УЧЕБНИКИ N70 
 

Владимир Румянцев: “Преподавание истории – дело специалистов, а не забота правительства”

Учебники по истории в последние годы стали объектом пристального внимания властей предержащих, а также яблоком раздора в обществе.
В середине 90-х имя Александра Кредера, автора школьного учебника “Новейшая история зарубежных стран”, было известно едва ли не каждому. Историка обвиняли в том, что в своей книге он не уделил достаточного внимания событиям Великой Отечественной войны. В ряде областных и краевых Дум коммунисты большинством голосов провели постановление о запрещении использования учебника Кредера в школах данного субъекта Федерации. Давление продолжалось, и только благодаря вмешательству заместителя министра Елены Евгеньевны Чепурных учебник не был вычеркнут из списков федерального комплекта.
Сегодня история с учебником истории повторяется, но уже в новом ракурсе: гриф на учебник “Отечественная история. ХХ век” отозван.
Владимир Румянцев – заслуженный учитель РФ, преподает историю в столичной школе № 498, имеет стаж педагогической работы более 30 лет и с 1989 года состоит членом секции исторического образования Федерального экспертного совета (ФЭС). Ему довелось участвовать и в том заседании, на котором обсуждался учебник И.Долуцкого. С этого и начался наш разговор.

– В последний раз мы обсуждали рукопись учебника И.Долуцкого в июне 2001 года, и тогда большинство членов ФЭС проголосовали за присвоение грифа “Рекомендовано”, – рассказывает Владимир Румянцев, – а в августе 2001 года после выступления председателя правительства М.Касьянова поступило распоряжение все учебники по новейшей истории дополнить главой о текущем историческом периоде. Таким образом, И.Долуцкий, вероятно, дописал учебник уже после присуждения ему грифа, и эксперты не имели возможности эту главу прочитать, так как учебник вышел в 2002 году Поэтому, как мне кажется, справедливее было бы представить учебник на повторную экспертизу.
На мой взгляд, нельзя упрекать автора в том, что он написал эту главу, поскольку это было сделано по настоянию правительства. Тем более не виноват он и в том, что в одном из заданий предложил учащимся сопоставить мнения политических деятелей, оппозиционных власти.
Исходя из личного опыта могу сказать, что на уроках истории должны звучать самые разные точки зрения и сталкиваться разные позиции. А собственная позиция формируется тогда, когда человек обладает разнообразным кругом информации.

– Сегодня многие специалисты убеждены, что в школьных учебниках истории не следует описывать текущий, нынешний этап развития страны, поскольку это уже не история, а политология.
– Абсолютно разделяю данную точку зрения. Сколько я работаю в ФЭС, столько и говорю об этом. И на этот раз я вновь поставил этот вопрос. Во что превратится учебник истории к 2010 году, если мы продолжим включать в него главы о текущей ситуации? В этом случае учебник превратится в подшивку газет. А урок – в политинформацию. Хотя последние события с учениками обсуждать надо, но лучше это делать на уроках обществознания.
Есть такой неписаный закон: исследование истории начинается тогда, когда из жизни уходит последний ее участник или заинтересованное лицо. Грубо говоря, это события 50-летней давности. Когда есть комплекс документов, материалов, тогда ученый может анализировать этот период и делать выводы. По-хорошему мы должны закончить изучение школьного курса истории до Великой Отечественной войны.

– Насколько мне известно, учебник И.Долуцкого упрекали в тенденциозном подборе и освещении фактов не только нынешнего, но и советского периода.
– Любой учебник истории по определению тенденциозен, потому что каждый автор подбирает и освещает факты, исходя из своих личных интересов, пристрастий, темперамента, опираясь при этом на собственный социальный и жизненный опыт.
Так что субъективизм авторов учебников неизбежен и даже закономерен, и обвинять их в этом несправедливо. Учитель выбирает учебник также исходя из своих собственных пристрастий. И конечно, возможностей своего региона: к сожалению, в большинстве случаев школы получают те учебники, которые закуплены на средства местных властей по рекомендации местных органов управления образованием, а те в свою очередь мнением педагогов не всегда интересуются.
Так что выбор учебной литературы сегодня – понятие весьма относительное.
Сам я ценю в учебниках единую логику событий и единую систему вопросов, заданий, иллюстраций. Наша цель – не вырастить историков, а научить детей историческую информацию добывать и осмысливать, что поможет им в конечном итоге сформировать свое мировоззрение.

– Сегодня даже весьма здравомыслящие и прогрессивные ученые склоняются к мысли о том, что правительство должно выработать четкие идеологические критерии для авторов учебников истории, чтобы они знали правила игры и не оказались в положении гонимых.
– В свое время Иосиф Сталин написал “Краткий курс ВКП (б)”, в котором изложил официальную точку зрению на историю. Если власть хочет, чтобы учебники были такими, как ей нравится, тогда нужно последовать примеру “великого вождя”. Никто не вправе диктовать автору свою концепцию, иначе это будет противоречить принципу плюрализма, закрепленному нашей Конституцией.
К учебникам вообще нельзя относиться враждебно. Учебник не должен вызывать ненависть. Тем более недопустимы запреты, потому что они отбрасывают нас далеко назад.

– Можно ли рассказывать детям всю историческую правду, например, о людоедстве в блокадном Ленинграде, как это делает И.Долуцкий?
– Если мы считаем возможным рассказывать о зверствах фашистов, то почему должны скрывать правду об ужасах блокады. С одной оговоркой: делать это следует в старших классах.
Вообще правда не может быть половинчатой, частичной, ушербной, и в ее отражении надо быть последовательными.
Поэтому на уроках я стремлюсь показывать не только черные пятна нашей истории, но и позитив. Почему каждый американец, голландец, француз гордится своей историей, а мы вот уже 10 лет занимаемся самобичеванием? Ведь даже в страшные 30-е годы были свои герои, которые достигали успехов в разных областях деятельности.
Всякое историческое явление нельзя рассматривать только с одной стороны. Например, в царской России существовала черта оседлости для евреев, и в то же время отсутствовало понятие национальности.
Православная церковь 300 лет преследовала раскольников, а после революции сама оказалась в опале. Обо всем этом нельзя не говорить.
На учителя ложится ответственность, как это преподнести на уроке: материал отбирает и делает акценты учитель. Учитель снимает, просеивает какие-то шероховатости, острые углы. А может, и заостряет их. Все зависит от темперамента, характера педагога. У кого-то есть любимые темы, свои политические пристрастия. Обсуждать их или нет с учениками – зависит от конкретной ситуации на уроке, от настроения детей.
Иногда дети подходят и спрашивают, за кого вы будете голосовать. И надо не только ответить, но и обосновать свою позицию.
Я стараюсь свое мнение не навязывать, а создавать все условия для того, чтобы дети сами делали выводы, исходя из той информации, которая у них есть.

– За 30 лет работы перед вами прошли разные поколения учащихся. С каким вам было интереснее работать?
– Работать было интересно всегда. Первое время мне как молодому специалисту было трудно: я пришел в кабинет с голыми стенами. За годы работы я собрал большую видеотеку с записями исторических фильмов и телепередач. По некоторым темам я составляю компьютерные программы.
Что касается учеников, то, как мне кажется, когда я начинал работать в 70-е годы, дети были взрослее. Не наблюдалось такого разрыва поколений, как сегодня: еще были живы свидетели Гражданской войны и революции, дети гораздо больше читали.
Например, когда мы обсуждали тему коллективизации, мы апеллировали к роману Шолохова “Поднятая целина”.
А нынешние школьники это произведение не изучают, что вызывает большие сложности в восприятии той далекой поры.
Из действующих программ по литературе практически “изгнали” Горького и Маяковского, а ведь их произведения – это зеркало советской эпохи.
Кроме того, программы по истории и литературе не синхронизированы, и это создает определенные проблемы. На изучение некоторых ключевых тем – таких как Великая Отечественная война, – выделено всего по 5 часов в основной и старшей школе. Последствия налицо. 19 ноября я спросил детей, что это за дата, и они мне ответили, что это день памяти президента Кеннеди. И никто на знал, что в этот день начиналось контрнаступление под Сталинградом. Недавно мы провели встречу с ветеранами – участниками битвы под Москвой. Дети с удовольствием слушали рассказы ветеранов, вспоминали их песни. Главное – пробудить интерес к истории, сделать так, чтобы она стала ближе и понятнее каждому ребенку. И делать это надо не назидательно и не формально, а искренне и честно. Иначе эффект получится обратный ожидаемому. 2,5 года мои ученики работают над проектом “Таганка”, собирая материал о своем районе. Надеемся сделать версию в Интернете.

– Как вы относитесь к реформам образования?
– Стандарты должны быть, но само название вызывает отторжение, потому что ассоциируется с нетворческим подходом, с насаждением шаблонов, что и происходит на практике.
К ЕГЭ отношусь отрицательно, к тестам по истории – тем более. Убежден, что этот предмет предполагает устную форму экзамена: учителю надо видеть и слышать рассуждения ученика. А тест предполагает натаскивание и зубрежку, к тому же ответы на такого рода вопросы легко списать.
Все эти новшества приведут к тому, что дети совсем перестанут интересоваться историей и уж точно не будут ее знать и любить.
К сожалению, Министерство образования не спрашивает мнения учителей и родителей по поводу различных инноваций, несмотря на то, что те и другие являются их непосредственными участниками.

– Каковы ваши прогнозы развития школьной исторической науки и чем закончатся нынешние споры?
– Преподавание истории – дело специалистов, ученых, педагогов, а не забота политиков и не предмет общественного обсуждения. А если так ставится вопрос, то надо пересматривать все учебники по истории и выносить их на суд общественности. В свое время я рецензировал учебник А.Кредера, высказывал критические замечания. Неоднократно встречался с автором, мы находили компромиссные решения. Любая дискуссия должна быть конструктивной. Знаете, как говорил один депутат английского парламента: “Мне ваша точка зрения глубоко противна, но я отдам жизнь за то, чтобы вы могли ее высказать”.

– Не превратятся ли члены ФЭС в цензоров?
– Мы постараемся этого не допустить, потому что это орган коллегиальный и каждый эксперт имеет свою точку зрения, а решения принимаются коллективно.

– После парламентских выборов возникает сомнение по поводу того, удастся ли нам построить гражданское общество?
– Не только Россия, но и все человечество далеко от этого, поэтому в мире идут войны, процветают нетерпимость, насилие…
Нынешние молодые внутренне более свободны, нежели их отцы и деды, но вместе с этим они утратили понятие гражданской ответственности. А впрочем, выводы делать еще рано.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"