ЛЮБИМЫЙ ГОРОД 

Кремль и окрестности

Прогулка по Ростову чем-то схожа с пешим путешествием по Праге. Маленькие аккуратненькие домики, раскрашенные в яркие, любезные купцам тона. Кремль невероятной красоты. Вместо Влтавы – легендарное озеро Неро (почему-то сразу вспоминаются капитан Немо и сыщик Ниро Вульф).
И при всем при этом Ростов будет подешевле Праги, здесь нет толп галдящих экскурсантов (правда, они есть в кремле), да и визу оформлять в Ростов не нужно.

Кремль

Ростовский кремль довольно поздний. Он строился в семнадцатом столетии и оборонительного смысла изначально не имел. Это была не крепость, а митрополичья резиденция. Главная задача была сделать кремль не помощнее, а покрасивее. Времена, когда следовало ждать большой опасности, прошли. И только летописи сохраняли некрасивые истории из прошлого. К примеру, визит москвичей, собиравших ордынскую дань: “И когда они вошли в город Ростов, то принесли великое несчастье в город и всем живущим в нем, и многие гонения в Ростове умножились. И многие из ростовцев москвичам имущество свое поневоле отдавали, а сами вместо этого удары по телам своим с укором получали и с пустыми руками уходили, являя собой образ крайнего бедствия, так как не только имущества лишились, но удары по телу своему получили и со следами побоев печально ходили и терпели это. Да к чему много говорить? Так осмелели в Ростове москвичи, что и самого градоначальника ростовского, по имени Аверкий, повесили вниз головой, и подняли на него руки свои, и оставили, надругавшись. И страх великий объял всех, кто видел и слышал это, – не только в Ростове, но и во всех окрестностях его”.
К девятнадцатому веку кремль сильно обветшал, но стараниями местных краеведов и купцов, а также власти и Московского археологического общества, был приведен в порядок и превращен в музей .
Первое время тот музей был учреждением вполне доступным. Филолог Б.Пуришев писал о событиях уже тридцатых годов, когда вместе с товарищем приехал сюда осмотреть старинные шедевры: “Сотрудники музея встретили нас весьма радушно. Забегая вперед, скажу, что в дальнейшие наши посещения Ростова руководители музея даже вручали нам связку ключей от кремля или, точнее сказать, метрополии, и мы, не тревожимые экскурсоводами, свободно ходили по кремлевским ходам и переходам, заходили во все церкви, внимательно останавливаясь на том, что привлекало наше внимание. Большое впечатление произвел на нас Ростовский кремль своей легкостью, нарядностью и живописностью, ну и конечно своим замечательным местоположением на берегу большого озера Неро, в водах которого, как в сказочном сновидении, отражались белые стены и башни древнего города”.
Правда, сотрудники музея очень сильно рисковали, выдавая незнакомым посетителям ключи. В те времена был пик гонения на церковь. В городе даже вышла книга под названием “Ростов с точки зрения безбожника”. Заканчивалась она лозунгами: “Вперед, безбожники, к массовой безбожной работе. Выше стяг безбожников”. Естественно, музейные работники, ценители ростовской, в том числе церковной, старины, в этот мейнстрим никак не вписывались, а значит, находились под самым пристальным вниманием коммунистических чиновников.
К концу шестидесятых годов прошлого столетия кремль опять пришел в упадок. Юрий Нагибин возмущался: “Ужасны запахи ростовского кремля… Тебя овевают ароматы помойки, отсыревшей штукатурки, склепа, гнилой картошки и еще какой-то невообразимой прокисшей дряни. И нахально таращатся с плакатов слова Горького о бережении к старине, прошлому, минувшим дням родной земли. Безразличие, переплюнувшее сознательный цинизм”.
Впрочем, и эти времена, к счастью, прошли. Можно сказать, что кремль в наши дни находится на очередном своем подъеме.
Кремль разделяется на три участка, которые условно можно обозначить как официальный, жилой и рекреационный. Первый находится со стороны торгового посада, за невысокой оградой. Именно здесь стоит Успенский собор – достопримечательность города, признанная первейшей. Он был выстроен в начале шестнадцатого века, когда кремля-то еще никакого не было.
Один известный в девятнадцатом столетии паломник, путешественник и литератор, А.Н.Муравьев, писал о соборе: “Храм сей по своему зодчеству и по обширности – один из лучших нашего отечества”. Но, разумеется, храм славился не только своим внешним видом, но и жизнью, здесь проистекавшей. В нем появлялось немало известнейших “божьих людей”. К примеру, юродивый Артемий Третьяк. Он жил в пятнадцатом столетии: “Во дни ти же и времена бе в Ростове Христа ради юродивый Третьяк, имя же бе ему Артемий, и тои бе во единой срачице зиму и лето”.
Подвиги Третьяка были такие: “Некогда же ему бывшу два дни зело печалну, ни яде, ни пия, ни с кем глагола. В третий же день нача, по всему граду бегая, вопить: стреляй, вешай, скачи, пей, умывайся, ложися. В третий же день по пророчеству его с Москвы весть прииде: царь государь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси боляр своих и ближних и дьяков казнил многими различными муками два ста человек”.
Питался же Третьяк своеобразно: возьмет, к примеру, “калачик и, ухватив зубы своими и держа в зубах, весь калач исщиплет и размечет, а что во рту – то была у него пища”.
Несколько позже был известен старец Алексей. Вместо бани он садился в муравейник, заходя к кому-нибудь на двор, не закрывал ворота (при том скотина оставалась на дворе, не выбегала), иной раз пророчествовал. Однажды, например, одна из жительниц Ростова пожаловалась, что давно не получала писем от сына, проживающего в Петербурге.
– Река Нева глубока, много в ней тонут, – ответствовал старец.
Действительно, как выяснилось позже, юноша утонул в Неве.
Но более других особенностей Алексея поражали горожан его способности к быстрой ходьбе. Однажды, например, беседуя с паломницей в Борисо-Глебском монастыре, он ей сказал:
– Увидимся в Ростове.
И якобы пешим ходом обогнал паломницу, следовавшую на тройке лошадей.
Впрочем, Ростов был и своеобразной кузницей юродивых. Один из мемуаристов, В.Ф.Марцинковский, вспоминал: “Как-то в 1910 году в Ярославле я шел в крестном ходу. В толпе был странник в железных веригах, с железной шапкой, обшитой сукном, и тяжелой железной палицей. Он рассказал мне свою историю. Был купцом в Москве и в юности много грешил. Потом заболел смертельно и дал обет, если выздоровеет, пойти с веригами по святым местам. В Ростове Великом некий старец Иосиф благословил его на этот подвиг. Это был статный, пригожий человек лет 35 с тонким орлиным носом, с длинными черными кудрями, сожженным и обветренным коричневым лицом и глубоко запавшими черными, горящими глазами”.
А рядом с Успенским собором – знаменитая ростовская звонница
В центральной, говоря условно, жилой части Ростовского кремля находятся целых четыре храма – Воскресенский, Иоанна Богослова, Одигитрии и Спаса, но они не так известны, как Успенский (впрочем, один из них изобразил на своей ранней акварели “Церковь Ростовской Одигитрии в полдень” Алексей Викторович Щусев). Впрочем, и весь Ростов богат храмовыми постройками. Очевидно, чтобы содержать все здешнее духовное хозяйство, требовался приличный штат, к которому, конечно, предъявлялись строгие требования нравственного порядка. Вот, к примеру, обязательство, данное в восемнадцатом столетии неким копиистом Николаем Курохтанским при зачислении его в на должность в консисторию. Курохтанский был обязан “коварства в делах и в сборах по дружбе и по мзде и как тем делам, как казне траты и похищения не чинить, и казенному ничему не касаться, и других до того коварства и похищения всемерно не допущать, и житие препровождать трезвенное, а хмельных напитков не упиваться, и с непотребными и подозрительными людьми не водиться, и неприличных компаний не иметь, и в домы их не ходить, и нигде с ними не общаться”.
Зато здесь множество занятнейших построек гражданского характера – здание судного приказа, часозвоня, пивоварня, всяческие гульбища, палаты и прочие затейливые здания. Кстати, именно в этом кремле снимали комедию “Иван Васильевич меняет профессию”. Ощущение средневековья здесь пронзительно, как ни в одном другом кремле России.
Естественно, что с этими постройками связано множество историй. Преимущественно, разумеется, с судным приказом. То и дело кто-нибудь из обывателей в чем-нибудь штрафился, и следовало применить к нему должное наказание. Однажды, например, один из копиистов, будучи “весьма пьяный”, принялся петь в храме вместе с певчими на клиросе и пел при этом “необычайно великогласно и несогласно и тем… учинил обыкновенному пению замешательство”. Провинившемуся было “учинено цепками довольное наказание”, после чего взято письменное обязательство “житие иметь трезвенное, благопорядочное и безподозрительное”.
Кстати, ростовским полицейским службам был присущ своеобразный юмор. Владимир Гиляровский, например, цитировал один своеобразный документ, выданный некому оборванцу: “Проходное свидетельство, данное из Ростовского Полицейского Управления Ярославской губернии административно высланному из Петербурга петербургскому мещанину Алексею Григорьеву Петрову на свободный проход до г. Енотаевска, Астраханской губернии, в поверстный срок с тем, чтобы он с этим свидетельством нигде не проживал и не останавливался, кроме ночлегов, встретившихся на пути, и по прибытии в г. Енотаевск явился в тамошнее полицейское Управление и предъявил проходное свидетельство”.
– Почему именно в Енотаевск? – спросил Гиляровский у несчастного пешехода.
– Да вот в Енотаевск, чтобы ему ни дна ни покрышки.
– Кому ему? Енотаевску?
– Нет, чиновнику.
– Какому чиновнику?
– Да в Ростове. Вывели нас из каталажки, поставили всех в канцелярии. А он вышел да и давай назначать кого куда. Одного в Бердичев, другого в Вологду, третьего в Майкоп, четвертого в Мариуполь. Потом позабыл город, потребовал календарь, посмотрел в него, потом взглянул на меня да и скомандовал: “В Енотаевск его пиши”. И остальных по календарю, в города, которые называются почуднее, разослал… Шутник.
Такие вот традиции.
Рекреационная же часть Ростовского кремля – так называемый митрополичий сад. И когда в жаркий день с озера Неро дует легкий ветерок, в саду действительно приятно погулять.

Советская площадь

Следующая часть прогулки – Советская площадь. Впрочем, саму площадь обнаружить очень сложно – это скорее просторная, но притом тихая улица, названная то ли из важности, то ли по другим соображениям, непостижимым для простого путешественника.
Как правило, Советской площадью именовали этакий официальный плац-парад, где проходили важные и идеологически бесспорные мероприятия (чаще всего демонстрации и митинги, реже – концерты). От социалистических времен здесь сохранилась разве что доска почета. Правда, называется она теперь по-новому: “Замечательные люди земли Ростовской”, и конечно же она отредактирована в духе времени – место передовиков производства заняло дореволюционное купечество. В остальном же площадь от идеологии свободна, зато обладает несравненным уютом уездного города.
Этот городской уют иной раз становился объектом для революционной пропаганды. Весьма любопытны стихи некого С. Орлова:

Древний город наш Ростов,
Спит он много уж веков.
Тишина стоит кругом,
Точно он для мертвых дом.

Лишь порою он проснется.
Кто-нибудь здесь подерется,
Набуянит, нашумит,
А потом опять он спит…

Революция пришла,
Свет культуры принесла,
И Ростов теперь не спит:
О коммуне он твердит…

Кто же дал Ростову радость,
Что сменил он сон на младость?
Сталин – друг наш дорогой,
Вождь и мудрый рулевой.

В действительности по сравнению с дореволюционным прошлым этого уюта даже прибавилось. Дело, правда, не в “твердении о коммуне”, а несколько в иных вещах. В частности, в 1884 году “Ярославские губернские ведомости” сообщали: “Некоторые дворы и местность около Спасской церкви, на толкучем рынке, около Рыбных, Московских и Обжорных рядов, представляют массу условий, вредно влияющих на народное здравие; причем нельзя не заметить, что рядские сторожа нисколько не заботятся об уборке мусора от лавок, на что даже жалуются сами торговцы – вообще народ мало взыскательный в этом отношении”.
Впрочем, как раз ростовское купечество было весьма взыскательным и не без оснований считало себя городской интеллигенцией.
Пройти на Советскую площадь лучше всего со стороны озера Неро, мимо церкви Николы на Подозерье и Рождественского монастыря. Прямо за бывшей доской почета, на бывшей парадной площади расположился ресторан “Славянский” с диковинным русским меню (вряд ли где еще в подобном месте можно отыскать напиток под названием “цикорий с молоком”). Ранее в этом доме находилась женская Мариинская гимназия. Восторженные барышни писали сочинения на тему: “Новое, лучшее! О, если бы всегда, всегда было оно! Если бы новое было лучшим, а лучшее – новым!”, а также обучались пению, рукоделию, арифметике, грамматике и прочим полезным наукам.
Напротив же расположилась городская дума (до 1918 года ее украшали портреты самых богатых ростовских купцов, так что стенд “Замечательные люди земли Ростовской” имеет в некотором роде исторические корни) и читальня (она находилась в доме № 9). Один из обитателей Ростова вспоминал о той читальне: “Я учился в начальной школе Мальгиных. Учился и вел себя хорошо, поэтому был удостоен особой чести: в свободное время должен был дежурить в их библиотеке-читальне. Моей обязанностью было явиться в указанное время, разложить по столам приготовленную литературу, дежурить и, наблюдая, отмечать, сколько человек за каким столом сидело и читало ее. Из посетителей чаще всего здесь бывал Мельников, рабочий фабрики “Рольма”. Он вместе со старшей сестрой иногда удалялся в соседнюю комнату и подолгу о чем-то беседовал. Бывали там и другие люди, которых я не знал”.
Самые же интересные беседы о литературе начались уже после революции, в двадцатые годы. В то время вошли в моду так называемые “литературные суды”. От этой моды не отставал и Ростов: “13 апреля клубист-цикорниками… был проведен впервые литературный суд над рассказом “Злоумышленник” Чехова.
Техника и проведение наглядно нашего революционного суда была настоящая – первоначально была инсценировка, а затем уже в параллель и сопоставление, открылся револ. показательный суд по разбору дела злоумышленника Дениса Григорьева и по показаниям б. судебного следователя Мордоплюева.
Процесс суда начался с опроса подсудимого и свидетелей.
Красной нитью по ходу суда прошли основы и мотивы: недоказанность в злоумышленном хищении гаек подсудимым, недоразвитость, тупоумие и безграмотность Григорьева, его натура честного, простодушного миролюбивого русского мужичка захолустной деревни, не способного даже (по показаниям свидетельницы-односельчанки) “и курицы зарезать”.
В противовес ему ярко выражен тип бывш. судебного следователя, заключившего Дениса в тюрьму.
Это тип приверженца царского режима.
В результате суд выносит полное оправдание Денису Григорьеву, возлагая вину на то темное прошлое и произвол, что царил в дореволюционной России; за ложное же показание свидетеля (б. суд. следователя) Мордоплюева и как вредного и опасного для Республики элемента – взять немедленно на скамью подсудимых и провести судебный процесс”.
Похоже, сегодняшние телешоу гораздо слабее спектаклей, устраиваемых ушлыми “клубист-цикорниками”.
А несколько дальше по Советской площади – городской сад (в наши дни он называется городским парком), излюбленное место летнего досуга жителей Ростова. Граждане дорожили этим местом и доступными им средствами боролись с негативными явлениями, здесь иной раз наблюдавшимися. Вот, например, письмо, направленное в городскую думу купцом Алексеем Яйцовым: “В ростовском городском саду неоднократно были весьма неприличные и даже буйственные поступки, да и недавно один член ростовской уездной земской управы избил трактирщика, а все это происходит от того, что в саду распивочное заведение спиртных напитков, а от этого заведения могут происходить в саду и более предосудительные пассажи. А поэтому я покорнейше прошу городскую думу вывести из сада эту торговлю спиртными напитками и тем дать возможность нам, семейным гражданам, пользоваться гуляньем в саду, не рисковать попасть на вышеписанный пассаж, и не быть со своими женами и дочерьми этому свидетелями, что весьма каждому неприлично”.
А городская дума, разумеется, рассматривала эти предложения и принимала меры.

Покровская улица

Если Советская площадь – своего рода общественно-культурный центр города Ростова, то Покровская улица – спальный район. Здесь среди покоя, нарушаемого разве что собачьим лаем, жили в своих особняках богатые купцы и преуспевающие огородники.
Пройти на Покровскую улицу просто. Нужно выйти из кремля, пройти мимо торговцев всяческими сувенирами   и миновать два ряда земляных валов – одну из знаменитых достопримечательностей города Ростова. В наши дни эти валы смотрятся более чем мирно, но в средние века они были весьма серьезным оборонным комплексом. Впрочем, уже к концу семнадцатого века валы обветшали, и один из путешественников доносил в 1690 году: “В Ростове город земляной вал с привалком земляным, у большого вала два подлаза каменные, около привалку ров, у рву заплоту водой промыло, а по земляному большому валу многие порчи, а у городского валу проезжая Петровская башня, а по земляному валу рубленого города и острогу и проезжих и глухих башен и тайников и городовых и острожных крепостей и пушек и пищалей и наряду и зелья и свинцу и хлебных и всяких запасов и вестового колокола и стрельцов и пушкарей и приставов и затинщиков и воротников и казенных плотников и кузнецов нет”.
В доме № 32 жило семейство Кекиных. Из них особенно прославился Алексей Леонтьевич – почетный гражданин Ростова и благотворитель. На его средства, например, была построена ростовская гимназия, которой, разумеется, присвоили имя купца. Хотели даже перед ней установить памятник Кекину, но наступила первая мировая война, и появились другие проблемы. Сбор средств на бюст был задержан “для более благоприятного времени”, а впоследствии на этом месте поставили памятник Ленину.
Дом № 37 принадлежал семейству Мальгиных, также известных и благотворительством, и интеллигентностью, и, разумеется, налаженной семейной жизнью со зваными обедами и шумными балами.
А дальше, в доме № 56, жили Титовы . Кстати, и само это домовладение имеет любопытную историю. Один из обитателей этого дома, Александр Андреевич Титов, писал: “Семейство Титовых проживало в своем каменном доме, в конце Покровской улицы (она же Московская) против церкви Рождества Богородицы. Этот дом Иван Андреевич выменял на другой, находившийся ближе к центру города. Прежний владелец в подвальном помещении, очень просторном, имел свечной завод, а когда-то на этом месте было кладбище”.
Еще один квартал – и улица заканчивается. Слева – знаменитое озеро Неро, или Тинное. О нем даже былины слагали:

Ой ты гой еси, море тинное,
Море тинное, ты чужское,
Отчего тебя зовут озером?
Оттого меня зовут озером,
Что песку во мне нет на донышке
И что нет во мне рыб заморских,
Лишь живут во мне ерш со щукою,
Мелка плотичка со карасиком,
Красноперый окунь со налимами.
Еще сом-рыба, когда жалует
Из тое ль реки Волги быстрыя
Со язем-рыбой и со лещиком.

А впереди река Ишня, бывшая таможенная граница города Ростова. Здесь на мосту случались разные истории. Вот, например, один из документов, датированный 1719 годом: “Доношение откупщика, ростовского соколья помытчика Ивана Антонова в ростовскую канцелярию ландрату Андрею Михайловичу Вешнякову на крестьян помещика Григория Григорьева сына Вралова из села Сумарокова Песья стана Ростовского уезда о побоях и грабеже работного человека…
В Ростов, в канцелярию лантрадского правления, лантрату Андрею Михайловичу Вешнякову, откупщика, ростовского соколья помытчика Ивана Антонова. Сего 1719 году августа ехали крестьяне Песья стану Григорья Григорьева сына Вралова села Сумарокова через мост, что на Ишне, по московской дороге и, вышеписанного откупщика, работный человек стал тех крестьян просить перевозу, и, вышеписанного помещика Григория Вралова, сын его, наехал на них своих крестьян. Тот работный человек просил с них перевозу, а он, сын его, с крестьяны перевозу не дали, а работного человека били и увечили. И тот, работный, от тех побоев, убоявся, убежал, покинул в запечатанном ящике казну, которая собрана была с того переезду. А в тое казне было в том ящике за два месяца… Да они ж збили с него шабку и увезли с собою, а цена той шабки 6 денег.
А Великий Государь пожаловал бы его, указал бы раны на том работнике осмотреть и описать. А по тех убойцов послать и допросить”.
Такой вот детектив.
Кстати, сразу же за Ишней висит дорожный знак, извещающий путников о конце населенного пункта “Ростов”. В этом направлении город не разрастался со времен Петра Великого.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"