УЧЕБНИКИ
Революционно-педагогическая
маниловщина
Аврамченко Р.Ф.
Идея школьной революции.
Политическая концепция образования.
М.: Профиздат, 2002
В прошлом, 2002 году известный политолог из
«Горбачев-фонда» Валерий Соловей счел своим
долгом поиздеваться на страницах «Литературной
газеты» над Геннадием Зюгановым: Зюганов,
объяснил Соловей, некогда провозгласил, что-де
«лимит революций исчерпан», – и с этим его
«открытием» все носились. Ну и кто сегодня к
этому зюгановскому «вкладу в политическую
науку» относится всерьез? Все – и левые, и правые,
и совсем непонятно какие – говорят и пишут о
необходимости революции. Опозорился Зюганов,
расписался в интеллектуальном убожестве.
В том же 2002 году идея необходимости революции
заявила о себе в педагогической науке. Автор
рецензируемой книги Р.Ф.Аврамченко так прямо и
написал. И даже признал характер требующейся
революции политическим, хотя и назвал революцию
осторожно: «школьной». Причем, как и полагается
пророку революции, Р.Ф.Аврамченко начал свою
книгу с острой критики, критики ректора РГГУ
Ю.Афанасьева, законодательно (с помощью
соответствующей статьи устава) запретившего
студентам своего вуза заниматься политикой. Что
и говорить, запрет позорный. Следующим может быть
только внесение в Устав РГГУ запрещения мыслить.
И с осуждением действий Ю.Афанасьева автором
книги «Идея школьной революции» не согласиться
нельзя.
Еще много того, с чем из написанного
Р.Ф.Аврамченко трудно не согласиться. Книга
вообще распадается на две большие части –
констатирующую и предлагающую. В констатирующей
описывается сегодняшнее патологическое
состояние системы образования в стране. В
предлагающей автор объясняет, как все исправить.
И разумеется, в критике существующего положения
автор совершенно прав. Система образования в
стране (и школа в частности) не выполняет
возложенных на нее обязанностей: не учит
самостоятельно мыслить (и мыслить вообще), не
развивает память, природные способности и
задатки, не дает необходимых знаний. Школа
ориентирована на механическое запоминание и на
приобретение внешних навыков (без понимания
причин) – и тенденция эта все усиливается и
усиливается.
Р.Ф.Аврамченко совершенно прав, когда
констатирует ошибочность установки на
усредненное образование, заставляющей держать в
одном классе и учеников с блестящими природными
способностями, и натуральных умственно отсталых,
что автоматически заставляет учителя добиваться
освоения предмета именно последними, делая
процесс обучения невыносимо скучным для первых.
Прав автор и в том, что современная российская
школа не развивает середняка (стабильно
учащегося на 3 и 4), а, напротив, ведет к его,
середняка, постоянной деградации, что затем не
может не сказываться на состоянии общества и
экономики.
Прав автор в критике существующей системы
экзаменов как психотравмирующей и не способной
показать реальный уровень освоения всего
материала экзаменуемым. Все это Р.Ф.Аврамченко
справедливо называет методом малополезного
обучения.
Прав автор и в критике проводящейся
«модернизации образования» – как задуманной и
воплощаемой в жизнь с целью искусственного
закрепления недавно сложившегося
социально-классового разделения общества,
направленной (вопреки Конституции РФ) на
дискриминацию менее имущих слоев общества и
проводящейся исключительно в интересах
нуворишей. Прав он и в том, что умственный уровень
теоретиков и творцов этой «модернизации» сам
оставляет желать лучшего. Об этом Р.Ф.Аврамченко
пишет иногда очень ярко: «Нынешняя
интеллектуальная элита России, ни одним своим
действием в последние 10–15 лет не проявившая ни
разумности, ни полезности для страны,
естественно, и в области образования подалась в
сторону самых глупых инициатив… Выбранная ею
стратегия реформирования школы нацелена… на
имущественную сепарацию, отсеивание возможно
большей части подростков от
государственно-затратной системы образования,
обеспечив тем воспроизводство лишь небольшой,
верхушечной, элитарной части общества. Там, где
мало ума, там в фаворе корысть, и господа нашей
новой жизни вместе со своими приспешниками и
покровителями во власти откровенно и напористо
закладывают свои собственные интересы теперь
уже и в образовательную часть государственной
системы» (с. 43–44).
Хорошо понимает автор и порочность нынешней
установки на отказ от фундаментальных знаний и
переход на «американскую» систему обучения не
знаниям, а навыкам в узкопрофессиональной сфере:
«Темпы обновления знаний столь велики, а
инструментарии их приложений уже столь сложны,
что [только] человек с интеллектуально
полноценным знанием может и должен свободно
ориентироваться во всем их безбрежье. Чрезмерная
узконаправленность знаний становится таким же
дефектом человека, как и их недостаточность» (с.
44). Хотя, видимо, автор и не знает, что сама система
узкопрофессионального обучения с опорой не на
знания, а на навыки была внедрена в США в 70-е годы
XX века с целью недопущения в будущем повторения
«молодежной» революции 60-х годов, то есть с целью
консервации существующей политической системы.
Но что же предлагает взамен Р.Ф.Аврамченко? Метод
автономного взаимосамообразования. То есть
такой метод, при котором ученики в классе
разбиваются на двойки-четверки и на основе новых,
компетентных и единых учебников взаимообучают
(по очереди) друг друга, оставив учителям лишь
функцию надзора. Метод, кстати сказать, не новый:
именно так учат уже много веков в некоторых
буддистских монастырях. По Аврамченко, это не
только освободит ученика от тупого сидения в
школе, от произвола учителя, но и от домашних
заданий, а также привьет школьнику чувство
ответственности (взаимной), сделает ненужными
экзамены (экзамен – на каждом уроке), сократит
срок школьного обучения до 9 лет, обеспечит
обязательность поступления в вуз и настолько
разовьет школьника интеллектуально, что
представители старших возрастов, обучавшиеся по
старой системе, не смогут составить ему
конкуренцию. Эта-то обученная по-новому молодежь,
по Аврамченко, обновит Россию, решит все
социально-экономические проблемы страны,
произведет де-факто революцию.
Некоторых врагов предлагаемой революции он
называет: «Прежде всего нужно в системе
образования полностью заблокировать Российскую
академию образования. Она, академия, непременно
превратится в генеральный штаб всех
сопротивляющихся новой реформе сил, а ее
блокирование и роспуск… будет означать полную и
окончательную победу образовательной революции.
После такой революции никакие особые научные
структуры образованию не понадобятся уже
никогда, так как единственное, что нужно новой
методологии учебного процесса, – это по
возможности информационно и гносеологически
совершенные учебники, а совершенства можно
добиться только на основе широкого, открытого
профессионального конкурса, где все авторы могут
свободно дерзать, но признан будет
талантливейший. Следующий по серьезности очаг
сопротивления может оказаться в правительстве.
Однако оно податливо по отношению к политической
силе, и если учащиеся в союзе со своими
родителями смогут организоваться в сплоченное
политическое движение, то успех здесь вполне
достижим. Организованный сбор подписей, пикеты,
митинги и демонстрации есть арсенал обычных и
эффективных методов давления на власть.
Юношеский радикализм, непокорность, экспромт и
фантазия – есть чем питать динамизм этого
арсенала. Все нарастающая активность мирового
антиглобалистского движения есть свежие и
наглядные примеры для подражания
политизирующейся молодежи» (с. 59).
Вот тут-то мы и обнаруживаем, что перед нами –
маниловщина. Кто будет блокировать РАО? Кто будет
подавлять «очаги сопротивления» в
правительстве? Уповать на пикеты, митинги и сборы
подписей – это просто глупость. Власть, которая
публично заявляет, что у нас слишком много людей
с высшим образованием, в то время как нам нужны
рабочие-станочники, власть, которая производит
де-факто принудительную клерикализацию школы,
навязывая учащимся средневековое сознание, не
позволит, чтобы кто-то провел такую «школьную»
революцию, которая поставит под угрозу ее,
власти, имущественные интересы.
Так мы обнаруживаем, что Аврамченко – это
типичный представитель утопического сознания.
«Школьная» революция (то есть революционные
преобразования в сфере образования) и революция
социальная действительно обычно бывают связаны
между собой. Но только последовательность, в
которой они происходят, обратна той, что
предлагает Р.Ф.Аврамченко.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|