ДЕТСКОЕ ЧТЕНИЕ 
 

Сказка об ангеле, черте и двух язычках пламени

Камилле Плужниковой сегодня 13 лет. Однако во многом она опережает своих сверстников, и уже не однажды ее удивительные сказки и рассказы публиковались на страницах «Первого сентября». Очередную ее сказку мы публикуем и на этот раз. Впрочем, сказки – не единственное ее увлечение. Об остальных ей пришлось написать в школьном сочинении на тему «Я».

Не люблю о себе рассказывать. Как-то это неестественно – рассказывать кому-то о самом себе. Неправильно. Рассказывать о ком-то, о чем-то – почему бы и да, но как-то странно рассказывать о себе: что ты умеешь, о чем думаешь, думаешь ли, что любишь. Почему-то напоминает работорговый рынок, когда спрашивают: «А что умеет тот или иной раб?». Пристально проходятся взглядом по голому, горячему от солнечного жара телу, выставляют свою мысленную оценку.
Ну что ж, начнем.
На этом свете я живу не очень долго, в прошлой жизни была женщиной. Играю в китайский покер и интересуюсь японской анимацией, обожаю книги Гессе и многое, что связано со Скандинавией.
Меломан. Странный меломан, ибо классическую музыку я переношу очень тяжело. Однако – меломан. Не могу жить без музыки. Пробовала. Не жилось. До нынешнего момента занималась батиком, керамикой, нечистым брейкдансом (до брейкданса – три года балета), неплохо плету из бисера. У меня есть свой мультик – настоящий, сделанный вручную, а не на компьютере, как это сейчас модно. Я сочиняю музыку, пишу стихи, играю на гитаре, флейте дождя и варгане, обожаю рисовать, не слишком страшно пою. Обычный компьютерный юзер. Жежешница (общество Живой журнал, в сокращении – ЖЖ), гэпэшница (общество ГП – Гарри Поттера), в чем-то толкиенистка. Обожаю песни современных менестрелей, таких как Тэм Гринхилл, Иллэт, Мартиэль, группа «Башня», «Мельница», «Морийский Гоблин». В основном слушаю рок, в прошлом – фанатка группы “Крематорий”.
Философ и оптимист. Игрок в карточную игру Ма, хотя при этом никогда не умела играть в обычные карты.
Вот вроде и все. Кончился пристальный досмотр частей жизни. Прикрыли тканью завершения и повели в закрытый павильон, где нас купят.

Мы остановились на поляне, разожгли костер. Уже почти спустилась ночь, и было как-то не по себе – ведь нас, таких путников, было всего двое в этом лесу. Он спокойный, этот лес, но мне все равно было неуютно. Путник уселся напротив меня и раскурил трубку. На нем был плащ цвета охры, а борода была белая, аккуратная. Голову покрывал капюшон, так что я не знал, лыс он или нет. Испытующие черные глаза посмотрели на меня и остановились на огне. Костер начинал разгораться, чуть шипя и треща.
– Так ты хочешь знать, как это произошло?
– Да, конечно да! Я за этим и отправился вместе с тобой.
– О, это путаная история. Разве что...
*
Была ночь, они стояли в одном из переулков и, прислонившись к стене, целовались. Целовались долго, а после улыбнулись друг другу. У нее были желтые глаза, она была бледной, тонкой, хрупкой. Он был высоким, смуглым, решительные карие глаза...
– Ты ведь завтра придешь? – она чуть улыбнулась, положила руки ему на шею.
– А зачем мне уходить? – он игриво улыбнулся. – А зачем вообще расходиться?
– Ты прав. Тогда пошли туда. – Они взялись за руки и пошли в один из переулков.

Их знали все, и это был самый невероятный роман поднебесного городка. Они любили друг друга, хотя были разными, были невероятно разными. Одни говорили, что они приятно контрастируют, другие – что они слишком, слишком друг другу не подходят, но как они познакомились, с каких пор начали ходить вместе, никто не помнит. Они никогда не ссорились, всегда соглашались с чем-то, скоро стали похожи. Она служила на самой высокой работе в этом городе, он – на самой низкой, и притом обе профессии были профессиями для высшей элиты. У него в сапоге всегда был кинжал, а у нее пара стрел, особых, каких было в мире очень мало и которые она чрезвычайно не любила в кого-нибудь пускать – по истечении времени говорила, что ей жалко этих людей, что это нечестно. Злые языки говорили, что одной такой стрелой она попала и в него, но это не подтвердилось. Их часто видели вдвоем – они ужинали, обедали, делали покупки вместе, вместе гуляли, планировали снять квартирку где-нибудь около центра. Она была тихой, но не из паинек, просто тихой, интеллигентной, остроумной. Он – с острым языком, темпераментный, невероятно красивый. В подарок на ее дни рождения он обычно брал лодку, и они плыли по каналам, а он рассказывал ей красивые истории, сидя напротив нее. Для нее Он был всем, для него – Она.

*
– ...Да, они любили друг друга, я и сам их видел. Странная парочка, скажу тебе, – путник улыбнулся мне и снова набил трубку. – Они и правда очень разные. А потом они поссорились. Из-за пустяка, наверное, кто знает... О них вообще мало знают...

*
– Не трогай его!
– Он это заслужил.
– Не надо, прошу тебя!
– Я не могу, мне так написали, – он приблизился к старику, в одной руке его был договор, в другой – кинжал.
– Он не виноват!
– Я тоже.

Это было ночью, когда крик старого торговца пролетел над всеми окрестностями поднебесного городка. Он вышел, вытирая платком кинжал. За ним вышла она, бледная, глядя в одну точку...
– Ну не надо. Я люблю тебя, – он поцеловал ее и расправил кожистые крылья. – Я правда не виноват. Это моя работа, моя профессия, мой хлеб.
– Он не виноват... – она тихо поправила пепельные локоны.
– Я тоже.

Он улетел. А она долго смотрела на удаляющуюся точку, смотрела сквозь слезы. Потом поправила перья и полетела в противоположную сторону, ветер смахивал слезинки.

И так началось. И так было много раз.

– Не делай этого! Пожалуйста!
– Да что они тебе, родные, что ли? – он раздраженно вытащил кинжал из трупа. – Я не понимаю, чего тебя это так задевает? У меня нет другого выхода!
– Выход всегда есть!
– А здесь его нет!
– Я тебя ненавижу!

Он пошатнулся. На него смотрел совсем другой ангел. Ее он теперь не видел. Он видел девушку с такими же пепельными волосами, с таким же нимбом белого золота 210-й пробы, с таким же стилем крыльев… Но ЕЕ, свою любимую, он теперь не ощущал. Она пропала. Ее не было. На него смотрел взбесившийся ангел, одежды его угрожающе развевались, он мог метать молнии, убить.
Глядя на эту жуткую метаморфозу, черт не знал, что ему делать. Он увернулся от настоящей стрелы и пригоршни проклятий и улетел. В любимом кабаке он сидел тихо за кружкой глинтвейна, обдумывая, что же делать дальше, как жить… Она, она непонятным образом умерла. Это не она. Это всего лишь ее тень, ее исполнительская тень…
*
– Ну что, хочешь жить, а? – Человек пнул пленную. Она рыдала. Пыталась что-то сказать, но все время захлебывалась. Человек поморщился.
– Не трогай ее. – Черт уменьшился, сел около левого уха. Ему было жалко женщину. И тут он услышал то, чего совсем не ожидал. С правого плеча доносился визгливый фальцет:
– Что смотришь? Посмотри, она в твоем распоряжении, ты можешь делать с ней все, что хочешь.
Черт чуть наклонился, чуть не упал с плеча, но увидел. Увидел ее. А она сидела у правого уха человека и заботливо подсказывала, что он может сделать с этой женщиной, сколько удовольствий может испытать. Говоря это, она зло косилась в его, черта, сторону.
– Чего смотришь? В первый раз видишь, гад?
Черт вопросительно посмотрел на нее.
– Да-да, это я тебе говорю, тебе. Чего уставился?
Ему ничего не оставалось делать, как...
– Не трогай ее, у нее дети, муж, она здесь совсем одна...
– Господи, спаси и сохрани и не искушай, но избави нас от лукавого! – Разбойник бухнулся на колени, черт упал и, ангельнувшись, исчез. Не то чтобы он в муках умирал от молитв, но не любил их.
*
– Так с тех пор они и враждуют. Она до сих пор не простила ему тех жизней, которые он прерывал из-за невыполненных договоров с его начальником, а он ей – тех людей, которых она ввела в заблуждение, дала умереть или убить и, что самое неприятное, убедила в том, что она и есть добро, а он – тьма и ужас. Так и живем до сих пор. – Путник поднялся и начал вытряхивать трубку.
– А если так получилось, интересно... – я смотрел на пляску язычков пламени, – кому больше доверяете вы? Ангелу или черту? Ему или ей?
– Ангелу разумеется, – буркнул путник.
Я опешил.
– Так оно привычнее, – объяснил он.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"