ДЕТСКАЯ ПЛОЩАДКА 
 

На пределе яркости

Кое-что о рекламном клипе, который может стать жизненной эстетикой для подрастающего поколения

Есть такое противоречие в культуре. Отсутствие связи там, где хотелось бы, чтобы она была. Надо, чтобы усваивалось хорошее, правильное, благородное. А усваивается...
В кино эта проблема формулируется как задача создания положительного героя. Задача непростая. Сваливая в искомый образ, как в мусоропровод, ворох замечательных свойств, мы делаем его картонным, неживым. Главной героине сложно влюбиться в него к концу картины. Короче, я не видел парня, которому бы нравился белокурый герой Столярова из туповатой комедии «Цирк». Да и девушки не видел. Редкая рыба поймается на пустой крючок.
Звездой хрущевских 60-х стал Николай Рыбников. Его персонажи курили, депрессировали, плохо учились, иногда даже совершали единичные свинские поступки. Рыбникову удалось нащупать счастливую грань естественности и благородства. Он доказал, что и положительного героя можно любить.
Но негодяев и злодеев в нашем кино играли тоже замечательные и обаятельные актеры. И пионеры с аппетитом перенимали плохое. «О нет, я не Негоро, – вторили они сочному голосу Михаила Астангова, – я капитан Себастьян Перейра». И отзывались лет через двадцать, нервно подергивая щекой: «Опытный профессионал не поехал бы в приют. А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».
Спрашивается: что хорошего в том, что пацаны учатся у бессовестного работорговца или у шефа гестапо? Правильно, ничего хорошего. А что делать? Советовать актерам не выкладываться?
Народная любовь разорвала на цитаты всю «Кавказскую пленницу»: плохо мы еще воспитываем нашу молодежь. Где-то там, далеко в горах, еще сохранились эти бабушкины сказки, дедушкины обычаи... Тут трудно удержаться и не влепить: подростки учились двоемыслию и лицемерию. А если мягче: учились кошачьей пластике. То есть взрослели. Но и лицемерию тоже учились.
Новое время доводит яркость до предела. Это уже не художественная яркость, а технологическая. «Антикиллер» Егора Кончаловского в каждом кадре отвратителен и одновременно ярок. Рельефные жесты, паузы, повороты головы. Все фразы красивые. Весь фильм построен на эстетике рекламного клипа.
Дар Мидаса – мы теперь все можем делать красиво. Ударить в живот человека со связанными руками. Выстрелить в безоружного. Пугать утюгом. Мой сын, получив «Твикс», мгновенно откусил от двух полосок сразу, точно скопировав телевизионную рекламу.
Вопрос на засыпку: чем плохое лучше хорошего? Плохое заведомо искреннее (а зачем ему было бы врать?). Плохое посвежее. Прикольнее.
Леденцы от кашля обеспечивают прикрытие адюльтера. Пепси-кола связывается с предательством («Это он!»). Ириска «Меллер» помогает экипажу потихоньку покинуть самолет с пассажирами..
Задний ход. Это все-таки шутки. Что ж мы, шуток не понимаем? Мы понимаем шутки. Но юмористическое наполнение выветривается через 10–15 первых трансляций рекламы. И, глядя на нее в сотый раз, мы воспринимаем ее уже бессмысленно и некритично, то есть всерьез.
А всерьез нам некому предъявлять рекламацию. Ни заказчик, ни исполнитель не подряжались воспитывать ни нас, ни наших детей. Такого пункта не было в договоре. Вот если бы ириска «Меллер» оказалась некачественной... Когда леденцы никак не помогают от кашля, тут можно что-то вякнуть, оценить моральный ущерб. Но явно некондиционный поступок экипажа, который по существу дела рекламируется, вне людского суда. Нет нужды припоминать всамделишный греческий паром, где команда в пиковый момент поступила точно по рекламе. Вы и сами его вспомнили. Интересно, жевали ли там пресловутые ириски?..
Зашкаливая яркость, мы попадаем в ту или иную экстремаль. Ставим планку. Смелости. Трусости. Ловкости. Тупости и пошлости. Стоит ли удивляться, когда молодежь азартно штурмует эти планки.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"