ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ МЕРИДИАН

Долгий побег от «палочной» дисциплины

Путешествие по зарубежным школам через полтора века после Льва Толстого

В 1860 году Лев Николаевич Толстой отправился во второй в своей жизни раз за границу, чтобы изучить методику школьного воспитания в крупных зарубежных странах. Он назвал эту поездку “путешествием по школам Европы”. По возвращении писатель собирался выступить с развернутым докладом на съезде народных учителей России, с тем чтобы рассказать о позитивном и негативном опыте обучения в западноевропейской школе. Путешествие было весьма обширным: Толстой посетил тогда Германию, Францию, Швейцарию, Англию, Бельгию в поисках образца “идеальной” школы. Но поездка оставила в душе русского писателя много неразрешенных вопросов. Свои впечатления от увиденного он выразил словами: “Я мог бы написать целые книги о том невежестве, которое видал в школах Франции, Швейцарии и Германии”.

В школах, которые посетил Толстой во время своей поездки, царила, что называется, палочная дисциплина, применялись телесные наказания, преобладало механическое зазубривание. Побывав в народной школе города Киссенгена, Толстой отметил в дневнике 17 июля: “Был в местной школе. Все возмутительно и ужасно. Молитва за короля, побои, все наизусть, испуганные, изуродованные дети”.
А вот не менее мрачная картина, которую писатель наблюдал в одном из французских приютов: “Семилетние дети по свистку, как солдаты, делают эволюции вокруг лавок, по команде поднимают и складывают руки и дрожащими и странными голосами поют хвалебные гимны богу и своим благодетелям...”
По мнению писателя, Россия накануне отмены крепостного права имела более благоприятную картину в сфере нравственного воспитания школьников. В то время Лев Николаевич увлекался идеями общественного переустройства. Прогрессивный мыслитель и общественный деятель жаждал процветания России, но плохо знал дела в школьной провинции и несколько идеализировал положение со школами в родной стране. Народные учителя выслушали доклад писателя и не смогли ничего сказать в защиту российской школы. В русских школах методы нравственного обучения тоже традиционно склонялись к палочной дисциплине, хотя и были направлены на то, чтобы воспитывать детей в духе религиозности и “послушания старшим и хозяевам”. Однако усугублять картину педагоги гуманно не стали и вслед за Толстым сделали единодушный и отчасти утешительный для российской школы вывод: “Палочная педагогика в Европе повсеместна, знания дети приобретают стихийно, в основном дома или на улице, но только не в школе”.

Попробуем в поисках идеальной дисциплинарной системы проследовать тем же маршрутом, что и Лев Николаевич, и узнать, как сегодня в тех или иных странах решают вопрос с дисциплиной в образовательных учреждениях.
Общая картина, впрочем, известна всем: палочная дисциплина давно исчезла из европейских школ, а сам школьный уклад здесь один из самых либеральных в мире. Детям предоставлена немалая свобода. И со школьной дисциплиной вроде бы дело обстоит неплохо, хотя здесь уже общая картина разбивается на отдельные фрагменты. В каждой стране – свои, специфические “школьные законы”, свои достижения и свои проблемы.
На протяжении, может быть, сотни лет самой благополучной в сфере дисциплины остается Швейцария. Факт вполне объяснимый: здесь множество дорогих частных школ, здесь практикуется разнообразие и автономность образовательных систем, делается упор на активный отдых и систему “мягкого стимулирования” учеников. А вот учащиеся шведских школ – одни из самых недисциплинированных среди школьников 31 страны мира. Об этом говорят результаты исследования, проведенного Организацией экономического сотрудничества и развития. Правда, еще в пяти исследованных странах дела с дисциплиной в школах обстоят хуже, чем в Швеции. В эту пятерку входят и скандинавские соседи – Дания и Норвегия. Причем все это весьма благополучные страны с крепкими национальными традициями и развитой педагогической системой.
По мнению специалистов, самой “школьно-дисциплинированной” из северных стран является Финляндия. Считается, что потенциальными нарушителями дисциплины в школах Финляндии становятся лишь те дети, кто не хочет учиться в принципе и все равно покинет школу не доучившись. Но доля “недоучек” здесь составляет менее 7% (это очень хороший показатель для европейских школ). Однако и тут с дисциплиной, по мнению сторонних наблюдателей, все не просто. Вот что рассказывает один из педагогов (приехавший на стажировку в финскую школу из Канады): “Мне довелось быть на практике в Финляндии. Вот бы этих “ученичков” в наши канадские школы! Могут прийти на урок с опозданием от 5 до 20 минут. Учитель хоть и спросит причину, но вовсе не строго, а с улыбкой, только слегка повысит тон или дружески пожурит. На уроках можно встать спокойно, размяться, попить водички из крана или подточить карандаш. Можно запросто перебить учителя какой-нибудь ерундой. Один раз учитель при мне довольно строго сказал ученику, что со звонком тот должен сидеть за партой, а не за компьютером, а потом… извинялся перед ним за то, что повысил голос! Я была просто в шоке! Я уж не говорю о том, что местные учителя обращались ко мне за помощью, подзывали, просили вмешаться. Ведь я не учитель в этой школе, поэтому могла довольно резко поставить распоясавшихся на место. У меня было 11 таких “деток” от 14 до 17 лет. Этого месяца мне хватило понять, что в школу работать здесь я никогда не пойду!”
Разумеется, в этой реплике сквозит непонимание чужих традиций и уклада европейской школы, но, возможно, проблема несколько глубже, и ее корни уходят в историю. Либеральное устройство нынешних европейских школ отчасти реакция на ту самую “палочную дисциплину”, которую некогда увидел Лев Толстой. Канадская и американская школы были изначально устроены чуть более либерально, да и история у этих стран несколько короче – и слово “дисциплина” не ассоциируется там с муштрой. Поэтому и борьбы за свободу детей там меньше.
Ну а если смотреть совсем в корень, то по существу градус дисциплинарной педагогики часто задают политики. В нарушениях детьми и подростками общественных дисциплинарных норм они нередко видят грозящие социальные проблемы. Так, европейская картина борьбы за нравственный порядок в душе подростка была бы неполной без Британии, где специалисты всерьез обеспокоены сексуальным воспитанием школьников и раздают бесплатно презервативы всем детям с 11-летнего возраста. И это в пуританской когда-то Англии, где само слово “секс” не должно было звучать в школьных стенах! А в Германии весы уже качнулись в другую сторону: там озабочены тем, что вне школы подростки разучились вести себя так, как подобает благовоспитанным немцам, – сквернословят, дебоширят, плюются. Политики настаивают на введении уроков этикета в обязательную школьную программу обучения, чтобы хоть как-то приструнить неотесанное молодое поколение.
И все-таки если искать более понятный для отечественных педагогов школьный уклад, то следует отклониться от маршрута Толстого и пересечь океан, потому что ситуация с дисциплиной в российских школах теперь больше всего похожа на ситуацию в США и Канаде. Первая причина, по которой дисциплина в школах США по-прежнему оставляет желать лучшего, – разброс и низкий качественный уровень преподавания. Вторая – сокращение числа учителей. Сегодня, по оценкам специалистов, в средних школах их не хватает около 2 миллионов. Еще в конце восьмидесятых американская общественность стала бить в набат, когда из школ стали уходить учителя, не удовлетворенные уровнем своей зарплаты. Качество образования резко снизилось. По мнению экспертов, американские дети слишком много времени проводили у телевизора – в среднем 25 часов в неделю. Школьные советы подвергались критике за то, что платили учителям слишком мало. Те, в свою очередь, обвиняли учителей, утверждая, что они выбирали для школьников материал полегче, дабы каждый смог получить диплом. Вопрос о дисциплине и вовсе не стоял на повестке дня. Журналисты все это издевательски окрестили “кретинизацией” учебной программы.
Ситуация не раз обсуждалась в конгрессе, и в конце концов Джордж Буш (старший) при помощи сенаторов определил новые цели внутренней педагогической политики. В 1989 г. президент поставил перед школой новые задачи, с тем чтобы американские учащиеся обладали лучшими в мире знаниями по математике и естественным наукам, чтобы 90% оканчивали ее, и еще ряд других “чтобы”, в том числе “чтобы в школах не было наркотиков и насилия и соблюдалась дисциплина, способствующая учебе”.
Правительство обратилось за помощью к европейским специалистам, и те охотно откликнулись. Так, в 1998 году в Нью-Йорке высадился небольшой венский десант из 25 человек, а сегодня в школах города трудятся уже 1500 человек, причем не только из альпийской республики, но и из других 12 стран Европы. “Да, дисциплина в местных школах даже очень хромает, – говорит преподаватель из Вены, – зато какой приобретается опыт! Поверьте, но я ни на минуту не пожалела, приехав на работу в Нью-Йорк”.
Европейские педагоги признаются, что работать в Нью-Йорке сложнее, чем на родине. Например, преподаватель с 23-летним стажем из Германии отмечает, что американские школьники отличаются от немецких (которые с куда большим уважением относятся к своим учителям). Порой бывает очень сложно найти контакт с классом, говорят европейские педагоги, но не собираются сдаваться, просто к местным ученикам нужно подыскать свой подход. Кто выдерживает первый год, тот продолжает работать дальше.
А довольны ли американцы тем, как следят за их детьми в школах иностранные специалисты? Представьте себе, нет. Они считают, что те не способны установить необходимую дисциплину в школах. Иностранные учителя очень часто становятся в тупик, когда ситуация подсказывает, что нужно принять кардинальные дисциплинарные меры.
И все-таки у американских учителей есть необходимые рычаги, которые в разной степени, но способствуют поддержанию нужного дисциплинарного градуса. Картина в каждом городе и в каждой школе разная: где-то перенимаются европейские методики, где-то принимаются свои, не всегда адекватные, но максимально приближенные к местным условиям. Вот как описывают родители типичную “жесткую” схему школьной дисциплины (она называется “detention” и, похоже, их полностью удовлетворяет): “У нас, а живем мы в северном пригороде Чикаго, во-первых, все сразу сообщается родителям провинившегося подростка. О каких-либо тяжелых нарушениях дисциплины становится известно всем. Приходит из школы письмо, где подробно расписано, что произошло, кто виноват, какие приняты меры. Самое страшное наказание – исключение из школы на 10 дней для младших и навсегда для High School”.
Меньше дисциплины, больше – в каждой конкретной американской школе этот вопрос решается по-разному. Дисциплинарные методы, которые предоставляют ученикам больше свободы, нежели вне школьных стен, все менее популярны. Но и строгую дисциплину в школах укоренять никто не спешит. Та же система detention пользуется поддержкой далеко не везде. По признанию многих американцев, она иногда доходит до маразма и сильно отдает формализмом. Хотя в общем-то detention чем-то напоминает наши дневники, в которых записывались замечания за малейшую провинность и родители должны обязательно расписываться.
В Канаде картина примерно такая же: в борьбе за школьную дисциплину практикуются довольно жесткие, “неевропейские” методы. Вот еще один рассказ родителей: “У нас в Монреале опоздание в школу считается самым серьезным нарушением. Ученик может войти после звонка в класс, пока преподаватель не закрыл дверь, все остальные считаются опоздавшими и должны отметиться в офисе. Иногда за это только звонят родителям, иногда снижают отметки, иногда выгоняют из школы”. Согласимся, что нечто подобное существует и в российских школах.
Правда, и в американских, и в канадских школах письменные извещения на дом – почти всегда единственная форма давления на учеников. И достаточно мягкая. В записках очень часто даже не сообщают, кто виноват в том или ином дисциплинарном проступке. Пишут, что все конфликтные ситуации улажены. Только дети, как правило, одни и знают, что произошло на самом деле. Разумеется, это касается тех проступков, которые не повлекли за собой серьезных последствий.
Еще один штрих, общий для дисциплинарных портретов американской и канадской школ, – распространено мнение, что дисциплина зависит от контингента учащихся. В местах проживания коренного населения, и особенно там, где родители большинства учеников работают в сфере производства духовных благ (т.е., по-нашему, интеллигенты), – и школы более успешные, и дисциплина в них лучше. Поэтому хорошая школа для американцев сегодня та, что гарантирует морально-нравственную атмосферу, при которой асоциальные аспекты поведения сведены до минимума. Не случайно у американцев вторая по распространенности причина переезда в другой район или город – выбор новой школы для ребенка (первая причина, разумеется, работа). И главный критерий “хорошей” школы – не качество образования, а ее комфортность и уклад. Американцы считают, что хотя смена школы не исключает возможности каких-либо происшествий, но все-таки значительно снижает риск, поскольку всегда есть надежда, что рядом будут дети родителей, неравнодушных к процессу воспитания детей.
А как видят проблему дисциплины американские политики? Сегодня в США решили по-новому взяться за ту категорию учеников старших классов и студентов, которая потенциально может забросить учебу. Для этого на помощь призваны новейшие технологии. Все инциденты отныне будут прогнозироваться компьютером. Предполагается, что уже нынешней зимой в каждой государственной школе и вузе США будет создана новая база данных. Преподаватели и администрация смогут проанализировать посещение учениками уроков, их дисциплинированность, выяснить иммиграционный статус, уточнить уровень знаний и экзаменационные оценки. Вся эта информация будет храниться в единой базе. Представители министерства образования США говорят так: “Все студенты будут знать, что за ними постоянно следят, интересуются ими и заинтересованы в их успехе”.

Прошло без малого сто пятьдесят лет с той поры, когда Лев Николаевич Толстой изучал опыт зарубежных школ. Как и в его эпоху, сегодня далеко не весь этот опыт подходит для России и далеко не всегда зарубежная школа может стать примером для подражания. Более того, как мы убедились, педагоги разных стран понимают школьную дисциплину совершенно по-разному. И все-таки тот международный культурный обмен в сфере педагогики, который практикуется в американских и европейских школах, безусловно, ведет к созданию нового школьного уклада. Универсальным он, конечно, не будет никогда, но, возможно, даст всем нам шанс сделать еще один шаг в сторону от “палочной дисциплины” – от которой, что ни говори, все-таки за сто пятьдесят лет школам всех стран удалось уйти довольно далеко… И возвращаться к ней уже не желает никто.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"