УЧЕБНИКИ N^o 64 
 

Серебряная пуговица

«1849 год. Февраля 12. Я заходил в цензурный комитет. Чудные дела творятся там. Например, цензор Михелин вымарывает из древней истории имена тех великих людей, которые сражались за свободу отечества или были республиканского образа мыслей… Вымарываются не рассуждения, а просто имена и факты…»

(Из дневника цензора А.В.Никитенко, с. 103.)

Перед нами книга, из которой, слава богу, не вымарывали ни монархистов, ни республиканцев. Хрестоматия по отечественной истории от эпохи Александра I до Александра III включительно, без малого 200 страниц, 11 глав. Каждая глава, в свою очередь, состоит из трех подборок цитат: собственно источники (документы эпохи), мнения исследователей, отрывки из художественных произведений. Фрагменты невелики, редкий больше страницы, а, как правило, на странице умещаются три или даже четыре, и такой компактный лаконизм должен облегчить использование хрестоматии в самостоятельной работе школьников.
Впрочем, и автор этих строк, давно вышедший из школьного возраста, прочел книгу Л.М. Ляшенко с интересом и не без пользы. Поразительный контраст с тем, что обычно приходится рецензировать. Конечно, многие источники, использованные автором, мне уже знакомы, но нельзя не оценить широты кругозора, беспристрастной объективности в подборе материалов для большинства глав, наконец, умения выбрать из толстенного тома цитату в 10 строк, ярко и точно характеризующую эпоху, да и для нас, прапраправнуков, не лишенную актуальности.
Например, при обсуждении проблем смертной казни (должно ли общество избавляться от «прирожденных убийц» или им следует сохранять их драгоценные жизни?) постоянно мелькают ссылки на опыт царской России, где высшая мера наказания якобы не применялась или почти не применялась в течение полутора столетий. А что говорят источники? Рассказ старого солдата: «Я еще Александра застал. Того Александра хвалили солдаты, говорили – милостивый был (при нем из ста солдат забивали насмерть «только» 20. – Л.Л.). А мне довелось при Николае служить… Тогда что было! Тогда на 50 розог и порток не снимали, 150, 200, 300… насмерть забивали. А уж палками – недели не проходило, чтобы не забивали насмерть человека или двух в полках» (с. 46).
А вот откуда растут тараканьи лапки нынешней «желтой прессы»:
«В Боготе прокурор Корнейро ежедневно едет в суд в экипаже, запряженном двумя тиграми… Давным-давно не курил такого отличного табаку, каков табак из фабрик г. Лопатникова в Петербурге под названием «Отрадный». Это настоящий фимиам».
(Из газеты Ф.В.Булгарина «Северная пчела», с. 105.)
Фрагменты из работ историков помогают осмыслить и систематизировать живые голоса минувшей эпохи, разглядеть за столкновениями личных убеждений и характеров то, что делает историю наукой, – социальные интересы и объективные законы развития. Маленькая цитата из Н.Я.Эйдельмана стоит иных монографий:
«При неразвитости общественно-политической жизни… там, на самом верху, среди министров и царей естественно появление людей, которым виднее интересы их класса, сословия, государства в целом, которые умеют считать “на два хода вперед”, в то время как крепостники и большинство бюрократов – исключительно “на один ход”. Непосредственное примитивное классовое чутье последних подсказывало – никаких конституций, никаких крестьянских вольностей! Наверху же призывали понять: “В ваших собственных помещичьих, бюрократических интересах – несколько уступить, освободить, иначе все потеряете!”» (с. 128).
Редкая по нынешним временам смелость – три фрагмента подряд, в которых реформы Александра II анализируются именно с точки зрения классовых интересов, а не «взглядов и нечто» (с. 128–129).
Хрестоматия Л.М.Ляшенко, конечно, не свободна от недостатков. Главный бросается в глаза: отсутствуют точные ссылки, а иногда даже названия произведений, откуда взята та или иная цитата. Согласитесь, что для нас небезразлично, является ли мнение историка выводом из исследовательской работы, специально посвященной данному вопросу, или же это случайная заметка, реплика в застольной беседе.
Уважаемый учитель истории, с которым мне довелось обсуждать эту книгу, в общем ее выход приветствовал, предложил переиздать в CD-варианте («Именно такие сборники фрагментов источников удобно издавать на CD, чтобы в любой момент их можно было распечатать и использовать в классе. Подготовить такой диск без изысков недорого, а пользы будет, я думаю, больше, чем от многих компьютерных программ по истории, которыми пока все равно мало кто пользуется»), но при этом посетовал на то, что к документам не даны вопросы и задания.
Сам процесс подбора «репрезентативных» цитат – дело, конечно, субъективное. Особенно если приходится выбирать между Тургеневым, Толстым и Достоевским – кто лучше уловил дух эпохи? Однако мне представляется, что мировоззрение, например, К.П.Победоносцева точнее – и понятнее для школьников! – характеризуют не его оценки суда присяжных (проблема от школьников далекая, да и опыт такого суда в современной России весьма неоднозначен), а то, как обер-прокурор понимал задачи народного образования («Рудокоп привыкает к своему делу и приучает к нему свои легкие – не иначе как опускаясь с юных лет в подземные мины… Иной настаивает на необходимости поселянину знать физику, химию, сельское хозяйство, медицину; иной требует энциклопедию политических наук и правоведение... отрывая детей от домашнего очага на школьную скамью с такими мудреными целями, мы лишаем родителей и семью рабочей силы, которая необходима для поддержания домашнего хозяйства, а детей развращаем, наводя на них мираж мнимого или фальшивого и отрешенного от жизни знания» (http://borzoi.dvo.ru/elib/pobed000/00000024.htm - a42).
И уж совсем не могу согласиться с историографическим разделом главы «Культура России во второй половине ХIХ века»: С.Л.Франк бесконечно пережевывает прилагательное «русский», а А.Ф.Лосев (специалист вообще-то по античности) продолжает это продуктивное занятие с предметом под названием «русская философия», которая, оказывается, «представляет собой чисто внутреннее, интуитивное, чисто мистическое познание сущего…» (с. 181). Простите, но «чисто мистическое познание сущего» называется как угодно: шаманизмом, медитацией, но не философией. А подобная подборка цитат характеризует не русскую культуру конца ХIХ века, а бескультурье конца века ХХ, когда мастера «чисто мистического» пустословия стали авторитетами по всем вопросам вроде Маркса и Энгельса.
Конечно, на то и хрестоматия, чтобы представить разные мнения, но в данном случае суждения Франка и Лосева не «уравновешены», они неизбежно будут восприняты как истина в последней инстанции.
Со стороны автора-составителя эта глава – досадная капитуляция перед тем, что В.Б.Кобрин называл поточным сознанием.
Однако все претензии к работе Л.М.Ляшенко – совсем иного рода, нежели те, которые обычно приходится предъявлять учебным пособиям по общественным наукам (хотели, как хуже, и сделали, как хуже). В случае с хрестоматией «История России. ХIХ век» речь идет о конкретных ошибках и недоработках, которые может допустить любой человек и которые легко исправимы при переиздании.
Главная проблема – место, которое займет (или не займет?) книга в общем контексте современного исторического образования. Не случайно серия, в которой она выпущена, называется «За страницами школьного учебника». Качественный сборник документов в помощь учителю (которому, естественно, недосуг рыться в мемуарах) и ученику (для самостоятельной работы с источником) – явление отрадное, но вспомогательное. Вспомогательное по отношению к чему? К тому единому экзамену по истории? К методическим пособиям, где прямым текстом утверждается, что история – не наука? К «концентрам»?
Получается что-то вроде серебряной пуговицы на лохмотьях.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"