ЛЮБИМЫЙ ГОРОД 
ПРОГУЛКА

Иерархия центров

Как правило, в российском городе есть так называемый центр, в котором сосредоточены структуры власти, лучшие гостиницы, музеи, памятники, исторические здания, торговые ряды и прочие главенствующие достопримечательности. А вот в Ижевске центров два – старый и новый. Так что прогулку было бы логично поделить на три этапа: старый центр, новый центр и пространство между ними.

Старый центр

Старый центр начинается с самой известной достопримечательности города – главного здания завода. Его построил < архитектор Дудин   по образу санкт-петербургского Адмиралтейства (кстати, выстроенного дудинским учителем Захаровым). Можно сказать, что город начинается со своего маленького (а впрочем, не такого уж и маленького) адмиралтейства.
Следующий туристический объект еще более уникален. Это плотина – очень древняя (выстроена в середине восемнадцатого века), но действующая и в наши дни. Вот уже не одно столетие воды реки Иж с невероятным грохотом бьют в это инженерное сооружение, а оно все так же с легкостью выдерживает их невероятный натиск.
По преданию на каждую сажень этой плотины при строительстве погибло по одному человеку. Всего этих саженей – 280.
От плотины путь идет на главную улицу города – Александро-Невский проспект, а сегодня улицу Советскую. К ней можно подняться по лестнице, а если лестница покажется крутой – сделать небольшой крюк, пройдя при этом мимо здания женской гимназии (улица Свердлова, 28). Уникально то, что женская гимназия в Ижевске открылась на год раньше, чем мужская, в 1907 году. Для обучения мальчишек еще искали здание, а дочки заводчан уже учили Закон Божий, физику и языки, постигали искусство шитья и играли в крокет.
И разумеется, девочки должны были следовать правилам, и притом непростым: “Ученицы обязаны в учебное время посещать все свои занятия, отнюдь не опаздывая на молитву… Ученицы обязаны беспрекословно подчиняться своей начальнице… При встрече с гг. Попечителем учебного округа, его помощником, Губернатором и Архиереем, а также ближайшими начальствующими лицами заведения ученицы обязаны приветствовать их вежливым поклоном… Безусловно и строжайше воспрещается ученицам прогимназии посещать даваемые в клубах балы, маскарады, танцевальные и так называемые семейные вечера… На общественных вечерних гуляньях ученицам быть не иначе, как с родителями”.
Окончив же гимназию, девушка получала право преподавать.
На пересечении Советской улицы и улицы Максима Горького стоит главная достопримечательность советского периода – Дворец культуры “Машиностроитель”. Им восхищался даже искушенный Александр Вертинский: “Городок этот стоит далеко от главной трассы, и к нему очень трудно было добираться с пересадками. А Дворец культуры такой, что в Москве нет! Роскошь! Люстры хрустальные, мрамор, зеркала, ковры! Вот она, наша советская жизнь! Все для народа”.
Трудно упрекнуть Вертинского в лукавстве – это не черновик публичных выступлений, а частное письмо своей семье. Тем более в том же письме он ничуть не лестно описывал гостиницу, стоящую на том же перекрестке: “Ситуация здесь неважная. Гостиница грязная. Номерок маленький и тусклый, с одной кроватью и шкапчиком, и даже повесить вещи негде… И помыться негде как следует. Вода ледяная, и умывальники общие. Раздеться нельзя”.
Естественно, что в наши дни ижевские гостиницы стали гораздо лучше, а ресторан той гостиницы (она называется “Кама”) – самый роскошный и, конечно, самый дорогой.
А напротив стоит Александро-Невский храм. Он был вторым по значимости в городе, и службы в этой церкви отличались редкостной для православия веротерпимостью. В частности, в 1881 году здесь “на литургии и молебне присутствовали протестанты и католики”.
Рядом же возвышалась копия санкт-петербургского Александрийского столпа. Правда, смысл у этой копии был несколько иной – она служила памятником Михаилу Павловичу, брату Александра Первого.
В 1918 году копию снесли, зато установили между церковью и нынешней гостиницей (тогда на ее месте стояла аптека) триумфальную арку с портретами Ленина, Маркса и Троцкого. Затем разрушили и арку, зато спустя десятилетия здесь появился памятник Ивану Пастухову – первому председателю местного горсовета. Иван Дмитриевич с грозным видом указывал рукой на пьяненьких клиентов ресторана “Кама”, которых это, разумеется, ужасно забавляло.
Неудивительно, что статуя заняла в городе примерно такую же культурную нишу, как памятник дюку Ришелье: в руку Пастухова то и дело норовили вложить либо авоську с пустыми бутылками, либо еще что-нибудь интересное.
Впоследствии памятник от греха подальше перенесли на относительно пустынную улицу Коммунаров.
Если пройти немного дальше, то на углу с улицей Сивкова можно встретить дом, в котором жил Кузебай Герд, самый известный из удмуртских стихотворцев. Он был подражателем Аполлинера – одновременно и писал, и рисовал свои стихи. Однако темы выбирал нисколько не лирические, а вполне в духе первых пятилеток. Вот, к примеру, одно из его стихотворений под названием “Аэроплан”:

В синем
Небе
Высоко
Над землей
Он гудит, кружась в прозрачной высоте.
Его корпус весь железно-стальной,
На крылах его – по красной звезде.
И звенит его пропеллер слегка –
Гонит прочь
От СССР
Облака.
Злобный
Враг
Все беснуется, ждет.
Потому всегда готов
Самолет.

Судьба его была довольно показательна. Выходец из удмуртской языческой семьи, он окрестился, затем объявил себя воинствующим атеистом, старался выстроить партийную карьеру, служил директором ижевского музея, а в результате – Соловецкий лагерь, откуда он писал своей супруге: “Надя! Я никогда не верил в Бога, но тут поверил”.
Вот такой душевный перелом.
В доме № 8 по Советской улице располагалась первая в городе фабрика-кухня. Питаться там было небезопасно для здоровья. В 1937 году в “Удмуртской правде” было опубликовано письмо: “Директор фабрики-кухни № 1 города Ижевска Крутковский – враждебный нам элемент. Это вскрыто на партсобрании. Как директор фабрики он дал распоряжение, чтобы людей в лаптях не пускали обедать на фабрику. Имеются случаи попадания в пищу посторонних предметов: котлету подали с гвоздями, в тесте оказался кусок бритвы. Пора здесь навести большевистский порядок”.
Впрочем, судя по времени, в которое была эта заметка напечатана, директор фабрики с лихвою расплатился за все свои недоработки.
Рядышком с фабрикой-кухней стоит кинотеатр “Дружба”. Правда, интересен он в первую очередь своим предшественником: здесь находился один из первых в городе кинотеатров – “Одеон”. Его открыл бывший регент Троицкого собора Н.А.Воробьев. Дело оказалось выгодным, и в материальном отношении Николай Александрович, конечно, выиграл. Но очень уж суетным был его новый промысел. Мало того, что на заре кинематографа нравственный уровень продукции был несколько сомнительным, так еще и дурак-зритель то и дело раздражал своими глупостями. Подходили, например, после сеанса и просили, чтобы пионер-кинопрокатчик познакомил их с актрисами.
– Нет у меня тут никаких актрис, – отказывался Воробьев.
Естественно, что зрители не верили. Чтобы не доводить дело до конфликта, Воробьеву приходилось подробно разъяснять им технику кинематографа.
После революции все ижевские кинотеатры на всякий случай закрыли – остался один “Одеон”. Зато начали появляться новые формы работы со зрителем. Об одном таком опыте писала “Удмуртская правда” в 1938 году: “Пудемская МТС организовала киносеансы на дому знатной звеньевой Е.Ельцовой. Демонстрировался фильм “На окраине”. Смотреть картину приглашались все члены звена. Старейшие их члены (97 и 86 лет) раньше ни разу не видели кинокартин”.
Что ж, искусство поворачивалось лицом к массам.
Сравнительно недалеко от первого кинотеатра расположен цирк – еще одна излюбленная горожанами забава. Газета “Вятский край” писала в 1898 году: “Ижевцы бросали все, чтобы только идти в цирк-балаган, ради него позабывались обычные партнеры, не обольщал самый вист. Местные клубы оставались пустыми, общество трезвости, тогда еще молодое, потеряло свою привлекательность для публики, а между тем балаган был всегда переполнен, билеты брались положительно с бою, и содержатели балагана складывали тысячи и десятки тысяч в свои карманы”.
Даже при советской власти цирк почти что не идеологизировался. Как и до революции, афиши обещали всякую диковинную невидаль. Такую, например: “Сенсация Европы! Гастроли мирового аттракциона! Впервые в СССР! Борьба человека с дикими кровожадными зверями!”
Правда, Александр Вертинский, бывший здесь с гастролями, составил несколько иное мнение о здешнем цирке: “Мы… пошли в цирк и посмотрели, как за 40 р. в вечер люди рискуют жизнью под куполом цирка. Днем они тренируются, а вечером работают. Дьявольский труд. После этого стыдно ворчать на свою жизнь, которая прекрасна в сравнении с ними. В цирке было пусто. И вся эта страшная работа проделывалась для сотни человек публики, которая даже не понимала, как это трудно и страшно… И они рискуют жизнью из-за куска хлеба. Каждый день. Из-за хлеба, то есть тарелки борща и второго блюда. А квартиры тоже нет, потому что они кочуют из города в город. Правда, правительство разрешает им возить с собой жен и даже престарелых матерей, потому что они “кочевники”. И это очень мудро. Все расходы оплачиваются.
Ко мне пришли клоуны – поговорить в антракте. Погрустили. Покачали головами. И разошлись. Все. Кто-то у них недавно убился. И теперь приказ, чтобы все были на лонжах, т.е. на тонких стальных тросах, которые их в случае чего удержат”.
Что ж, сам будучи актером, Вертинский видел ситуацию, как говорится, изнутри.
На противоположной стороне Советской улицы, на углу с улицей Пушкина, находится весьма своеобразная местная достопримечательность – комплекс зданий Министерства иностранных дел. Но гораздо больший интерес ижевцы проявляют не к самим домам, а к кованой решетке, огораживающей маленький палисадник перед ними. Ее делали пленные немцы (правда, под руководством кузнеца Севрюхина, нашего соотечественника).
Напротив, через Пушкинскую улицу, – довольно любопытный комплекс жилых зданий середины прошлого столетия, а от него недалеко и до последней достопримечательности улицы – Троицкой церкви.
Расположена она рядом со стадионом, что воспринимается довольно странно: храм при стадионе никогда еще в нашей стране не ставили. Дело же в том, что раньше вместо стадиона здесь располагалось Нагорное кладбище, и храм был кладбищенским (что уже является обычной практикой). Троицкая церковь была выстроена в 1814 году, а по прошествии столетия справляться с предназначенной нагрузкой перестала. Духовенство церкви жаловалось: дескать, “в ней совершается каждодневно отпетие всех умерших, количество которых достигает до десяти и больше, так что половина церкви нередко бывает занята гробами, и для живых остается мало места”.
Перед самой революцией церковь расширили, после чего под вопросом оказалась целесообразность кладбища как такового. “Ижевская правда” писала: “Вопрос о закрытии Нагорного кладбища уже давно назрел. Рабочие настоятельно требуют этого… Из года в год рабочие все ближе селятся около кладбища… В летнее время это место массового гулянья не только живущих здесь, но и приходящих сюда из центра, чтобы подышать свежим воздухом”.
Кладбище срыли, но церковь осталось. И в ближайшем будущем ей уже ничего не грозит.

Новый центр

Новый центр начинается от арсенала. Это здание было построено в 1825 году и является последним из сооружений архитектора Семена Дудина, его, можно сказать, лебединой песней. В градостроительном смысле арсенал был, по сути, кремлем – белостенный и приземистый стоял он на холме и радовал взор случайного путника и коренного ижевца. Он радовал бы и сегодня, но недавно построенный в десятке метров от стен арсенала так называемый “президентский дворец” (резиденция главы Удмуртии) явно подавляет этот безусловный архитектурный и градостроительный шедевр.
В функциональном отношении арсенал был, по сути, складом готовой продукции ижевских заводов. Именно отсюда местное оружие начинало свой героический боевой путь. Именно здесь вооружались и повстанцы в 1918 году.
Сегодня в арсенале – краеведческий музей, повествующий как об ижевской, так и об удмуртской культуре. Впрочем, к этим истокам можно приобщиться и в другом музее, расположенном парой кварталов севернее, – в художественном.
От арсенала спускается к пруду Центральная площадь – с гостиницей “Центральная”, главным универмагом и театральным зданием. Театр в городе был популярен не меньше, чем кино и цирк. Первые спектакли начали давать прямо на территории завода, в главном корпусе. Как ни странно, это была инициатива сверху: глава ижевского завода господин Дмитриев-Байцуров сообщал, что организация театра проходила в соответствии с “секретным письмом Военного министра от 1 августа 1898 г. за № 186, коим вменяется в обязанность начальствующим лицам озаботиться о представлении рабочим с пользою и удовольствием проводить праздничные дни, дабы тем отвлекать их от разгула и вредного постороннего влияния”.
Спустя два с лишним года после этого “секретного письма” открылся сам театр. Неудивительно, что авторам особо удавались всякие пиротехнические фокусы. Вот, например, одно из зрительских воспоминаний: “Наша серая, непривычная к таким явлениям публика, за исключением интеллигенции, бледнела, вздрагивала и была близка к тому, чтобы креститься – так натурально сверкала молния”.
Словом, спектакли пользовались потрясающим успехом: “В театре Васильева с большим успехом проходят спектакли, в которых участвуют любители-рабочие. При большом числе желающих получить билеты перед кассой собирается масса рабочих, происходит невообразимая давка… Получившие билеты выходят в другие двери мокрые, как из бани, истерзанные и замученные, с помятой грудью и ребрами. Рабочие недовольны еще и тем, что Соколов и другие разносят билеты по домам лицам, не имеющим права входа на завод: купцам, интеллигенции и прочим”.
Правда, региональная специфика сказывалась и здесь. Уже после революции один из начинающих актеров по привычке зарядил ружье не холостым патроном, а картечью и в результате пристрелил товарища по сцене.
Сама же Центральная площадь сегодня используется как площадка для массовых шоу, а сравнительно недавно это было местом проведения официальных демонстраций. Впрочем, и официальные акции здесь смотрелись достаточно искренне и даже трогательно. Один из ярчайших примеров – стихотворение, посланное одним из рабочих Михаилу Ивановичу Калинину:

Здорово, староста народов пролетарских!
Привет тебе от масс ижевских братских.
От области свободной, вольной Вотской.
От искренних сердец крестьянских и заводских.
Держи сильней рукой своею наше знамя,
Вздымай его высоко! выше! выше!
Чтобы его увидел мир весь пролетарский.
И голос наш приветственный услышал:
Да здравствует наш вождь!
Да здравствует Калинин!

Площадь оканчивается довольно симпатичной лестницей, в конце которой – так называемый монумент дружбы народов “Навеки с Россией”. Он был установлен двадцать с лишним лет назад в честь 400-летия присоединения Удмуртии к России.
А за монументом начинается Ижевский пруд, можно сказать, основа города. Если бы не он, то не было бы и завода, и, конечно, самого Ижевска.
Впрочем, пруд служил не одному только заводу. Естественно, что это было подходящим местом для рыбалки. “Ижевская правда” с радостью рапортовала в 1935 году: “Ни один из рыбаков не приезжает домой без рыбы на уху, на пирог. Прибавьте к этому еще таких рыбаков, которые без десятка–пятнадцати килограммов рыбы домой не приезжают. В среднем на пруду ежедневно удят леща 500 человек. Ежедневный улов: 1000 килограммов”.
Естественно, что пруд использовали и для сплавки леса – окрестные предприниматели “создали в населении дроворубный промысел в весьма широких размерах: им занято почти все взрослое мужское население… незанятое извозом заводских грузов”. Строили здесь и временные загородки для купальщиков – так называемые “купалки”.
И разумеется, ижевцы в свой досужий час иной раз просто наслаждались видами на пруд.

Между двумя центрами

Эту часть прогулки следует начать с улицы Горького. Здесь слева от ресторана “Кама” стоит несколько особнячков явно купеческого вида. Неизбежно возникает мысль: и неужели это все, что сохранилось со времен дореволюционных? Так, да не совсем. Кроме этих домиков, купеческой архитектуры здесь особенно и не было. Во всяком случае, по тем особнячкам на бывшей улице Базарной никак нельзя судить о том, как выглядел Ижевск до 1917 года.
А улица, конечно, была названа так в честь базарной площади, располагавшейся неподалеку. Ижевские базары были колоритны – в первую очередь из-за торгующих тут вместе с русскими удмуртов (или, как в то время говорили, вотяков). Разница в поведении этих торговцев не могла оставить равнодушным ни путешественника, ни местного жителя. Здешний земский врач Макс Бух писал: “Вотяки от самой природы флегматичны. Когда заговариваешь с вотяками, они отвечают медленно, но вдумчиво. На базаре часто на вопрос, сколько стоит их товар, они, почесывая голову, отвечают угрюмо: “Не знаю”. Только на вторичный вопрос уже сообщают цену, но обыкновенно ни на грош не сбавляют…
Обычно это приписывают их глуповатости. Русский крестьянин на вопрос отвечает быстро и определенно: за свой товар он назначает двойную цену и своей бойкостью производит впечатление толкового малого… При близком знакомстве с вотяками убеждаешься, что они смышлены и достаточно развиты. В поведении вотяка, сколько я наблюдал, чувствуется независимость, он не обнаруживает того раболепства, какое можно наблюдать среди русских крестьян западных губерний России”.
Собственно, своеобразной мудростью скорее всего объясняется и это наблюдение над вотяками: “Если нужно ехать в город или в завод с хлебом или деньгами для покупок, то непременно возьмут товарищей, а одни не поедут”.
Вообще же вотяки – типичнейшие представители финно-угорской группы, что, правда, без особенной приязни отмечал еще в 1791 году Герард Фридрих Миллер в книге “Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то Черемис, Чуваш и Вотяков”: “Вотяков по их внешнему виду можно сравнить с Чухонцами… У них разум весьма туп, и потому крайние невежи… В Вотяках приметил я еще тот порок, что они перед прочими народами весьма упрямы, в чем они паки с Финскими мужиками, как по внешнему виду очень много сходствуют”.
Напротив комплекса купеческих построек – вход в городской парк имени Кирова. А за ним на набережной – замечательный дом управляющего Ижевским заводом (ныне там размещается “Скорая помощь”).
Если же подняться выше, то среди промышленных построек можно найти бывший пивзавод Ивана Бодалева. Там выпускали и вина, и водку, но больше всего славилось крепкое пиво “Портер”. Бодалев кокетничал: «Стоит только чуть-чуть изменить технологию – и это будет уже не “Портер”. Это будет как суп без соли или чай без сладостей».
Впрочем, возможно, владелец знаменитой фирмы был отчасти прав: ижевский “Портер” уважали не только за отменный вкус, но и за его лекарственные свойства – пиво смешивали с молоком, с алоэ, с медом и лечили этим пусть не самым аппетитным, но зато целительным напитком всевозможные недуги.
Недалеко от завода, на горке, высится красная церковь. Она построена совсем недавно на месте главного ижевского собора – Михайловского, возведенного в конце XIX века. Автор его, архитектор Чарушин, дело вел на широкую ногу. В частности, он отдавал распоряжение: “В нижние боковые приделы иконостасы пока не ставить, а стены будущего алтаря украсить хорошей живописью, для чего привлечь к пожертвованию работой нашего вятского художника Васнецова, который уже знает мои работы и, я уверен, получив экземпляр проекта Михайловского собора, не откажет внести посильную лепту для художественного сооружения в родной земле”.
Художник Виктор Васнецов икон, увы, делать не стал, а ограничился несколькими полезными советами. Но в основном делать пожертвование этому храму считалось за большую честь. Жертвовали кто чем мог, отнюдь не только деньгами. Попадались, к примеру, такие дары:
“Причту и церковному старосте Ижевского Михайловского храма от ружейного фабриканта Николая Ильича Березина.
Заявление.
Желаю храму во имя архистратига Божия Михаила в Ижевском заводе дальнейшего благоустройства и полного благолепия, я, нижеподписавшийся, сим изъявляю согласие отпускать сему храму (в том случае, если будут изысканы средства на устройство и полное оборудование в нем электрического освещения) в потребных случаях электрическую энергию бесплатно”.
В 1922 году рядом с Михайловским собором установили памятник героям революции, а в скором времени собор снесли. Зато несколько выше сохранился замечательнейший памятник градостроительства – целый квартал деревянных домов для рабочих, возведенных в конце девятнадцатого века. Правда, особой комфортабельностью жизнь заводчан все равно не отличалась. Зато отличалась безудержной лихостью.
Здесь же, между двумя центрами, находится дом протоиерея Лятушевича (ул. Сивкова, 180). Это старейшее из сохранившихся каменных зданий города. Возле него можно прогулку и закончить.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"