КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ОБРАЗ 

Человек по имени кинематограф

Столетний юбилей Михаила Калатозова

КАДР ИЗ ФИЛЬМА “КРАСНАЯ ПАЛАТКА”. К.КАРДИНАЛЕ И Э.МАРЦЕВИЧ

Через гения говорит Время. В кино оно говорит о времени и состоянии общества вполне конкретно, образным, доступным человеческим чувствам языком.
Но образы определяет культурная среда человека, над ухом которого склоняется ангел времени, художественные традиции и национальный характер народа, с чьей корневой системой он связан.
Ошеломляющий новизной фильм Михаила Калатозова “Летят журавли” был не просто вестником перемен в кино и обществе, но и открытием нового Калатозова. Кинорежиссера, развернувшего орлиные крылья в искусстве, хотя в кино с самого начала не признавали этой орлиной натуры, небезуспешно стараясь одомашнить (что и произошло с появлением в каждом доме маленького существа – антенна снаружи, сериал внутри), заставить петь по приказу или переработать в фастфуд.
Сергей Капица написал в своих воспоминаниях, что они, дети академика Капицы, приятельствовавшего с Михаилом Калатозовым, называли его “кинемато-графом”. По простой логике возникновения школьных прозвищ: Калатозова часто сопровождала настоящая графиня. Эта детская дерзость как нельзя точнее соответствует тому, чем был классик мирового кинематографа. Калатозов не просто создавал язык кино, но был его естественным носителем, как француз является носителем французского языка.
Все кинематографические профессии освоил на Тбилисской киностудии, именовавшейся в 20-е годы Госкинпромом Грузии, совсем молодой человек Мишико Калатозишвили. Киномеханик и шофер, монтажер и оператор, ассистент и режиссер. А найденные сейчас в Государственном архиве Грузии протоколы худсоветов киностудии начала 30-х открывают человека, понимающего все тонкости языка кино и кинопроцесса. И поглощенного своей прекрасной профессией полностью.
Он принадлежал к поколению ровесников кино, первых кинозрителей, с детства потрясенных и воспитанных кинематографом. Яркая, мужественная и аристократическая внешность Михаила Калатозова скоро нашла себе применение в грузинских кинодрамах. Но актерский успех не смог отвлечь его от поисков в профессиях, которые определяют язык кино – сначала оператора, а потом режиссера.
С самого начала в его работах проявился тот художественный масштаб, которым отмечены все, даже по определению камерные картины. Первый из сохранившихся фильмов, «Джим Шуанте» («Соль Сванетии»), где он был и оператором, и режиссером, вышел на экраны в 1930 году. И признан бесспорным шедевром.
Этот фильм редкого в документальном кино жанра. Серьезный и художественно обоснованный призыв помочь жителям этой самой высокогорной части Грузии, которые из-за отсутствия современных дорог на всю длинную зиму оказываются отрезанными от долины, лишенными жизненно важного и для людей, и для животных продукта – соли. Калатозов снял и поставил этот фильм как трагедию, как симфонию, последовательно вводя зрителя в состояние «соляного голода»: корова лижет камень, собака слизывает пот с усталого лица хозяина, горы словно взывают к небесам. Здесь Калатозов обнаруживает столь характерный для его фильмов ракурс, проецируя земную жизнь человека на небо, придавая ей космический масштаб.
Величие, как художественная составная фильма, всегда оттененная комическим, как священное безумие Дон Кихота здравым смыслом его оруженосца, как ни странно, большая редкость в кино. После Гриффита и ранних итальянских картин из истории Древнего Рима, Абеля Ганса и Фрица Ланга огромные массовки и проблемы человеческой личности разошлись по жанрам. Как если бы Гамлет вдруг оказался не принцем Датским, вынужденным брать на себя бремя ответственности, функции следователя, судьи и палача, а просто обывателем, раздавленным ходом истории.
Величие в фильмах, например, Сергея Эйзенштейна отличается от той же категории в фильмах его современника Александра Довженко. У Эйзенштейна в прощании с Вакуленчуком говорит гомерический миф “так хоронили они конеборного Гектора тело”, у Довженко в “Земле” и “Звенигоре” – национальные легенды. Но и то и другое продиктовано потребностью включить свое время в историческое пространство, выйти из-под тени непомерно разросшегося на древе народа политического нароста, который не дает расслышать ход истории. Известный кинорежиссер Эльдар Шенгелая сказал недавно в беседе с вашим корреспондентом: «Мы с кинорежиссером Алексеем Сахаровым начали снимать картину в Киргизии, а в это время вышел фильм “Летят журавли”. Купили билеты и пошли смотреть картину. Это было такое ошеломление. Мы вышли из зала и долго шли молча. Молча шли и не могли понять, что произошло.
Удивительно, но во время учебы во ВГИКе “Соль Сванетии” нам не показали. Такие картины, как “Соль Сванетии”, фильмы Эйзенштейна, Пудовкина, целиком не показывали. Показывали куски и критиковали за формализм. Понять, что это за картины, было совершенно невозможно. Впоследствии я имел счастье посмотреть “Соль Сванетии”, и я думаю, что сейчас не надо никого убеждать, что “Летят журавли” зарождались в “Соли Сванетии”.
Если бы мы могли помечтать о том, что художник, который поставил “Соль Сванетии”, имел нормальную творческую жизнь, то и “Летят журавли” должны были раньше родиться, и мы не знаем, что сделал бы Калатозов после этого. Самое важное у Калатозова, как у режиссера, – это то, что он сохранил в себе вкус языка кино, который родился в немом кино.
Звук “забил” кинематограф, суть кинематографического языка.
Мы начинаем возвращаться к этому: когда я встретился с Копполой, он говорил, что перед тем, как начать снимать картину, он смотрит немые фильмы. Значит, что-то фундаментальное лежит в немом кинематографе».
Добавим, что Фрэнсис Форд Коппола сам признавался, что, снимая “Апокалипсис сегодня”, находился под впечатлением “Неотправленного письма” – ошельмованного и затоптанного отечественными критиками, почти неизвестного отечественному зрителю.
Сейчас стало модно быть режиссером широкого профиля: ревю, чья-то свадьба, телеспектакль, театральная антреприза, немножко рисовать и выставляться. А дом запущен и похож на сбывшееся пророчество Валерия Брюсова: “На площадях плодиться будут змеи, в дворцовых залах поселятся львы”.
Калатозов был только “кинематографом”. Но там, внутри этого мира, ничего не считал не важным и не главным. Профаны и завистники не могли этого ни понять, ни простить. Когда согласившийся сниматься в “Красной палатке” у режиссера фильма “Летят журавли” Шон Коннери, сам Джеймс Бонд № 1, по приезде в Москву не проявил интереса ни к “Оружейной палате”, ни к икре, а попросил показать ему уже лежащего на полке “Андрея Рублева”, Калатозов сделал все, чтобы он увидел фильм Тарковского, а не стал навязывать свой “полочный” шедевр. Хотя это означало разбить стену замалчивания. Ни один из советских коллег не ответил Калатозову тем же.
Став директором Тбилисской киностудии в 30-х годах, он модернизировал, т.е. оборудовал новой техникой, рабочий просмотровый зал, по сей день способный функционировать на сильно обедневшей и разоренной “старой студии”. И был вынужден уехать от преследований “за насаждение буржуазного модернизма”. Даже само это бегство было “кинематографическим” – он улетел со знакомыми летчиками в Ленинград, где через несколько лет ему предстояло снять гимны летчикам – “Мужество” и “Валерий Чкалов”. Этот фильм принес всенародную славу прежде всего, конечно, исполнителю роли Чкалова артисту МХАТ Владимиру Белокурову. Сейчас, отмечая 100-летие Чкалова, телевидение цитирует фильм Калатозова так, как если бы это был документ.
Посланный полпредом в Голливуд – после открытия “второго фронта” дух сотрудничества ярче всего проявлялся у военных и у кинематографистов, – Калатозов привез на “Мосфильм” новейшую тогда технику, на которой и сегодня работает главная и богатейшая студия Страны Советов. Начатое Калатозовым строительство “советского Голливуда” в Ялте вдруг лишилось финансирования и интереса со стороны власти.
Уже будучи знаменитым автором фильма “Летят журавли”, получившим Золотую пальму Каннского фестиваля, он выслушивал и читал злобные глупости про то, что обслуживает буржуазную публику, а советскому народу не нужны такие фильмы.
Зрители, однако, по достоинству оценили картину, где словно заново были открыты человеческие проявления: любовь и верность, предательство и отчаяние, сила отцовской любви и трагического прозрения.
Впрочем, как многие крупные личности, он не всегда вызывал благородные чувства. Самым ярким примером этого остается действительно выдающийся оператор Сергей Урусевский, неизменно, при жизни Калатозова и после его смерти приписывавший только себе изображение в их общих фильмах, хотя знал лучше всех, кто определял изобразительный ряд и в “Журавлях”, и в “Неотправленном письме”. Ведь фильмы Калатозова, и те, где он начинал как оператор, и его первый режиссерский шедевр “Соль Сванетии”, и все фильмы, снятые им без Урусевского и с Урусевским, “говорят” на одном языке кино. Кино – простая штука. Все видно.
Всякий человек состоит из уникальных связей с миром и временем, из неуследимых ассоциаций и глубинной памяти. Художник тут не является исключением. “Красная палатка” инспирирована не только собственно историей экспедиции генерала Нобиле, желанием разобраться в клубке геройств и предательств, но и духом поэмы Шота Руставели “Витязь в тигровой шкуре”, воспетой в ней дружбой и рыцарской верностью, поставленными выше самой любви. Ее открытостью, развернутостью на весь мир, ощущением единства этого мира.
Кинофильмы такого класса, как “Соль Сванетии” и “Летят журавли”, “Неотправленное письмо”, “Красная палатка” и “Я – Куба!”, где величественной и свирепой стихии, природной и общественной, человек противостоит только своей человечностью, волей к жизни и духом, включают зрителя в процесс самой жизни. Здесь не приходится имитировать: тому, кто живет, некогда притворяться живым.
Зрителя к фильмам классиков кинематографа по-прежнему влечет.
Участие в разгадке тайн человеческого существования столь полное, что униженное, изгнанное из своих храмов-кинотеатров, запертое в маленькие домашние шкатулки, отданное на растерзание телеведущим для исправления их косноязычия, кино остается самым важным из искусств, пока его художники говорят с человеком на уникальном языке движения, света и звука.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"