УЧЕБНИКИ

«Нам покороче, для сочинения»

Зачем приводят школьников в Музей Марины Цветаевой

Немного о музее

«Здравствуйте! Заходите, пожалуйста! Вы у нас впервые?» – так встречаем мы наших посетителей – гостей Дома-музея Марины Цветаевой. Его адрес: Новый Арбат, Борисоглебский переулок, дом 6. Исторический центр Москвы.
Гости поднимаются на второй этаж, в цветаевскую квартиру № 3, и замирают. Потому что мир, в который они попадают, кажется многим необычным, нереальным. Нет сейчас ни таких миров, ни таких домов.
Они стоят у порога, порой не сразу решаясь войти. Заглядывают в большую комнату с единственным огромным окном в потолке (такие окна называли «световыми колодцами»). Это гостиная. Молодая Цветаева называла ее «синей лунностью», «дном моря», «дном колодца», а всю квартиру – «диккенсовской», «сборищем комнат», «музыкальной шкатулкой», «коробкой сюрпризов». Кораблем. Позже, в «Повести о Сонечке», она напишет: «Дом был двухэтажный, и квартира была во втором этаже, но в ней самой было три этажа. Как и почему – объяснить не могу, но это было так...»
В гостиной собиралась семья Цветаевой, приходили друзья – лучшие люди России: князь Сергей Волконский, внук легендарного декабриста, театральный деятель; писатель Борис Зайцев, поэты Андрей Белый, Константин Бальмонт, Аделаида Герцык; философ Николай Бердяев... Они сидели за овальным столом прямо под (!) окном, и оттуда спускался на их плечи лунный или солнечный свет, там проливались дождевые потоки, там горели звезды... На стене сияли синие бра, а в камине плясал огонь...

Друг, разрешите мне на лад  старинный
Сказать любовь, нежнейшую на свете.
Я Вас люблю. – В камине воет  ветер.
Облокотясь – уставясь в жар каминный –
Я Вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети...

Мы просим гостей присесть и записаться в тетради посетителей – так у нас принято. И еще – таким образом мы ведем учет приходящих, ведь музей бесплатный (в том числе и вечера, и экскурсии). Это принципиально. «Дом, в который не стучатся – / Нищим нечего беречь...» – писала о нем Цветаева в революцию. Однажды по черному ходу, который у них никогда не запирался, пришел вор, но, увидев нищету обстановки, ничего не взял, а наоборот, сам предложил помощь...
В этом доме Цветаева прожила почти восемь лет – с сентября 1914 года до мая 1922-го. Отсюда она уезжала в эмиграцию. Именно здесь были созданы одиннадцать книг из пятнадцати ее прижизненных изданий, лучшее из написанного в России.
Гостиная, и «темная комната с роялем», и цветаевский кабинет, и комната ее детей – это первый ярус квартиры. На втором этаже – комната мужа Марины Цветаевой Сергея Эфрона, самая знаменитая, – «чердачный дворец», или «чердак-каюта», комната няни – кормилицы Ирины, младшей дочери, кухня и другие хозяйственные помещения. На третьем же этаже – «офицерская мансарда» (комната с косым потолком) – «мужская» комната, где играли в бильярд, карты, общались... Окна кухни и «офицерской» выходили на церковь Николы, «что на курьих ножках», так любимую Цветаевой, ее друзьями, Иваном Буниным...
Музей – удивительное место для встреч. И встреч удивительных. А вечера! Есть постоянные, проходящие в один и тот же день из года в год. И множество других, о которых можно узнать по телефону. У музея много друзей и почитателей, много дарителей, так что фонды музея постоянно пополняются.
Этой осенью музей отметил 110-летие Марины Цветаевой и свое десятилетие. Будет десятая по счету научная конференция, откроется выставочный зал, появятся новые книги...

Посетители

Посетители – разные. Много студентов-филологов, и «организованных», и пришедших самостоятельно. Просто студенты – всякие. Интеллигентные женщины – по одной, по две, по четыре – со всей России (женщины в нашем музее, как, наверно, и в большинстве других, преобладают). Много пенсионеров. Пары. Одна милая девушка из Екатеринбурга долго бродила по дому, все никак не могла надышаться. Наглядеться... Восхищалась, грустила, думала о чем-то своем. В музыкальной гостиной встретилась с молодым музыкантом, который в музее не впервые, и вот они уже вместе бродят и разговаривают шепотом...
Много иностранцев. Исследователи, студенты и просто интересующиеся. Часто очень неплохо разбираются в цветаевском творчестве, имеют представление о ее жизни. Но как порою трудно объяснить им, за что посадили мужа и дочь Цветаевой, что такое «военный коммунизм» или почему в революцию Цветаевой пришлось отапливать квартиру собственной мебелью... Для многих из них история России – то же самое, что реалии древнего мира. Или что-то из области фантастики.

«Комната классная, а гида клёвая!»

Школьники – статья особая. Чаще приходят московские, с учителями, организованно. На каникулах, конечно, бывают дети со всей страны. И все чаще и чаще я удивляюсь – появляется чувство, что многие из них пришли в музей (вообще – в музей!) впервые в жизни. И это в 14–16 лет! Шумят, толкаются, шумно пьют воду, плюхаются без разрешения на старенькие диваны... Куда и зачем пришли, не понимают. Музей бесплатный, и многие думают, что здесь неинтересно (лишь бы кто-нибудь зашел!). Цветаева теперь изучается в школе – значит, «обязаловка», продолжение скучного урока, материал для реферата или сочинения... Бедная Цветаева! Знала бы она почти сто лет назад, что по ее квартире будут бродить эдакие «гости». Как мудро заметил Борис Пастернак, узнав, что Маяковского ввели в школьную программу: «Маяковского стали вводить принудительно, как картофель при Екатерине. Это стало его второй смертью. В этом он не виновен».
Иногда такому подходу способствуют сами учителя. Заявляют еще на пороге: «Нам это неинтересно – мы математический (физический, экономический...) класс, нам только для сочинения... Покороче, пожалуйста...» Или: «Они уставшие, после уроков...» Или: «Они спешат, у них курсы...» Конечно, и дети «соответствующие» – слушают плохо, слушают, «не слыша...». Или усердно записывают, требуя повторять даты и цитаты снова и снова... Вот нет уже волшебства дома, и ушел аромат эпохи...
Однажды ученики 11 класса пришли на экскурсию... пьяными. В туалете сразу же была обнаружена пустая бутылка из-под водки. Учительница в ужасе уехала домой, оставив мне своих подопечных. Мне было не до шуток, но настроение школьников удалось переломить. Проговорили долго...
Иногда дети, приведенные равнодушными учителями, так увлекаются, что просят учителей... уйти. «Да что же вы так подробно, им это не надо», – говорит мне учительница. Потом активно пытается помешать, делает замечания... «Мария Андреевна, не мешайте, пожалуйста, идите домой», – не выдержав, просят дети.
Поражает меня и уровень интеллекта школьников. Часто ученики 7–8 классов ничего не знают о декабристах, Первой мировой войне, революции 1917 года... Даже о Наполеоне! Что уж тут говорить о Марии Башкирцевой или Саре Бернар! Смеются, глядя на портрет мальчика – сына Наполеона. Не «узнают» врубелевского «Пана». Одна 17-летняя девушка спросила меня: «Кем (?!) он приходился Цветаевой?» Другой выпускник решил, что картина называется... «Панк».
Все дети рослые, симпатичные, модно и дорого одетые. Поэтому часто принимаю их за взрослых. Поэтому часто удивляюсь.
Мои экскурсии очень похожи на уроки. Задаю вопрос, отвечаю на вопросы, обращаю внимание, переключаю внимание... Делаю замечания. Через несколько минут после прихода группы картина меняется. Притихли, слушают. Вижу, им нравится. Девочкам говорю о том, что именно здесь, в этом доме, творилась «Повесть о Сонечке», здесь будущие ее персонажи любили, читали стихи, танцевали... Мальчикам рассказываю о Наполеоне, о военной судьбе Сергея Эфрона... Выбираю самое интересное и доступное – по возрасту. Разрешаю осторожно присесть на диван в кабинете Сергея Эфрона, потрогать шкуры медведя и рыжих волков – точно такие лежали когда-то у Цветаевой. Девочки спрашивают о любви Марины и Сергея, о дочках, о сыне. Мне кажется, не стоит бояться быть интересным и «опускаться» до уровня школьников при разговоре о великом. Тогда и в музеи они будут ходить не только «для сочинения»...

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"