КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
УХОДЯЩЕЕ ВРЕМЯ 

Всю жизнь под огнем

Памяти Василя Быкова

Василь Быков любил повторять слова французского коллеги Армана Лану, что единственный памятник, который достоин памяти мертвых, – это правда.
Сам он начал возводить этот памятник еще во времена, когда она была отнюдь не в чести, и ему это сразу дали понять, когда появились (да еще в «крамольном» «Новом мире»!) первые быковские повести о пережитом на войне, которую он прошел, как говорится, от звонка до звонка, – «Мертвым не больно», «Атака с ходу», «Круглянский мост».
Они были написаны человеком, знавшим, почем фунт лиха, находившимся порой на тончайший волосок от смерти. В январе 1944-го его, тяжело раненного артиллериста, занесли в хату, а ее вскоре сокрушил немецкий танк. Бог весть как Быков сумел из нее выкарабкаться, но его долго считали погибшим и приобщили его имя к списку схороненных в братской могиле.
Солоно приходилось ему и на литературном «фронте», впрочем, как и другим, подобным «дебютантам» 60-х годов с войной за плечами, чье творчество вскоре окрестили «лейтенантской прозой».
Свежо предание, а верится с трудом! В ту пору в критике бытовало выражение «окопная правда» – и совсем не в похвалу, а в укор их повестям: дескать, узко поле обзора, недостаточно «масштабно» изображение событий (то ли дело «эпические», особо поощрявшиеся многостраничные батальные полотна, сверкавшие золотом погон и генеральских, а то и маршальских звезд!).
Быковские же герои были чернорабочими войны, тяжко, надсадно, выбиваясь из сил тянувшими свою армейскую ли, партизанскую ли лямку. Они не только не одерживали громких побед, в честь которых гремели бы салюты, но часто вроде бы терпели полнейшее поражение и бесславно погибали, как угодивший в плен Сотников из одноименной повести или лейтенант Ивановский. Он, уже будучи смертельно раненным, ценой огромных усилий всего-навсего подорвал жалкую немецкую обозную повозку. На этом фоне просто «везунчиками» выглядели те, к кому можно было бы отнести сказанное Александром Твардовским (кстати, именно он напечатал и всячески поддерживал находившегося под ураганным критическим огнем Быкова):

И подарком из подарков,
Хоть труды и велики,
Не Ростов им был, не Харьков –
Населенный пункт Борки.

Одна из быковских повестей называется «Западня». Некая западня подстерегает и почти всех его героев: они оказываются в драматических обстоятельствах, требующих от них не только напряжения всех физических и моральных сил, но и тяжкого выбора, самостоятельных труднейших решений, часто не только не очевидных, но кажущихся даже страшными ошибками. Так, лишь через много лет после Победы восстанавливается доброе имя учителя Мороза, «дезертировавшего» из партизанского отряда, чтобы пойти на казнь вместе со своими учениками, совершившими наивную диверсию против фашистов («Обелиск»).
И как ни трудно приходится излюбленным героям писателя, эти отнюдь не богатырского склада и вида люди (вспомним хотя бы Сотникова, он «едва тащился... в своих неуклюжих, стоптанных бурках... в глубоко надвинутой на уши красноармейской пилотке»!) упрямо возвышаются над обстоятельствами и даже самой своей смертью утверждают и укрепляют те нравственные принципы, которых придерживаются и которые стремятся распространять. «Такое не пропадает, – говорит о Морозе и его достойном ученике один из персонажей “Обелиска”. – Прорастет. Через год, пять, десять, а что-то проклюнется. Увидишь».
В ряде своих произведений, таких как роман «Знак беды», Быков выходил за рамки военной темы, освещая уже и другие драматические звенья отечественной истории, в частности «великий перелом» коллективизации, тяжко сказавшийся на судьбе Петрока и Степаниды. До последних лет стремился он, если употребить слова Салтыкова-Щедрина, к расширению арены реализма – арены правды.
И только смерть, как-то знаменательно пришедшаяся на горестную дату начала Великой Отечественной войны, оборвала эту многотрудную и героическую жизнь.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"