ЛЕЧЕБНАЯ ПЕДАГОГИКА 
 

На пепелище семейного “пожара”

Специалисты уверены: психологические последствия ссоры родителей для ребенка тяжелее, чем последствия землетрясения или взрыва

Типичная картина: на приеме у психолога родители жалуются на неуправляемого, конфликтного, “бессердечного” сына-подростка. Чуть что – он взрывается. Скандал, истерика, битье посуды. “Как подменили! Мы для него... а он...” Горестное повествование о прегрешениях сына на глазах перерастает в ссору между отцом и матерью. Мальчишка, сидевший с презрительным видом, отбрасывает стул и выскакивает из кабинета, изо всех сил хлопнув дверью. Забыв о присутствии психолога, родители истерично обвиняют друг друга во всех смертных грехах. Специалисту ясно: бедный пацан с малых лет вынужден присутствовать при ожесточенных столкновениях взрослых.

Правило, которое знают все и каждый нарушает

Нельзя ссориться в присутствии ребенка! Это золотое правило взрослые, которых ребенок любит, с которыми живет и от которых целиком зависит, должны заучить, как “дважды два – четыре”. Психологические следствия ссоры старших для беспомощного и доверчивого малыша тяжелее, чем последствия землетрясения, взрыва или еще чего-нибудь объективно ужасного. В этом утверждении нет преувеличения. Мировосприятие маленького ребенка основано на том, что мама с папой сильнее всех, что они защитят, спасут и помогут в любых обстоятельствах. И не важно, что ребенок ошибается. О своей слабости, неспособности справиться со многими и многими трудностями мы, взрослые, прекрасно знаем, но для ребенка жизненно необходима уверенность, что мы – его защита и опора всегда, везде и во всем. Эта уверенность, если угодно – иллюзия, действительно спасительна. Исследования чешских психиатров, проведенные после Второй мировой войны, выявили четкую закономерность: дети, пережившие трагические испытания, но не разлученные с родителями, в гораздо большей степени сохраняли психическую устойчивость, чем те, кто был эвакуирован с детскими учреждениями и находился в менее тяжелых условиях, но в разлуке с отцом и матерью.
Что совершенно естественно: если дом загорится, для малыша это еще не так страшно: он уверен, что старшие выхватят его из пламени и потушат пожар. А вот если любимые, могучие, самые лучшие на свете защитники и спасители ссорятся между собой – это действительно губительное пламя, которое некому тушить.
Правило запрета на ссору в присутствии ребенка знают все. Да редко следуют ему. Почему? Мы – психологически неграмотное общество. Это наша беда: в очень уж суровых условиях приходилось и приходится жить нескольким поколениям подряд, чтобы всерьез относиться к тонкостям душевного взаимодействия. Жестокость отношений в семье, часто даже не осознаваемая, загоняет в порочный круг: «Нас так воспитывали, и ничего, выросли полезными гражданами, теперь мы так же воспитываем – ничего, вырастут». Вырастут, конечно. Но зачем же так безоговорочно обвинять школу, узнав о чудовищных цифрах: к пятнадцати годам у девяноста процентов детей нервы расшатаны, не более десяти процентов могут считаться полностью здоровыми. Плохая школа – это ведь тоже «пожар», от которого родители должны защитить ребенка. А они чем занимаются? Ссорятся.
У нас совершенно отсутствует культура корректного поведения в условиях конфликта. Не умеем, не научены. Проблема еще в том, что и учиться не хотим. В каких-нибудь особых социальных или производственных обстоятельствах сама жизнь неласково заставляет искать цивилизованные пути разрешения конфликта. Получается, прямо скажем, плохо. Достаточно на нашу Госдуму посмотреть. Если подчиненный сдерживался перед начальником, а начальник вел себя благоразумно из опасения потерять ценного работника, и в итоге они все-таки нашли компромисс, то дома, в семье, оба выплеснут скопившееся раздражение на родных. По отношению к собственной семье мы почему-то придерживаемся двух несочетаемых убеждений: в семье конфликтов быть не должно и... в семье можно вести себя как бог на душу положит, полностью распускаться, давать волю любым эмоциям.

Болезнь – это реакция на невыносимую ситуацию

Для психического здоровья ребенка ссора старших опаснее, чем наказание его самого. Если ругают маленького нарушителя, он остается действующим лицом, понимающим, что действительно виноват, и способным исправить ситуацию. Хотя бы классической формулой: “Я больше не буду...” Во время ссоры старших ребенок тоже чувствует себя виноватым, только неизвестно в чем. Через много лет, когда уже поздно и ничего нельзя исправить, мы, бывает, узнаем, какую страшную вину приписывал себе беспомощный зритель нашего семейного «пожара».
Заикание, тики, энурез. Стоит покопаться, как обязательно выяснится, что конфликты родителей принимали острую форму на глазах у ребенка. Болезнь – это быстрое реагирование малыша на чудовищную для него ситуацию, которую он не способен исправить и в которую даже не может вмешаться. Впрочем, иногда вмешивается. Убийственная картина: муж с женой орут, не стесняясь самых грубых выражений, крушат все вокруг, а между ними мечется маленький ребенок, тычется личиком в родительские животы (выше не достает) и лопочет жалкое: “Мама... папа... не надо!”

Кто нас научит быть родителями?

Годы летят, перепуганные малыши превращаются в юношей и девушек. Отдаленные последствия травмирующих родительских столкновений многообразны и разнонаправленны, но неизменно неблагоприятны. Одни подростки начнут смертельно бояться любых семейных трений, а затем и конфликтов вообще – где угодно и с кем угодно. Как сжимались они в комок при первых раскатах домашней грозы, готовые на все, лишь бы она не разразилась, так и будут сжиматься, уступать всякому напору. Вырастут вечными жертвами, не умеющими отстаивать свои интересы. В их собственной семейной жизни им уготована роль “тряпки”, потому что муж (жена) непременно почувствует роковую слабость и станет ею пользоваться. Может, сознательно и цинично, а может, невольно и неосознанно, но обязательно. Другие подростки, наоборот, со временем перестают страшиться семейных столкновений. Они легко перенимают от взрослых скандальную манеру поведения: мол, так и надо.
Человек ко всему привыкает. Такой воитель, подрастая и набираясь сил, в первую очередь обрушит на родителей преподанный ими урок. В социальном общении он тоже останется в плену скандальных стереотипов. Со слабыми противниками будет деспотом, сильные начнут безжалостно ломать его, потому что он даст повод.
Третьи повзрослевшие дети разовьют в себе эмоциональную бесчувственность. Подросток кажется и в определенном смысле действительно является холодным и бессердечным, но в глубине души он просто боится зависимости. Ведь всякая сердечная привязанность – это уязвимость, а у него в подсознании накопился слишком тяжелый опыт беспомощной любви к тем, кто взаимной ненавистью и оскорблениями растаптывал его чувство. Ребенок, подросток, а потом и взрослый защищается от возможной боли бессердечностью.
Четвертые приучаются лавировать, держать сторону то одного, то другого из конфликтующих родителей. Как удобнее. Растет ненадежный, безнравственный приспособленец, не любящий, но привыкший извлекать мелкие выгоды из неприятностей других людей. А “другие люди” чутко реагируют на такое отношение неприязнью. Заслуженной, конечно, но кто, как не родители, готовил ребенку незавидную судьбу флюгера-ловкача, вызывающего всеобщую неприязнь?
Великого китайского мудреца и законодателя Конфуция однажды спросили: “Что делать, если сын непочтителен к отцу?” – “Наказать”. – “Кого?” – “Отца, конечно, который не умел и не учился воспитывать сына”.
Родителям требуется учиться. Учиться больше и лучше, чем когда они учились в школе или институте. И прежде всего – цивилизованно разрешать неизбежные и многочисленные конфликты семейной жизни. Не превращать столкновение интересов в банальный скандал на глазах у ребенка.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"