КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
КИНОПРОБЫ 

Одинокий голос режиссера

Миры, открытые Александром Сокуровым

Наверное, немного режиссеров, о которых столько пишут и говорят, как об Александре Сокурове. Поначалу все шло «как у людей»: окончил один вуз – Горьковский университет, исторический факультет (1974), потом ВГИК, постановочный (1979), работать начал на Горьковском телевидении, после ВГИКа – на «Ленфильме», режиссерская карьера на первых порах складывалась непросто. Но она редко у кого сразу складывается удачно. Художникам вроде бы на роду написано с трудом пробивать свою дорогу. У Сокурова все так, да не так. Удачным был уже «Одинокий голос человека» (1978), экранизация рассказа Андрея Платонова «Река Потудань». Но вызвала эта дипломная работа отнюдь не восторги, а полное неприятие со стороны институтского руководства. В миг были забыты все заслуги успешного студента, к тому же активного члена партии. Совсем бы ему плохо пришлось, если бы авторитетный ленфильмовский редактор Фрижета Гукасян не добилась, чтобы Сокурова приняли на «Ленфильм». Это не было актом человеколюбия и сочувствия. Было понимание, что молодой режиссер несомненно талантлив и ни на кого не похож. Спустя годы «Одинокий голос человека» признали шедевром. В конце концов дебютный фильм оказался едва ли не самым счастливым фильмом, объединяющим крайние точки зрения на творчество Сокурова.
Кинопресса открыла Александра Сокурова в середине 80-х. Причем не просто открыла, а деятельно способствовала его утверждению как мастера. В заключительных титрах «Скорбного бесчувствия» – большой список критиков, принявших участие в выходе картины на экраны.
Фильм снят по мотивам пьесы Бернарда Шоу «Дом, где разбиваются сердца». Сокуров ввел в действие хронику. В то время это был весьма распространенный художественный прием. Экранная история прорезывалась, прослаивалась реальностью и таким образом поверялась ею. Сокуров сделал иначе. У него стихия реальности буквально окружала дом, в котором играючи разбивают сердца. Хроника ничего не поверяла, а выявляла конфликт. Слегка размытое, «теплое» изображение настоящей жизни, далекой и ненужной для героев драмы, – и четкие, как нарисованные, ломкие линии жизни вымышленной. Прием обнажен, легко прочитывается, но тем самым не утрачивает смысла, а дополнительно набирает. Впрочем, не исключено, что Сокуров вкладывал в решение какой-то другой смысл, но экран вполне дает возможность и такой трактовки.
Документальное кино для Сокурова, видимо, столь же естественный способ сообщения своего взгляда на мир, как и игровое. Названия документальным фильмам он дает не совсем привычные: «Элегия из России. Этюды для сна», «Восточная элегия», «Пример интонации», «Духовные голоса». Они явно из того же ряда, что и игровые картины: «Тихие страницы», «Спаси и сохрани», «Дни затмения» и т.д. Собственно документ работает у Сокурова как художественная деталь. Что может быть конкретнее фотографии, снимка-портрета? Вот режиссер показывает их один за другим, несколько десятков, не называя имен, не давая комментариев. Лица все, или почти все, известные: государственные деятели – партийные, революционные, военные… Обращается Сокуров с ними одинаково: сперва на экране просто парадная, официальная, в одном размере фотография – кто в мундире, кто в штатском, но никто не в вольном виде. Затем она постепенно «набухает», приобретает объем, изображение становится не плоским, а горельефным, как, например, на памятнике. Не обязательно умершим, живые там тоже есть. Но вот какая хитрость. Первым номером идет человек с подвязанной щекой, в кепке, надвинутой почти на глаза. В общем, хорошо нам знакомая фигура, запечатленная в момент, когда Ленин хочет быть неузнанным. С него начинается череда лиц, им же, причем тем же снимком, и заканчивается. Явно неспроста все это. Но что бы значило? Почему поданный в том же духе, что и все остальные, этот портрет – маска? Похоже, все они – не реальные, не узнанные. Проще сказать – ряженые, поторжественнее – маски. Или фантомы, принимаемые за людей.
Обратный пример в списке фильмов Сокурова – «Молох» и «Телец». А может, не обратный, а композиция на ту же тему, но с вариациями, с развитием сюжета, с юмором, с игрой. Гитлер и Ленин в исполнении одного артиста. Нет, внешне они не похожи, персонажам придано портретное сходство с прототипами. Но все-таки и не случайно обоих играет Леонид Мозговой. Скорее всего авторы допускают некое внутреннее родство, не прямое, но существенное.
Критика взбунтовалась. Трудно сказать, что именно возмутило кинематографическую общественность. То ли «очеловечивание» Гитлера, то ли «обезличивание» Ленина. На самом деле они оба показаны живыми в моменты, когда каждый из них не соответствует роли и образу, закрепленным за ними историей и общественным сознанием.
Не исключено и то, что отечественная кинопресса ревнует Сокурова к зарубежной. Особенно яростно наши встретили «Русский ковчег».
Известно, что режиссер снял фильм особым способом: одним планом. Он длится полтора часа без монтажных стыков и перерывов в действии. Это чрезвычайной сложности эксперимент.
Зачем эксперимент нужен был Сокурову? Он объяснял не однажды: воочию увидеть связь времен. Все проходит, но ничего не уходит, ничего не пропадет в истории, если, конечно, знать ее и помнить. Получается, что никакой России мы не теряли, носим с собой и в себе все, что хотим и способны нести. По Сокурову, Россия еще не готова быть ковчегом. Можно ли показать это в одном фильме? Вероятно, можно, но столь наглядных примеров пока нет. Тогда – нужно ли? На этот вопрос каждый отвечает самостоятельно.
Эрмитажу не выдержать такой нагрузки больше, чем один день. А почему нужно было снимать в Эрмитаже? Разве это трудно понять? Императорский дворец, имперская роскошь, художественные ценности, огромность.
И все-таки без претензий не обойтись. Такие недочеты, как дешевые ткани (при точном воспроизведении фасонов и кроя) или бедная движениями мазурка, представляются досадными мелочами... А что-то нужно, конечно, принять за правила игры. Первое и главное: схематизм и мозаичность картины, которую не удалось вполне преодолеть даже таким интересным ходом, как диалог современного человека с неким Маркизом, персонажем прошедших веков. Персонаж не блещет воспитанием, а жаль, маркиз как-никак, но и наши царедворцы и даже члены императорской фамилии не уступают ему в отсутствии культуры и грации. Есть свидетельства, что так оно и вправду было.
За последнюю картину «Отец и сын» Александр Сокуров в Канне получил приз ФИПРЕССИ (международная ассоциация кинопрессы), награду не официальную, но весьма уважаемую.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"