КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
ВЫСОКАЯ ПЕЧАТЬ
Безнадежно чистое небо
Совсем простые истории рассказал
Александр Родин в книге «Обольщение»
Назвав книгу «Обольщение», автор
конечно же имел в виду не свои рассказы,
собранные в ней. Он хотел передать чувство, чаще
вызываемое мечтами, красивым вымыслом, чем нашей
реальностью и обычными людьми. Однако Александр
Родин настаивает: именно иные из этих людей
способны обольщать. Не будучи ангелами во плоти,
«идеальными героями», тщетно воспеваемыми в
советские времена и благополучно забытыми в
наши.
Начинай А.Родин свой жизненный путь, платя дань
молодой восторженности, – было бы еще объяснимо.
Но он из совсем другого поколения. Конник,
преодолевавший дороги войны, получавший ранения.
После фронта окончил институт, годы корпел над
чертежами, прежде чем отодвинуть их в сторону,
склониться над стопкой чистой бумаги и заняться
сочинительством, доверяя этой бумаге свои
наблюдения, впечатления, мысли и чувства.
Он не из наивных литераторов, готовых
восхищаться увиденным за десятилетия. А видел он,
подобно каждому из нас, ошибки, пакости, неудачи,
несчастья. И все же сохранил искреннюю любовь к
встречавшимся (не ко всем, разумеется), а то и
восхищение, даже если они не совершают подвигов
или чего-либо незаурядного. По крайней мере на
первый взгляд.
Часто обстоятельства таковы, что обычные
поступки, чувства, взаимоотношения
воспринимаются как нечто неожиданное,
исключительное, выявляя душевные силы,
способность поступать не так, как следовало
ожидать. Не из-за тяги к оригинальности, но по
мотивам, соображениям, подчас словно бы не
поддающимся истолкованию.
Простоватый вроде бы работяга Иван понимает,
чувствует нечто, недоступное его Елизавете,
читающей Хемингуэя, и вдруг не идет к ней,
долгожданной («Летний зной»). На том и кончается
рассказ с заключающими словами о «каком-то
безнадежно чистом небе». Читателю вольно его
продолжить, согласившись или не согласившись с
Иваном.
Финал рассказа «Цветы» мог бы послужить началом.
Если бы его писал не А.Родин, а кто-то другой. «И
завтра, быть может, Сережа сделает мне
предложение. А может быть, и не сделает. Все равно
– да здравствует завтра!»
Лариса («Море, солнце, любовь») поняла, что ее
случайный курортный знакомый – «хороший
человек», но они «не успели толком поговорить». И
она будет ждать не обещанного им телефонного
звонка, готовая полезть на стенку. Но дождется ли?
Это не головоломки ради заманивания читателя, но
настойчивое приглашение к размышлениям над
фактами, встречами, что обычно не вызывают
внимания. А жаль! Благо раскрывают жизнь с не
менее подчас интересной стороны, нежели
детективные, скажем, сюжеты и сексуальные
приключения. Они о людях, большинству из которых
чужд телевизионный поток, где «смешались в кучу
кони, люди». Они его не игнорируют, но живут
безотносительно – насколько это получается – к
нему. Это их бытие не лишено конфликтов,
сложностей, право же, достойных куда большего
внимания, нежели можно вообразить, смотря
безразмерные сериалы.
Не в том дело, что кто-то вкалывает в цеху, кто-то
стоит за прилавком, а талантливого, но житейски
непрактичного математика Валерию Марковну из
рассказа «Наша Валерия» (А.Родин и названия-то
дает бесхитростные, но не упрощает душевное
состояние своих героев и героинь) не занимают
характеры и происки начальников. Она взирает на
них со стороны, и коль «тематика не устраивала»,
пренебрегает всем остальным.
А.Родину не обязательны явные конфликты между
людьми. Он предпочитает конфликты, не всегда
выходящие наружу. Но и не выходя, они побуждают
читателя задуматься над проблемами, честно
признаем, далеко не обязательно его, увы,
волнующими.
Предпочтение дилеммам как бы мимолетным вовсе не
означает авторского безразличия к роковым
явлениям действительности. В неожиданном вроде
бы «Ночном разговоре на даче Сталина» автор,
выходя за пределы Бутырок и московских улиц,
стремится локализовать действие. Сталин,
томящийся бессонницей, и вызванная к нему из
застенка Никитина не нарушают внешнего
спокойствия города и родной улицы, по которой
промчит автомобиль с зэчкой. Каждый из них
достаточно откровенно выкладывает свои
соображения. Завершив разговор с Никитиной
благодарностью за визит, Сталин продолжает свой
монолог, уже адресуясь к бригадному комиссару,
который, на лету схватив мысль вождя, приказывает
незамедлительно расстрелять его гостью.
«…Часов до двух Сталин спал хорошо, проснулся
свеженький, в этот день ему предстояло работать
над проектом новой конституции, которая потом
будет названа Сталинской».
Расстреляют также мужа Никитиной, обрекая на
сиротство и дискриминацию их сына.
Спокойный, как предпочитает А.Родин, рассказ о
запредельно чудовищном. Пускай, дескать,
обольщение не отбивает память. Хотя современные
герои его рассказов не говорят, не думают о
ближней даче, она так или иначе способна
присутствовать в их генетической памяти.
Писатель, нередко любующийся своими, казалось бы,
героями, их заурядностью, исполняя человеческий
и художнический долг, счел нужным напомнить об
этой полузабытой даче и ее обитателе.
Сверх меры все-таки обольщаться не следует.
Ветераны, люди фронтового поколения, держат в
памяти не только боевые походы.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|