ДЕНЬ ПРИЗНАНИЙ 
 

Женщина интуитивна. Мир дан ей не как знание, а как чувственный образ. Возможно, потому, что подлинное ее призвание – вынашивание в себе новой жизни.
Не потому ли культ знаний, настойчиво навязывавшийся нашей школе, всегда оказывался фикцией.
Как ни стремились теоретики “знаниевой” школы к тому, чтобы школьный учитель был в первую очередь эффективной методической единицей, школа выживала как живая человеческая общность. И выживала в первую очередь потому, что на пороге класса появлялась женщина, способная чувствовать и переживать. Способная не стыдиться своей слабости. Способная заплакать от собственного бессилия. И способная подарить детям самое главное, что только возможно в школе, – состояние любви и высокой одухотворенности...

Две половинки молчания

Одинокие вечера у телевизора. Это вам знакомо? Я не вдовец, не разведенный, нет, я – муж учительницы, а потому все наши вечера разделены на две половинки. У жены тетради, планы, шуршание страниц, у меня – равнодушный экран, беззвучное мелькание кадров, тишина, лишь иногда нарушаемая звоном срывающихся с крыши сосулек. Еще одна весна…
Нет-нет, я не жалуюсь, хотя когда-то, очень давно, моя мама, наученная опытом старшего брата, умоляла меня: только не женись на учительнице! А судьба взяла да и улыбнулась. И вот, можете поздравить, уже тридцать лет и три года я ношу это гордое звание. Не подумайте, не иронизирую ни капельки. Именно горжусь. И тем, как здороваются с ней на улице люди, и как спешит она на помощь и старому, и малому, и как выходит на сцену сельского Дома культуры… Только вот эти вечера… Правда, иногда вдребезги разлетается тишина – выпорхнет из своей горницы, улыбнется, попросит так, что отказать невозможно:
– Я Оле позвоню. Ладно? Все равно ведь реклама.
Оля – ее коллега, и разговор с ней, начатый из-за какой-нибудь пустячной запятой, постепенно перемещается на любимого разгильдяя Васю, который неглупый парень, но опять не написал контрольную. Спрашивается: почему? Когда педсовет достигает накала и в подтверждение правоты начинается зачитывание газетных публикаций, я выхожу покурить. Возвращаюсь ко времени спокойных раздумий о судьбах россий-
ского образования. Интерес к фильму окончательно утрачен, понимаю, что разговор закончится еще не скоро и что спасет меня, как обычно, мой главный закон, выработавшийся с годами, – закон терпеливого молчания. Совершенно неожиданно разговор с Олей выруливает на благоустройство школьного пространства, и глаза, умоляющие, несчастные, обращаются ко мне:
– Ты мне полочки сделаешь?
– Какие еще полочки?
– В класс! Под цветы. Пред-
ставляешь, Татьяне Ивановне муж уже сделал, а у нас с Олей их еще нет.
– Рисуй, сделаю.
– Когда?
– Надо – завтра.
– Завтра? Но уже ночь. – Вижу, как глаза наполняются слезами, мелко дрожит подбородок.
– Ладно, встану пораньше и начну, вечером доделаю.
– Спасибо тебе. Ты всегда меня выручаешь, что бы я без тебя. Помнишь, тогда, в походе…
Машу рукой, мол, все помню. Она-то о том, как их в походе застала гроза, а я о другом – все о тех же умоляющих глазах, когда в поход с ночевкой отправляются две беспомощные женщины и группа гавриков.
– Может, приедешь на ночь? Что-то страшно. Только ребятам не показывайся. Встань в сторонке за кустами и спи. Если что, я закричу…
Я и сплю, склонившись на руль, а утром открываю глаза и немею: в густом тумане, стелющемся над лугом, летают две белые птицы: одна маленькая, не летает – парит, а рядом другая – побольше и уже не парит, а смешно подпрыгивает, взмахивая руками-крыльями. Узнаю: моя это птица. Все еще ей куда-то улететь хочется. Разве такое забудешь?
Не подарила нам судьба золотые горы, а подарила мгновения удивления, узнавания друг друга. Прихожу как-то на обед, а дома целый класс ребятишек. Расселись на полу, на диване, кто-то полулежа на моей куртке, раскинутой вместо ковра. Это урок. Она им что-то читает, а они млеют, смотрят на нее влюбленными глазами. Оказывается, в школе холодно, вот она и привела их по-
греться. Все нормально, и чему это я вздумал удивиться? Пора бы уж привыкнуть. Какая еще жена может попросить мужа подарить ей голос веселой дворняжки и деревенского петуха? А я дарил. Для урока ей было надо.
Кстати, о подарках. Скоро 8 Марта. Поинтересовался, что бы ей хотелось в подарок получить, и услышал:
– Купи ручку с красной пастой. У меня уже кончается, а сама купить обязательно забуду. А лучше не надо никакого подарка. У нас в районе олимпиада во вторник, а автобус по вторникам не ходит. Отвезешь?
Вот так и живу. Это только кажется, что наши вечера разделены на две половинки. Нет. Просто она творит, колдует, готовит материал для вечности, а я – ее бессменный часовой, живу в готовности номер один, чтобы в случае чего спасти, выручить, утешить, понять, в конце концов.
А сегодня она вдруг попросила меня:
– Если я ночью буду песни петь, ты не подумай, что я сошла с ума. Просто у меня открытый урок, надо порепетировать.
– Конечно, пой, я ничего такого не подумаю, ведь я сам давно уже сошел с ума, наверное, с той самой минуты, когда не послушался мамы и взял в жены учительницу.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"