СЕМЕЙНЫЙ ИНТЕРЕС 

Жизнь наша изменилась, и сильно. А извечный конфликт отцов и детей актуален по-прежнему.
Сегодня подросткам кажется, что наступили новые времена, в которых родители не разбираются. Но дети склонны преувеличивать новации, взрослые же, наоборот, их недостаточно учитывают.  

Колдовство в темноте

Однажды стремительно изменяется уклад жизни и устаревает опыт родителей

Президент консорциума вызывает заместителя начальника планового отдела в свой кабинет.
– Сэр?
– Проходи, мой мальчик. Приближается день, когда ты займешь это кресло.
– Но отец…
– Не перебивай меня. Тебе еще многому нужно научиться…
Или:
– Ты не забыл, что
мы сегодня идем на кефаль?
– С тобой забудешь.
– Замочил с вечера просо?
– Ты каждый раз спрашиваешь про это просо.
– Но ты ведь забыл замочить его в сентябре восемьдесят пятого…
И так далее. Можно передавать навыки приготовления плова или толкования Талмуда. Ухода в нирвану или ухода за автомобилем. Наверное, есть другие вертикали патриархальной культуры, но эта – передача опыта, воспитание-образование-обучение, – вероятно, важнее других. Более того, мировоззренческие детали лучше усваиваются, когда ешь бутерброды и пьешь чай из термоса после хорошей совместной работы.
Критическими в этом отношении становятся периоды времени, когда стремительно изменяется сам уклад жизни, умирают ремесла, перестраивается рынок работы и навыки старшего поколения устаревают вместе с ним.
Мой отец почти не жил с нашей семьей и умер, когда мне было 15 лет. Он успел научить меня фотографии. Сама технология процесса сейчас представляется настолько же архаичной, как деятельность фотоателье начала ХХ века. Чтобы сделать кадр “Сменой”, надо было настроить аппарат по трем шкалам. Над слухами о трудолюбивых фотокамерах, которые все делают сами, смеялись, как над анекдотами. Но искусство съемки меркло в сравнении с таинствами проявки и печати. Вматывание пленки в спираль бачка (одна ошибка – конец) в полной темноте, колдовство с пинцетиком над кюветами в свете красного фонаря. Специфический запах, похожий на аромат кошачьего подъезда. Теплый бок увеличителя. Нет нужды говорить, что все это теперь не монтируется с сервис-службами “Кодака”.
Меня тянуло снимать московские церковки, замаскированные под склады картофеля. Отца это забавляло. Он успел показать мне ровно один московский дом действительно редкой красоты. Примерно через 30 лет в этом доме напечатали тираж моей первой книжки. Совпадение, конечно, не случайно. Но как его трактовать – с точки зрения уникальной прозорливости моего отца или, наоборот, как символ тщеты его усилий?
По профессии отец был артистом, но к старости лицедейство не въелось в его плоть, а напротив, прискучило ему. В большинстве случаев он предпочитал говорить то, что думает, не утруждаясь церемониями и ритуалами. Я прихожу к той же стратегии, но независимо от отца.
Когда я учился в МГУ, слегка завидовал одному своему сокурснику, потому что у него был классный отец. Впоследствии я женился на сестре этого сокурсника, а пресловутый отец стал моим тестем и дедушкой моих детей.
Он умел строить военные базы, мастерить мебель, выделывать шкуры, солить рыбу, разводить пчел, цветы и гусей, чинить бытовую технику.
Я помогал ему во многих начинаниях; и нельзя сказать, что вовсе не старался. Но плох тот помощник, который не стремится занять место своего начальника. В итоге – я не умею (см. выше). Разве что солить рыбу и копать яму.
Мы с тестем довольно часто ходили в лес за грибами. Я научился отличать съедобные грибы от ядовитых. Кроме того, выработал спокойное отношение к проблеме ориентировки.
Иногда (в хорошие дни) мне кажется, что можно смотреть на мир менее буквально. Иначе многое лишается смысла.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"