ПОДОРОЖНАЯ ГРАМОТА 
 

Так уж издавна сложилось в нашем нетепличном климате, что время путешествий – лето. Летом начинались военные походы, летом мастеровые закидывали свои инструменты в котомки и дорожные ящики и шли по Руси в поисках работы, летом выходили в море первые петровские корабли, летом ехали за границу первые российские путешественники, а осенью те, кому суждено было вернуться, возвращались по домам. Век за веком, лето за летом возвращений становилось все больше, и в нынешние времена едва ли не все путешествия кончаются возвращением домой. Но – только на первый взгляд. Те, кому довелось пройти настоящее путешествие, всегда оставляют в чужих краях часть себя. И дом, в который возвращаешься, теряет границы стен, расширяясь до Байкала и Парижа вслед за тобой, твоей памятью, твоим желанием вернуться туда, где ты побывал. Когда у человека становится достаточно мест для возвращений, когда его крышей оказывается все небо, он не потеряется в повседневной жизни. Ведь всегда можно оглянуться на того, другого себя, живущего сейчас где-нибудь в одном из облюбованных путешественником мест, перемолвиться с ним словом, удивиться, позавидовать... И договориться о встрече.

 

 

Две истории о путешествиях

Сазопольская набережная

Болгария для многих кажется пресной страной, приправленной лишь гастрономически. Пожалуй, да. Пожалуй, идеальное место для отдыха, для малых денег и спокойных желаний. Море (что ж, оно везде черное), доброжелательные атлетичные болгары, равнодушные почти ко всему, низкие цены на жилье и в ресторанчиках, отличные пиво и еда... Другую Болгарию можно увидеть лишь тогда, когда ты перестаешь быть в толпе туристов, когда пускаешься в самостоятельное путешествие.
И мы вначале отдыхали здесь, как все, лишь постепенно переходя от автобусных переездов к автостопу, от снятия комнат к палатке. Человек вообще склонен приходить в себя постепенно, если у него есть к тому все возможности, и Болгария ни в чем не виновата. Особенно же не виноват славный городок Сазополь, может быть, наименее туристический во всей Болгарии, где нам захотелось задержаться подольше.
Это бывший рыбацкий городок с уютной гаванью, на одной стороне которой – небольшая военная база с маленькими болгарскими ракетными катерами, а на другой – пристань рыбачьих лодок и ботов. Вдоль причала – неширокая набережная, продолжающаяся далее и огибающая весь городок, стоящий на красивом горном мысе. Дома и узенькие (порой в полметра шириной) улочки идут уступами и напоминают средневековые городские кварталы, хотя все это построено в начале прошлого столетия. А набережная, огибающая город, с противоположной от гавани стороны становится совсем узкой и поднимается в гору, она как бы вырублена в скале высоко над морем. Прямо над ней нависают дома, а с другой стороны – пропасть, отделенная от редких пешеходов ветхой плетеной изгородью. И здесь на неширокой, порой метра в полтора-два, набережной – десятки крошечных кафе и ресторанчиков, в которых можно сидеть часами, глядя на бьющие в скалы волны, потягивая местное пиво, наслаждаясь тенью и относительным безлюдьем. Сперва мы снимали комнату у старухи-гречанки (и то верно, ведь Сазополь, тысячи две лет назад, был греческой колонией, она об этом помнила), потом еще раз вернулись сюда уже с палаткой. И в первый раз у гречанки на одной из книжных полок мне попалась книга (написанная по-болгарски, так что приходилось читать между строк), в которой речь шла об истории Сазополя. Собственно, совсем небогатой истории: в Болгарии все истории городов одним концом запрятаны в совершенно туманное тысячелетнее прошлое, а другим – выскакивают уже в середине девятнадцатого века, в так называемом болгарском Возрождении. Но в этой истории была своя недавняя загадка. Вернее, в книге никаких загадок не было: обычная, советских времен, история про рыбацкий городок, вроде газетного очерка. И написана русским журналистом, видимо, находившимся здесь в творческой командировке, – тогда, в семидесятые годы, была такая мода среди стран соцлагеря: писать о городах друг друга и сразу переводить на родной язык... Но история все равно всплывала. История освобождения Сазополя от фашистов. Впрочем, опять громкие слова: не то чтобы освобождение, никто особо и не оборонялся тут. Просто в город вошли русские войска (или, кажется, к причалу подошли катера или и то и другое, я точно не разобрал). Солдаты вышли на набережную, с другой стороны – мирные жители, встречающие их цветами... Похоже на правду. Хотя Болгария воевала на стороне Германии, народ здесь, конечно, симпатизировал русским. Но вот войска входят в город, и вроде бы праздник, и вдруг на камнях набережной появляется граната, “готовая взорваться”. Откуда? Почему? В книге – ни слова. Просто: “Вдруг один из солдат увидел гранату, готовую взорваться”. Дальше – ясно. Он закрывает ее своим телом. Сазопольцы ставят ему памятник. Все. Обычная вроде бы военная история, оранжированная советским рассказчиком.
Но надо видеть набережную города Сазополя (а события происходили именно там). Ее ширина от причала до ближайшего дома – четыре метра. Дома стоят вплотную друг к другу. Кинувшему гранату не скрыться. С крыши ее тоже кинуть невозможно: все крыши круто упираются в следующий ярус домов (городок стоит на горе). И сам город как игрушечный. Бросать в нем гранаты – нечто невероятное по глупости. Да и просто неоткуда. И рассказчик не спешит объяснить, откуда взялась граната, просто как будто упускает это из виду. Странно...
И на следующий день я решил посмотреть на этот памятник. Его не было! Однако, судя по книге, он был. Более того, книга издана в семидесятые годы в местной типографии, явно продавалась в местных магазинах и наверняка не могла содержать заведомую ложь! Но расспрашивать об этом у сазопольцев было как-то неловко: ведь речь шла о памяти моих соотечественников, и я остался с этой на первый взгляд совсем поверхностной загадкой.
Собственно, отгадки у нее могут быть всего две. Первая: памятник разрушился сам собой, а граната в толпу была действительно брошена кем-то из фашистов, может быть, фанатиком, который получил свое. И вторая – более правдоподобная: никакого фашиста не было. А как это порой случается, граната на боевом взводе сама вырвалась из рук (или с пояса, из подсумка) русского солдата. Такое бывает – я слышал много подобных историй из времен, увы, более современных войн. Ему ничего другого не оставалось – он прикрыл гранату своим телом. Легенда же была сделана наспех и разрушилась, как памятник, как социализм, как многое и многое другое...
И все-таки этот солдат совершил подвиг. Подвиг, спасение от самого себя. Может быть, в этой истории – какое-то странное, кривое зеркало взаимоотношений Болгарии и России: мы – старший брат, который спасет от врага, а потом спасет и от самого себя. Может быть, и ценой собственной жизни...

Ялта

Ялта – город, известный решительно всем. Какие первые ассоциации у тех, кто бывает там посреди сезона? Толпа, заваленные телами пляжи, набережная-променад заполнена, как метро в час пик... Курортный ад за страшные деньги... Поздравляю! Значит, вы выбираете именно тот месяц в году, с 15 июля по 15 августа, когда в городе с собственным населением 90 000 человек размещается ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ приезжих, и один из них – вы. Как это происходит – загадка загадок, тайна тайн. Но думать о ней совсем не хочется, когда идешь по зимней или весенней Ялте – городу доброму и открытому, тихому и приветливому, как провинциальные города, и все же живущему своей яркой, индивидуальной жизнью не хуже иных столиц.
Здесь обитают рок-музыканты без гитар и байкеры без мотоциклов, миллионеры без гроша в кармане и проститутки-недотроги. Здесь красный крымский портвейн перестает быть универсальным пойлом, и вдруг выясняется, что бутылки розлива 4 января совершенно несравнимы с розливом 5-го, а температура бокала в корне меняет вкус этого ялтинского приворотного зелья – с резкого на мягкий, бархатистый. Особенно когда на набережной дует ветер.
В марте еще шторма – волны, как выпущенные из гигантских пушек, взлетают над набережной почти вертикально, на высоту трехэтажного дома, и рассыпаются мелкими брызгами по асфальту. Но в тихие дни солнце греет так, что на пляже – там, где волнолом защищает от ветра – можно загорать не хуже, чем летом. Впрочем, куда приятнее потягивать портвейн или мускатель, сидя в маленькой кафешке над морем. И, если хочешь, беседовать с кем-нибудь. В пустынной Ялте даже официанты – хорошие собеседники, но никто никогда не постарается завладеть твоим вниманием и временем сверх меры. Слишком маленький город, чтобы быть навязчивым. Все равно завтра или послезавтра вы неминуемо встретитесь и, если захотите, продолжите разговор...
В горах еще лежит снег. А здесь, внизу, в марте уже цветут персики и вишни. В апреле они передают эстафету цветам. Ялта пуста, но все ресторанчики открыты, все удовольствия доступны. Тихий и мягкий цветущий город. Но чем ближе к лету, тем чаще взлетают в небо пробные фейерверки, громче начинает играть музыка... Все кончается в майские праздники, когда на город обрушиваются первые толпы отдыхающих. Тогда лучше отойти, отъехать куда-нибудь в сторону, например в Семеиз. Здесь еще тишина. А Ялта неумолимо втягивается в курортный сезон...
Когда вы читаете эти строки, у берега шумит совершенно другой город. Город, наполненный посторонними людьми. Он хранит очарование зимней и весенней Ялты, он такой же открытый, мягкий, порой нелепо-китчевый, порой сентиментальный, и все-таки здесь начинается столпотворение, суета, суматоха. Впрочем, Ялта, зажатая между горами, каким-то неведомым способом сохраняет в себе очаги покоя и тишины даже в самый разгар курортного сезона. Хотя, казалось бы, ее населенность сопоставима с московской... И это еще одна тайна.
Но при всех своих тайнах Ялта постоянно напоминает, что жизнь очень проста. В ней есть радости, и эти радости на каждом шагу. Красота моря и гор. Улыбки прохожих. Неторопливые разговоры о каких-нибудь пустяках. А что касается горя, то его надо замечать лишь там, где оно есть.
Я понимаю, как можно не любить этот берег Крыма в разгар сезона. Но Крым невозможно не любить, если побываешь в нем сам по себе, в неурочное время года. Это целый мир в миниатюре. Скалы, горы, степи, море, пещеры, монастыри, древние развалины... Все маленькое, все под рукой, все внятно, как на макете, по которому Бог создавал наш мир. Возможно, Он тоже не предполагал, что в разгар сезона Землю заселит такое множество людей. Но – никаких печальных ассоциаций! – мир навсегда был устроен так, что каждому из нас может хватить места для радости. При одном условии: если мы не будем поступать как все, если не станем ломиться всей толпой с одного его края на другой край.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"