаклях, ими созданных вместе, и даже не в чуде театра, ими созданного вместе; ценность их союза – в сорокалетнем опыте творческой совместности, в том, что ни один из них не захотел поглотить личность и искусство другого; ни один не добивался вытеснения и уничтожения другого, как бы ни были оба страстны и убеждены в своих расходившихся исканиях».
В письмах Немировича множество других сюжетов. И главный из них – это постоянное творческое горение, неустанный труд. Перед нами – когда летопись, когда краткая, но драгоценная стенограмма, фиксирующие рождение и развитие новых и новых художественных идей и замыслов, принесших театру величайшие триумфы. Тут же и напутствие актерам, предостережения против ошибок и штампов, «эксплуатации» уже нажитых приемов, поразительные по бесстрашной прямоте. И постоянная тревога о том, чтобы «то самое дорогое», ради чего все затевалось, не было утрачено, не выродилось, не угасло.
На заре МХТ Владимир Иванович жаловался «близнецу» на вмешательство в дела их нового компаньона – известного фабриканта Саввы Морозова: «Я себя знаю. Дайте мне полную свободу, и я не знаю устали в работе. Поставьте надо мной околоточного, и я теряю всякую энергию».
В наступившие времена от «околоточных» разного ранга порой просто спасу не было. В двадцатых годах Немирович еще по старинке иронизирует по адресу высокопоставленных посетителей и их примитивных художественных вкусов. Затем насмешливый тон исчезает, и даже жалобы на то, что «принуждают отвыкать» от высокого литературного вкуса, звучат редко и глухо – разве что в доверительном письме к Горькому.
Не разрешают возобновить любимое детище Владимира Ивановича – инсценировку «Братьев Карамазовых». Зато Сталин настаивает на включении в репертуар МХАТа «Любови Яровой», которую с упоением смотрел 28(!!!) раз в Малом театре.
И ставят, и везут на гастроли в Париж вместе с «Врагами» (а вот «Турбиных» не везут!).
«В письмах все не скажется и не все услышится», – сказано у поэта. О многом, что происходило в душе пишущего, остается лишь догадываться. Что испытывал он, блистательно поставивший в своей музыкальной студии «Катерину Измайлову» Шостаковича, увидев в «Правде» разгромную статью «Сумбур вместо музыки»? Или бесстрастно извещая одного из дотошных читателей его мемуаров (тоже вошедших в четырехтомник), что «главу о Достоевском должен был по разным обстоятельствам отложить»? И легко ли было выводить: «…горячо любимый Иосиф Виссарионович… дорогой наш покровитель» – даже ради вызволения арестованного коллеги? (К слову сказать, по скольким другим адресам власть имущих, до «дорогого Николая Ивановича» Ежова включительно, пришлось в подобных случаях обращаться Немировичу с первых же месяцев существования советской власти!)
В своем послесловии к его мемуарам «Из прошлого», писавшимся как раз в роковые тридцатые годы, И.Соловьева отмечает, что в этой книге порой проступает «какое-то иссушающее начало», след испытанных колебаний, даже насилия над собой в угоду той «крепчайшей политической установке» в освещении минувшего, которую он ощутил в поздней горьковской драматургии и которой сам поддался, ставя «Врагов», но которую, однако, сумел побороть в своей лебединой песне – предвоенном спектакле «Три сестры», переспорив не только «околоточных», но и… себя самого, еще недавно – вполне в духе времени – усомнившегося в необходимости сохранять в репертуаре чеховские пьесы.
«Выкиньте из лексикона слово “безнадежно”, – советовал Владимир Иванович одному из знакомых. – Никогда не опускайте рук».
Таким упрямым вечным тружеником, ошибающимся, но не сдающимся, вновь и вновь восстающим после неудач и колебаний и до самой смерти строящим все новые планы, останется в памяти читателя этот человек.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru