ТЕОРЕМА СОЦИУМА
Победа и ее трагедия
Символ, объединяющий поколения,
основан не на исторической памяти – но на
историческом забвении
В списке важнейших событий в истории
России победа 1945 года лидирует для абсолютного
большинства: таковы результаты массовых опросов
ВЦИОМа, проводившихся в 1989, 1994, 1996 годах, и
систематических опросов, проводившихся позже.
Различия по возрасту, образованию, жизни в городе
или деревне незначительны. Например, среди
молодых до 25 лет победу в войне отметили 70%, а
среди тех, кто старше 50 лет, – 82%. Значит, опыт,
представления, ценности одного поколения
трансформировались, стали символом для
последующих генераций. Между прочим, доля
«военных поколений» в населении России (людей
старше 60 лет), то есть тех, кто так или иначе был
затронут тяготами войны, составляет сегодня лишь
16 процентов. Людей же старше 70, бывших или ставших
тогда взрослыми, сегодня насчитывается меньше 7%.
Итак, речь идет о символе, который выступает для
общества в целом важнейшим элементом
позитивного образа себя, точкой отсчета, мерилом,
задающим определенную оптику оценки прошедшего
и отчасти – понимания настоящего и будущего.
Фактически это единственная позитивная опорная
точка национального самосознания
постсоветского общества. Победа не просто
венчает, но как бы очищает и одновременно
«закрывает» от анализа всю тему войны, а также
скрывает двусмысленность самого символа.
Ежегодно, когда в воевавших странах Европы
отмечают (почти всюду без особой пышности)
окончание мировой войны и наступление мирной
эпохи, наша страна празднует военную победу.
Долгое время все, что связано с войной,
подвергалось сильнейшей сакрализации,
блокировавшей любые попытки осмыслить прошлое.
Любая версия, расходящаяся с версией
военно-государственного руководства, принятой
обществом, воспринималась как покушение на
святыни, как оскорбление памяти павших, как
кощунство по отношению к самым высоким
национальным ценностям. Память о войне обросла в
массовом сознании плотным кольцом различных
табу и психологических запретов. Под прикрытием
формулы «Никто не забыт, ничто не забыто»
постоянно и с разных сторон происходила работа
«забывания».
Если в конце сороковых – начале пятидесятых
годов был резкий разрыв между массовым, еще
свежим личным опытом войны и официально-парадной
версией, то спустя уже пятнадцать лет, с приходом
в социальную жизнь невоевавшего поколения,
массовые представления о войне все более следуют
провозглашенным канонам. Непобедная,
негосударственная сторона войны, вся ее тяжесть,
человеческий страх ушли в своего рода
«подсознание» общества («слепое пятно» его
официальной памяти). Напротив, символика победы
включена в традиционные конструкции державного
сознания, которые обеспечивают приоритет всех
«государственных интересов» и массовую
готовность перетерпеть любое лихолетье.
Многие (почти половина опрошенных) прекрасно
понимают, что война велась «числом, а не умением»,
что победа достигнута огромным количеством
жертв и потерь среди военных и гражданского
населения, что ее условием, среди прочего, была
крайне низкая ценность простой человеческой
жизни, но все это мало влияет на массовые оценки
действий власти. Создается впечатление, что
общество как бы миновало период критической
переоценки военного прошлого, оставив в стороне
дискуссии о «цене» победы, оценках предвоенной и
послевоенной политики. Тем самым память о войне и
победе стала составляющей механизма консервации
социального целого, социального порядка.
Базовая ее версия – «парадная война»,
представленная в официальной истории,
кинохрониках, в кино – от «Падения Берлина» до
многосерийной батальной эпопеи «Освобождение»
Ю.Озерова и Ю.Бондарева. Версия закрепляется в
эстетике танков на пьедестале, артиллерийских
салютов в городах-героях, праздничных парадов на
Красной площади, во множестве монументов, музеев
славы, батальных панорам. Но наряду с
официально-державной версией военной победы
создаются, интерпретируются, развертываются еще
и метафизическая, психологическая и некоторые
другие плоскости интерпретации (например,
некоторые песни Окуджавы, Высоцкого).
Сам по себе героический пафос войны не удержался
бы слишком долго, если бы обеспечивался лишь
системой государственной пропаганды и контроля.
Советские ценности и символы оказались жестко
связанными с уходящим поколением. Но именно
среди пожилых людей сохраняется интерес к оценке
прошлого, в том числе военного: среди них больше
всего тех, кто полагает, что СССР в конечном счете
оказался проигравшим (в 2–2,5 раза больше, чем в
группе самых молодых).
По данным ВЦИОМа, наиболее активны и эффективны
следующие за сорокалетними поколенческие
когорты – 25–35-летние, практически уже мало чем
связанные с доперестроечной жизнью; у них другие
ценностные ориентиры, структура исторической
памяти, мотивы к труду. Но и для этих молодых
единственным символом, сохраняющим значение,
остается победа в войне.
Ключевые символы мировой войны и победы
сохраняются в массовом сознании и удерживают в
слегка измененном виде свои традиционные смыслы.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|