УЧЕБНИКИ
Флагманы российского бизнеса
Мусская И.А.
Самые знаменитые предприниматели России.
М.: Вече, 2003
Книга Ирины Мусской посвящена наиболее
известным российским промышленникам,
составившим свои состояния до революции 1917 года.
Ни одна из этих династий революции не пережила.
Попытки же продолжить бизнес в эмиграции, как
правило, кончались банкротством (так произошло,
например, с Рябушинскими). Как подчеркивает
автор, “предпринимательство – это
самостоятельная деятельность людей,
организующих предпринимательство или
торговлю”. Сюда же надо добавить и
финансово-банковскую деятельность. Среди
представленных в книге фамилий нет чистых
банкиров. Практически никто из российских
предпринимателей не начинал в качестве
финансиста, однако в дальнейшем банковское дело
играло в семейном бизнесе многих из них, тех же
Рябушинских или Поляковых, немаловажную роль.
Как отмечается в книге, “в 1918 году
предпринимательство было запрещено под страхом
смертной казни. За несколько лет был почти
ликвидирован слой профессиональных
организаторов российской экономики,
формировавшийся многие столетия. К 1920 году было
физически истреблено или оказалось в
вынужденной эмиграции более 100 тысяч
предпринимателей”. Затем – короткое
послабление нэпа, во время которого, впрочем,
допускалось лишь мелкое и среднее
предпринимательство, и новые Морозовы или
Путиловы появиться в принципе не могли. А потом
частное предпринимательство на протяжении 60 лет,
вплоть до конца 80-х годов, оставалось уголовно
наказуемым деянием. Автор указывает, что у
русских предпринимателей “непомерное
стяжательство, страсть к обогащению и
неразборчивость в средствах его достижения,
деспотизм и невежество” сочетались с
инициативностью, прагматическим и цепким умом,
хорошим знанием российских экономических
условий (а вот к ведению бизнеса на Западе
подавляющее большинство из них после эмиграции
оказались неприспособленными).
Многие русские предприниматели были староверами
и в быту придерживались довольно аскетического
образа жизни, не отвлекаясь на развлечения, а
отдавая всю жизнь делу. В целом же
предпринимательский класс России был
интернационален. Наряду с русскими Строгановыми
и Демидовыми, Мальцевыми и Прохоровыми,
Морозовыми и Елисеевыми, Хлудовыми и Кузнецовыми
в книге представлены немцы Кнопы, евреи Поляковы
и Штиглицы (последние в России быстро
онемечились), эстонцы Юргенсоны. Мусская
полагает, что для российских предпринимателей
было характерно “осознание взаимосвязи между
общественным и личным богатством, выразившееся в
стремлении к широкой благотворительности и
меценатству”. Российские предприниматели
оставили немалый след не только в отечественной
истории, но и в истории русской культуры. Во
многом на деньги Морозовых был создан
Художественный театр, на деньги Штиглицев –
Петербургское Центральное училище технического
рисования имени А.Л.Штиглица (ныне –
Петербургская художественно-промышленная
академия имени В.И.Мухиной; может быть, стоит
вернуться к первоначальному названию), на деньги
Демидовых – лицей в Ярославле. А уж больниц,
богаделен, церквей, училищ и даже университетов,
построенных русским бизнесом, художников,
архитекторов и актеров, творивших на его деньги,
– не счесть. Автор книги объясняет подобное
поведение следующим образом: “По-видимому,
важнейшими были психологические мотивы.
Стремление первенствовать, опередить,
возвыситься над другими через
предпринимательскую деятельность было
увлекательным, захватывающим чувством и
одновременно сверхзадачей, способной заполнить
всю жизнь без остатка… Эта цель была особенно
притягательна для выходцев из низших сословий:
крепостных крестьян, горожан (мещан и цеховых),
разного рода инородцев и иноверцев, небогатых
провинциальных купцов… Чтобы почувствовать
себя личностью, им приходилось мобилизовать всю
свою энергию и способности. От рутины и “прозы
жизни” их тянуло к творчеству и людям творческих
профессий. Вот почему из среды самих
предпринимателей, в последующих поколениях
получивших отличное образование, вышло немало
представителей литературы, искусства и науки.
Однако судьбы многих из них определялись
осознанием самого болезненного противоречия
российской действительности – между личным
богатством и общим благом”. В 1917 году это
противоречие разрешилось – не в пользу ни того,
ни другого. Интересно, что многие богачи,
вышедшие из крестьян, до последних дней
сохраняли склонность к простой жизни. Так,
железнодорожный магнат Петр Губонин, из
крепостных пробившийся в потомственные дворяне
и тайные советники, до конца жизни ходил в
картузе и сапогах бутылками и надевал орденскую
звезду на долгополый сюртук. Любопытно также, что
часть российских промышленников, связанных со
сферой культуры, смогли так или иначе устроиться
и при советской власти. Например, книгоиздатель
Иван Сытин удостоился персональной пенсии, а
Борис Юргенсон возглавил Государственное
музыкальное издательство. Об основателе же
Пермского университета железнодорожном и
пароходном магнате Николае Мешкове его биограф
писал: “Его жизнь была лучшим доказательством,
что богатство, капитал не являются орудием
угнетения и эксплуатации, а могут служить благу
народа и его культуре”. Кстати, после 1917 года
Мешков работал консультантом в наркомате путей
сообщения.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|