ИТОГИ ЭКСПЕРИМЕНТА

По следам единого экзамена

ЕГЭ 2003 года стал самым обширным за всю историю нового эксперимента в России.
В нем участвовали 650 тысяч выпускников российских школ.
Теперь организаторы ЕГЭ извлекают уроки

Главный урок: обеспечить полную информационную безопасность нового экзамена пока невозможно. «Информационная безопасность ЕГЭ – ключевая проблема», – не раз подчеркивал в своих выступлениях куратор эксперимента по ЕГЭ первый заместитель министра образования Виктор Болотов.
Но если не решить сейчас, как надежно защитить экзаменационные материалы ЕГЭ и как предотвратить утечку информации через Интернет (сейчас, когда на эксперимент выделяются деньги из Федеральной программы развития образования), будет ли кто-нибудь задумываться об этом потом, когда руководителям регионов придется проводить ЕГЭ на собственные средства?

Интернет против министерства: кто кого?

Единый государственный экзамен 2003 года, прошедший в 47 регионах России, отличался от своих предшественников 2001-го и 2002 года не только беспрецедентным количеством участников, не только введением экзаменов по литературе и иностранным языкам, вызвавших много споров. Экзамен оказался настоящим Клондайком для мошенников. Именно теперь, когда большая часть страны участвует в ЕГЭ, у опытных интернет-жуликов появилась огромная (и, увы, по-российски доверчивая) аудитория.
Итак, урок первый: на руководителей Министерства образования, как медведь на охотника, навалился образовательный Интернет.
Все лето предприимчивые люди осуществляли прессинг на организаторов ЕГЭ в столице и в тех регионах, где проводился экзамен.
В конце мая министр образования Владимир Филиппов вынужден был собрать на совещание представителей силовых ведомств. Его тревожили эскапады интернет-мошенников, которые запустили в Интернет предложение купить у них тесты ЕГЭ. Мы уже рассказывали, что подлинность этих заданий, якобы приобретенных в некоей «комиссии по распределению КИМов» и предлагающихся желающим за 300 рублей, даже удостоверялась подписью первого замминистра Виктора Болотова.
Продавцы липовых тестов и в дальнейшем следили за каждым шагом и каждым промахом Министерства образования. Это предполагает хорошее техническое оснащение и точную осведомленность.
В середине июня Министерство образования закрыло сайт просмотра результатов единого госэкзамена, созданный инженерами Центра тестирования. В тот же день предприимчивые интернет-жулики начали торговать липовыми результатами ЕГЭ. Простаки, которые попались на их посулы открыть результат ЕГЭ за 300 рублей, понятия не имели, что база данных с результатами ЕГЭ хранится в Центре тестирования Министерства образования и взломать ее невозможно: она отключена от Интернета.
Более тяжелая ситуация с интернет-прессингом на организаторов и участников ЕГЭ сложилась в регионах.
Ряд местных интернет-фирм предлагали выпускникам местных школ готовые варианты ЕГЭ, якобы выкупленные из региональных управлений образования.
Жители ряда экспериментальных регионов, не слишком доверяющие местным образовательным чиновникам, смекнули, что это сообщение Интернета весьма похоже на правду. И тоже попались на крючок мошенникам.
«У нас гуляло огромное количество поддельных вариантов ЕГЭ. Беда в том, что среди них попадались верные!» – признал на межрегиональном совещании, посвященном итогам ЕГЭ, Марат Гузаиров, ректор Уфимского государственного авиационного университета.
Организаторы ЕГЭ в некоторых регионах пережили, по их словам, кошмарный месяц, подозревая в коррупции всех и каждого в своем РУНО или региональном центре обработки информации.
В конце концов организаторов ЕГЭ в регионах ждало невыразимое облегчение: в 99 случаях из 100 продаваемые через Интернет местным школьникам варианты КИМов тоже оказались сомнительной выделки.
Сомневаться в этом заключении не приходится. Вердикт вынес головной компьютер Центра тестирования, искавший статистическое отклонение результатов ЕГЭ по каждому предмету в каждом регионе. Если бы хоть одна компьютерная фирма в экспериментальном регионе продала участникам ЕГЭ правильный вариант, то статистика правильных ответов по заданиям части А и В подскочила бы вверх. Но этого не произошло.
Следовательно, никто (или практически никто, о чем мы будем говорить дальше) из выпускников 2003 года не успел добраться до тщательно засекреченных вариантов ЕГЭ. О том, что происходило в регионах с проверкой заданий в свободной форме (части С), мы еще поговорим.

99 против 1: шансы неравны

Была ли ситуация, сложившаяся на ЕГЭ 2003 года, уникальной?
Специалисты Центра тестирования Министерства образования признают, что соотношение фальшивых и подлинных тестов 99 к 1 – прецедент, знакомый им по обширной практике централизованного тестирования. Но утечка только одного подлинного варианта вызывает у экспертов гораздо больше вопросов, чем рассекречивание 20 или 50 подлинных вариантов (в последнем случае хотя бы можно вычислить, кто виноват).
«Однажды накануне одного из экзаменов ЦТ в Интернете всплыл один из подлинных вариантов тестов, участвующих в централизованном тестировании. Мы не знали, что делать – отменять на следующий день централизованное тестирование в этом регионе или все-таки рискнуть? – прокомментировал заместитель директора Центра тестирования Министерства образования Михаил Поляков. – В конце концов решили рискнуть. Потом мы с помощью особых программ тщательно проверяли статистические отклонения результатов в этом регионе. И – практически их не обнаружили. Следовательно, вариант всплыл, но ему не поверили! Да, дезинформации о ЕГЭ и тестовых заданиях идет очень много. И единственное спасение – чтобы ее было как можно больше! Интернет настолько переполнен дезинформацией, что люди давно перестали верить тем посулам (и тем более тем тестам), которые там публикуются. И это нам единственная защита. Никакой другой юридической защиты не существует».
Как мы видим, опытные специалисты по централизованному тестированию не питают иллюзий: по их мнению, информацию о содержании тестов трудно защитить в законодательном порядке.
Руководители образования в экспериментальных регионах, совсем недавно столкнувшиеся с практикой тестирования, проявляют полную беспомощность: они надеются на Министерство образования. Должно же оно до окончания срока эксперимента (то есть на протяжении 2004 года) срочно придумать, как наказывать интернет-мошенников! А если нет – зачем оно вообще ввязалось в этот эксперимент?
«Проблема – отсутствие законодательно прописанных норм ответственности за вмешательство в ЕГЭ, – отметил Павел Горлов, первый заместитель руководителя департамента образования и науки Томской области. – Различные фирмы оказывают на ЕГЭ в регионе давление, через Интернет предлагая выпускникам купить уже решенные задания единого государственного экзамена. И мы ничего не можем с ними сделать».
А что же представители силовых ведомств в Москве и регионах? За время этих скачек с препятствиями, в которые превратила ЕГЭ 2003 года неистощимая энергия интернет-мошенников, ФСБ не смогла ответить Владимиру Филиппову и региональным министрам образования ничего обнадеживающего. А форм ответственности должностных и прочих лиц «за несанкционированное вмешательство в ход ЕГЭ» пока не разработано. Хотя, напомним, единый государственный экзамен проходит в России уже третий год. И следующий год эксперимента должен стать последним.
Интересно, что Министерство образования объявило о своем решении и впредь не делать отдельной инструкции по соблюдению информационной безопасности на ЕГЭ. «Мы обсудили вопрос, делать ли министерству эту единую инструкцию, – заметил Юрий Шаулин, – но пришли к выводу, что в других инструкциях по поводу проведения ЕГЭ об этом все уже сказано».

«Решальщики» взбунтовались?

Итак, нет сомнения, что среди огромного количества псевдовариантов ЕГЭ, вывешенных в Интернете накануне экзаменов, встречались подлинные тесты 2003 года.
Некоторые из этих случаев должны стать предметом служебного расследования. А некоторыми – как утечкой экзаменационных материалов в Башкортостане – заинтересовалась ФСБ.
В том, что по России циркулируют «бесхозные» пакеты, оставшиеся от ЕГЭ 2002 и 2003 годов, нет никакого открытия. Только в прошлом году «перепроизводство» секъюрпаков составляло несколько сот тысяч штук!
Задания ЕГЭ, заключенные в индивидуальные пакеты, болтаются на территории нашей Родины в огромных количествах. Об этом было сказано уже в 2002 году, когда сотни пакетов с решенными заданиями ЕГЭ были потеряны региональным начальством, как пакет с картошкой.
Тогда куратор эксперимента по ЕГЭ Виктор Болотов возмущался отношением к заданиям ЕГЭ и грозил санкциями тем, кто безалаберно относится к индивидуальным пакетам. Прошел год. На ЕГЭ 2003 года ничего не изменилось. Болотов снова сообщил, что пакеты с заданиями ЕГЭ используются в регионах на тренировочных ЕГЭ, раздают на память нужным людям и даже (об этом есть свидетельства) дарят дорогим гостям.
«Мы не раз говорили региональным руководителям: прикиньте и посчитайте, сколько пакетов вам нужно! – заявил на межрегиональном совещании, посвященном итогам ЕГЭ 2003 года, Виктор Болотов. – По итогам ЕГЭ-2002 мы видели, что регионы заказывают больше пакетов, чтобы использовать их на тренировочных ЕГЭ. Заявляю, что пакеты – документы строгой отчетности. Такое безалаберное отношение к секъюрпакам подрывает отношение к ЕГЭ. В 2003 году регионы увеличивают свои заявки на пакеты. Но удвоения суммы пакетов ни в одном субъекте Федерации не будет. Это я вам обещаю!»
Почему куратор ЕГЭ только грозит, но не желает наводить порядок? Болотову хорошо известно, что безответственные заказы секъюрпаков и их непонятные пропажи еще не означают какого бы то ни было влияния на ход экзамена. Ну, вскрыли пакеты, ну, потренировались в решении заданий ЕГЭ, ну, подарили пару пакетиков. Подумаешь!
Однако башкирский инцидент заставил задуматься. Секъюрпаки не просто утекли в неизвестном направлении – варианты ЕГЭ из этих пакетов попали в Интернет.
Здесь, пор мнению знатоков, история тонкая, можно сказать, психологическая.
Вкратце описать сценарий утечки не представляет сложности. Для начала региональные министры образования заказывают больше индивидуальных пакетов с тестами ЕГЭ, чем требуется.
Поскольку ЕГЭ 2003 года финансируется за счет Федеральной программы развития образования, лишние тысяча-две пакетов заказчикам ничего не стоят. Как мы уже знаем из слов Болотова, некоторые регионы в 2004 году даже настроились на удвоение пакето-ставки. Но за такое нарушение приличий Министерство образования собирается дать им по рукам (неизвестно, впрочем, даст ли).
В регионах вскрывают секъюрпаки и через час-два упорных поисков отыскивают все пришедшие в регион варианты по тому или иному предмету (а по массовым предметам вариантов может быть до 20 и больше).
После распаковки в регионе обнаруженные варианты ЕГЭ поступают к профессиональным «решальщикам». Те сообщают правильные ответы на вопросы тестов. Дальше, как говорится у Шекспира, – молчание. Полученная информация вовсе не предназначается для массового использования. Она поступает только к нескольким привилегированным выпускникам, которым вскоре предстоит сдавать ЕГЭ. Незначительность «блатной» прослойки – от силы пять-шесть человек на несколько десятков тысяч выпускников, сдающих в регионе ЕГЭ – не позволит компьютеру в Москве сделать вывод, что на региональном уровне произошла утечка информации. Статистика просто не оперирует такими незначительными числами.
Что до остальных, непривилегированных участников ЕГЭ, то они-то пусть бегают, высунув язык, за липовыми КИМами, продаваемыми через Интернет. Их никому не жалко.
Такая «точечная» утечка информации о ЕГЭ объясняет и то, почему в Интернете на 99 липовых вариантов ЕГЭ все-таки попадается один подлинный.
Психолог, попытавшийся разобраться в этом феномене, предположил, что это форма бунта. «Решальщик» или программист, которому на краткий срок был передан для работы подлинный вариант ЕГЭ, успевает его сканировать, а затем в знак протеста против новой формы блата вывешивает вариант ЕГЭ в Интернет.
Похожий поступок уже известен посетителям Сети по сообщению сайта 5ballov.ru, о котором рассказало «Первое сентября»: девушка-студентка, пожелавшая скрыться под псевдонимом Ramzaj, выкупила и вывесила на всеобщее обозрение шпаргалки для вступительного сочинения, предлагаемые в Интернете абитуриентам за солидные деньги.
Что может предложить в ответ Министерство образования? Пока решение – его озвучил на межрегиональном совещании Виктор Болотов – одно: покончить с практикой рассылать задания ЕГЭ по регионам в индивидуальных пакетах.
Тестовые задания А и В, по словам куратора эксперимента, в будущем должны приходить в регионы на особым образом защищенной дискете. Таким образом, ЕГЭ на три четверти станет компьютерным.
Правда, найти местного хакера, чтобы взломать дискету, для опытных региональных чиновников тоже не составит труда. Но пока организаторам ЕГЭ кажется, что за взлом особым образом защищенной дискеты будет легче привлечь виновников к ответственности.
А за вскрытие индивидуальных пакетов с секретными материалами ЕГЭ покамест не отвечает никто. И в Министерстве образования вряд ли привлекут кого-либо к ответу за эти милые шалости.

А мы забыли про калькуляторы…

Один из главных уроков ЕГЭ 2003 года – опасное влияние «человеческого фактора», поползшего из всех щелей довольно шаткой конструкции единого госэкзамена.
Давно известно: чем совершеннее технология (в данном случае – технология оценки работ ЕГЭ с помощью методов математической статистики), тем значительнее выглядят ошибки людей, которые с этой технологией работают.
В Псковской области на ЕГЭ по химии организаторы экзамена забыли сообщить школьникам, что для решения заданий части С надо пользоваться калькуляторами. «Это ситуация служебного расследования, – определил Болотов. – Вся Россия знала, что на химии можно пользоваться калькуляторами, а Псков – нет?»
К счастью, в Центре тестирования обнаружили странные отклонения результатов в регионе и сделали запрос в Псков. А когда ситуация прояснилась, пересчитали результаты школьников на ЕГЭ по химии.
Якутия (заметим, хорошо обеспеченная компьютерной техникой для ЕГЭ) почему-то не прислала в срок результаты проверки части С по нескольким экзаменам. В итоге Центр тестирования шкалировал ЕГЭ без учета якутских баллов.
Одно из региональных министерств образования забросало Центр тестирования обиженными посланиями: почему из Москвы им не отправили методические разработки для экспертов предметной комиссии? Не получив нужного документа, эксперты региона вынуждены были проверять задания части С на свой страх и риск.
Удивленные сотрудники Центра тестирования подняли электронную переписку с регионом и обнаружили в ней официальное письмо от регионального начальства с благодарностями за прекрасные методические разработки. «Если вы не получили нашей разработки, зачем благодарили нас за ее присылку?» – спросили изумленные сотрудники Центра тестирования. – «На всякий случай», – ответили организаторы ЕГЭ.
Авторы КИМов по русскому языку (тщательно вычитывавшие свои тесты и подписывавшие в печать оригинал-макеты) обнаружили в одном из своих творений ошибку… через две неделю после окончания экзамена.
Они попросили Центр тестирования заново пересчитать уже отшкалированные результаты ЕГЭ по русскому языку. Их послали подальше.
Виктор Болотов подтвердил, что послали правильно: головотяпам надо было думать над ошибками раньше.
Но ошибка в одном из тестов по русскому языку осталась. И кто-то из выпускников недобрал на ЕГЭ причитающиеся ему баллы.
Анализ статистических отклонений данных ЕГЭ прошлого года показал, что общее завышение оценок идет при проверке части С – то есть заданий в свободной форме, которые проверяются экспертами предметных комиссий прямо на местах. В этом году Министерство образования рискнуло усовершенствовать работу предметных комиссий в регионах. В 2003 году проверяемые работы стал распределять между экспертами компьютер. Он же отдает работу на проверку второму эксперту, а при необходимости – третьему.
«На одного эксперта, проверяющего часть С, приходится 80–100 работ. Это немного для нескольких дней проверки. Следовательно, нужную работу нужного школьника эксперт всегда может при желании отыскать, – рассказал ректор Уфимского государственного авиационного университета Марат Гузаиров. – Эксперты могут в принципе догадаться, кому принадлежит та или иная работа. А за ними трудно уследить. Еще одна проблема – эксперты владеют не всеми методиками проверки. И как тогда им оценивать работу?»
Однако только в этом году всплыла еще одна проблема, которая в прежние годы не поднималась: а судьи кто?
«Специалисты-предметники во время ЕГЭ уходят в отпуска, поэтому трудно набрать экспертов в предметные комиссии», – заметил Анатолий Гавриков, ректор Новгородского университета им. Ярослава Мудрого. Гавриков – доверенный ректор Министерства образования и один из активных участников ЕГЭ. Владимир Филиппов говорит про него: «Это человек, который больше меня знает про ЕГЭ». И если любимый министерством организатор ЕГЭ публично пожаловался, что ему трудно нанять экспертов в предметную комиссию, то что же творится у других?
Если же в эксперты набирают непрофессионалов, от этих людей трудно ожидать компетентной работы. Достаточно дать команде таких экспертов установку проверять все работы «лояльно», как оценки за задания в свободной форме тут же поползут вверх. Как это было в 2003 году на ЕГЭ в Чувашии и Марий Эл, поставивших общероссийский рекорд по уровню средних баллов на ЕГЭ: они в этих республиках равнялись 60 (из 50 возможных).

Читайте газеты по воскресеньям!

На парламентских слушаниях, посвященных итогам ЕГЭ 2002 года, куратор эксперимента Виктор Болотов определил круг потенциальных недоброжелателей ЕГЭ, назвав его группами риска.
Этот список заслуживает того, чтобы быть перечисленным.
Первая группа – родители медалистов, особенно тех, кто заканчивает гуманитарные гимназии, где не изучают математику. Вторая группа – родители детей из сельской местности, где с образованием в старшей школе все не слава богу. Третья группа – родители детей из престижных школ. Этим детям не нужен ЕГЭ: они уже все распределены по вузам. Четвертая группа риска – учителя. Они опасаются, что результаты ЕГЭ будут использованы против них на аттестации.
Пятая группа риска – предприниматели, занимающиеся довузовской подготовкой. С введением ЕГЭ может оказаться, что им нечего делать. Шестая группа риска – одаренные дети, которым вообще ни к чему ЕГЭ. «Все эти группы, – прибавил куратор эксперимента по ЕГЭ, – наши противники».
В 2003 году к противникам ЕГЭ прибавилась еще одна группа риска – и самая упрямая. Это пресса, которая почему-то не желает хвалить ЕГЭ.
На межрегиональном совещании по итогам ЕГЭ 2003 года участники жаловались на областную прессу, которая не видит в ЕГЭ ничего хорошего. «Необходимо жесткое наступление на эту прессу, пиар со стороны федерального центра», – предложил способ борьбы с оппозиционными местными журналистами Яков Львович, начальник главного управления образования администрации Воронежской области.
Львович не зря возмущается: в Воронеже представители родительской общественности так осмелели, что даже обратились к губернатору с просьбой прекратить эксперимент по ЕГЭ. Они мотивировали свое заявление тем, что ЕГЭ представляет собой квинтэссенцию западных технологий, несовместимых с российским менталитетом, делает ненужным труд учителя и не учитывает психологических особенностей учащихся. Воронежский губернатор, естественно, дал команду никого не слушать и эксперимент по ЕГЭ продолжать. Но региональный министр образования обиделся на общественность.
Геннадий Ловецкий, директор департамента образования и науки Калужской области, предложил свой способ борьбы за чистоту проведения ЕГЭ: «Администрация области взяла на себя удар, местная пресса уже не смогла критиковать ЕГЭ. Мы исключили критику со стороны учителей. Я запретил директорам школ читать газеты. «Читайте их только по воскресеньям», – посоветовал я им. Таким образом, мы добились управляемости экзаменом».

ЕГЭ управляемый… кем?

«У нас нет ни одной принципиальной проблемы, которая показала бы, что ЕГЭ не может существовать», – заявил министр образования Владимир Филиппов на интернет-конференции, организованной Министерством образования и Росбизнесконсалтингом по итогам ЕГЭ.
Министр прав. ЕГЭ вырос из пеленок и имеет право на жизнь. Но он не в силах решить ни одной социально-образовательной проблемы, которые стоят перед современным российским обществом.
Он не может предотвратить блат при сдаче экзаменов. С ЕГЭ этот блат просто переместится из крупных столичных вузов в регионы.
ЕГЭ не решит проблему всеобщего и равного поступления в вузы. Благодаря произволу региональных чиновников (которые, радея о чести своей области или республики, провоцируют резкое завышение баллов на ЕГЭ) нас ожидает девальвация регионального сертификата о сдаче ЕГЭ. Приемным комиссиям крупных вузов не нужны «коты в мешке» с завышенными баллами в сертификате. Раньше одаренный школьник мог собрать денег, приехать в Москву, сдать вступительные экзамены, подать апелляцию на результат этих экзаменов – и в конце концов пробиться в выбранный вуз. ЕГЭ даст приемным комиссиям уникальную возможность: без лишних объяснений (и без возможности апелляции) заворачивать сертификаты ЕГЭ из «сомнительных» регионов.
ЕГЭ не решит проблему халатности чиновничьей при проведении экзаменов. Более того – новый экзамен, вместо того чтобы дисциплинировать руководителей регионального образования, способен довести их до полной расслабленности. Ведь результаты ЕГЭ подсчитываются в Москве, и (вспомним историю с псковскими калькуляторами) компьютер Центра тестирования чертовски умный. Машина выявит все людские промахи и «все пересчитает…». А если не успеет (вспомним историю с тестами по русскому языку), виноват будет Центр тестирования!
ЕГЭ не одарит общественность «прозрачной» технологией выставления оценок и приема экзаменов.
Технология перевода первичных баллов в тестовые, которые применяется Центром тестирования, основывается на ноу-хау и поэтому открыта для ознакомления не будет. Технология вузовского предпочтения одних сертификатов ЕГЭ другим (а это целая технология, как любит говорить министр образования, приводя пример 60 медалистов, претендующих на 8 мест лингвистического факультета в его родном РУДН) и подавно не будет раскрыта непосвященным.
У ЕГЭ сложилась интеллигентная, профессиональная и, что немаловажно для будущего, скептически настроенная аудитория. Каждое решение, предложенное на официальном сервере ege.ru, подвергается обсуждению и перепроверке со стороны профессиональных математиков. У этой аудитории пока не слишком много знаний азов тестологии (взять эти знания им неоткуда), но упорства и любопытства не занимать.
«ЕГЭ стал интересен, – определил эту особенность Владимир Бочерашвили, директор Псковского областного центра оценки качества образования. – Многие математики и физики заинтересовались классическими и неклассическими началами современной тестологии и стали требовать объяснения, каковы научные основания перевода первичных баллов в тестовые. Пока педагогическая общественность вполне доверяет технологиям ЕГЭ».
Но пробудившийся интерес профессионалов-скептиков скорее побудит Министерство образования и Центр тестирования скрывать, а не демонстрировать технологические приемы, на которых зиждется ЕГЭ. Это окончательно настроит региональные СМИ против нового экзамена.
Значит, директоров школ заставят читать газеты только по воскресеньям…
Владимир Филиппов прав: нет ни одной проблемы, которая доказывала бы, что ЕГЭ не может существовать. Может. Да еще как! В классическом итальянском романе Джузеппе ди Лампедузы «Леопард» умный молодой аристократ говорит своему дядюшке-князю: «Я ухожу участвовать в революции, чтобы все осталось по-старому».
ЕГЭ – это та революция, которую решили сделать, чтобы все осталось по-старому.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"