ДЕТСКОЕ ЧТЕНИЕ
Менестрели, или Песня выбора
Рассказ об Александре Николаевиче
Афанасьеве (1826–1871)
Сегодня мы свыклись с обилием информации, с
возможностью узнать почти все необходимое за
десять минут, с тем, что каждая новость
тиражируется с экранов ТВ и воспринимается
одновременно миллионами людей. Менестрель,
приносящий на устах и пыльной одежде новости из
неведомых городов, рассказывающий на щербатых от
времени мостовых легенды и истории из жизни
страны или дома по соседству, сегодня не более
чем деталь прошлого или романтический образ
странника. И чем больше информации мы получаем из
массовых источников, тем притягательнее
становится это прошлое, где весь мир человека
передавался из уст в уста, а миф превращался для
каждого слушающего в реальность. В той степени, в
какой рассказчик был красноречив и обладал
фантазией и чувством юмора. Переданная
завораживающим голосом менестреля история
всегда имела черты автора, а истинным
наслаждением слушателя и по сей день остается
возможность представить мир глазами
повествователя. Поэтому песни одного странника
могли прийтись по сердцу богатому купцу или
королю, а рассказы другого прерывались летящими
камнями. Люди сами выбирали себе сказителей и
легенды, по которым, кто знает, кому-то вновь
придется восстанавливать детали жизни
исторических героев лет эдак через 400.
Впрочем, образ средневекового менестреля сложно
представить на российской земле. Если в
небольшой европейской стране расстояние между
городами преодолевалось максимум за пару недель
и жадные до новостей и сказок жители могли
довольствоваться чужими рассказами, то в
огромной России привыкли развлекать друг друга
самостоятельно. Оттого, если не всякий город, то
каждая российская губерния в какой-то момент
оказалась источником уникального набора легенд
и сказок. И хотя чудо общего русского языка
крепко держало эти земли вместе, сказителей
бродило по русской земле не так много, все больше
удалых разбойничков да странствующих монахов.
Появление типографий перевернуло мир голоса и
импровизаций. Оставалось лишь ждать, когда время
соберет все сказки и мифы народа в единое полотно
«русского духа». В начале XIX века от сказочника
потребовалось не ораторское и актерское умение
рассказчика, а терпеливость и педантичность
исследователя. Мог ли такой великолепный
исследователь, как Даль, позволить себе
пересказывать материал на свой манер или
создавать новые легенды – вопрос скорее более
позднего времени, в котором по России под именем
Григорий Виршев в тени мифа путешествовал Виктор
Гардье, или же нашего века интерпретаций. Но у
людей всегда есть возможность делать выбор, и
лишь эта черта человека стала единственной
ниточкой, ведущей нас к имени Александра
Николаевича Афанасьева, чьи сказочные сборники
сами по себе стали легендой.
В будущем блестящий историк, правовед, этнограф,
фольклорист и журналист, Александр родился в
Богучаре, небольшом городке Воронежской
губернии, 11 июля 1826 года в семье уездного
стряпчего. Отец его ценил образование и старался
передать сыну, ученику воронежской гимназии, как
можно больше знаний – щедрые истории и прибаутки
по сюжетам местной жизни, счастье и тоску
русского человека того времени. Всему остальному
Афанасьев отправился учиться в Москву, в свое
первое и далеко не последнее путешествие, где
поступил на юридический факультет университета.
Впрочем, изучение права не помогло ему стать
юристом – в 1848 г. из-за революционных событий в
Западной Европе в университет с ревизией
«состояния умов» приехал министр народного
просвещения граф Уваров. В качестве лекторов в те
дни пробовали себя студенты, и лекция Афанасьева
очень не понравилась Уварову своими
демократическими настроениями. Однако вопреки
ожиданиям графа Афанасьев стал отвечать на
замечания и последовательно отстаивать свою
позицию. Но диалога не получилось, а после
окончания университета Афанасьева не брали
преподавать ни в одно государственное учебное
заведение. Лишь благодаря своему другу
Н.В.Калачову через год он был принят на службу в
Московский главный архив иностранных дел.
Любопытство Афанасьева во всю «разгулялось» по
архивам и историческим документам. Но даже в наши
дни, когда информация стала товаром, о львиной
доле событий прошлого и настоящего можно судить
лишь с изрядной поправкой на интерпретацию. А в XIX
веке проверить факт было гораздо сложнее. Потому
Афанасьев, оказавшийся в хранилище политических
и исторических мифов, не мог не увлечься самой
фантастической стороной жизни человека, его
мифотворчеством, мифологией его страны и народа.
Первым в России он обратился к сказке как
свидетельству тайного знания русского народа. За
фразами и сюжетцами он разглядел огромную и
непознанную страну, где можно смело вносить в
списки живых домового, а на географические карты
– остров Буян. 13 лет работы в архиве стали самыми
плодотворными в жизни Афанасьева: он активно
публиковался в крупнейших изданиях –
«Современнике», «Архиве историко-юридических
сведений о России», «Отечественных записках»,
альманахе «Комета» – и как блестящий
исследователь истории, и как талантливый
журналист и литератор. Помимо мифологических
изысканий он писал монографии по истории русской
литературы, статьи о творчестве Карамзина,
Батюшкова, Пушкина, Лермонтова и особенно
увлекался сатирой (статьи о работах Новикова,
Фонвизина, Кантемира).
Впрочем, его современники, критики и
фольклористы, оценив в Афанасьеве дар историка и
исследователя, так и не поняли природы его
главной страсти к народной поэзии. Его поэтичные
и образные работы не удовлетворяли одних своей
нечеткостью и спонтанностью, другие считали, что
изучение народной поэзии не более чем
схоластика.
Но сразу же после того, как «Русские сказки»
Афанасьева были изданы в 1855 году национальным
географическим обществом, которое предоставило
Афанасьеву весь свой архив и приняло в свои ряды
в качестве заведующего отделением этнографии,
Александр Николаевич вновь попал под
пристальное внимание властей. Те совсем не были
готовы слушать прибаутки и шуточки своего
народа, к тому же уходящие корнями в столетия
русской истории. Тем более что позволить
подкреплять и без того распространившееся
недовольство царской властью историями о глупых
царских подданных и облапошивающих их удалых
солдатах было опасно. Но все же работать и
публиковаться Афанасьеву никто не мешал. До тех
пор, пока не был издан сборник «Русские народные
легенды», куда Афанасьев отдельно собрал
сказания, где персонажами, по воле народа, стали
библейские герои. Тираж книги был изъят по
требованию Синода – ведь в этой книге корысть и
недобросовестность подданных церкви
изобличались в самой жесткой, ироничной и тонкой
народной сатире. По иронии судьбы, этим изданием
в начале ХХ века вооружились коммунисты, после
чего к книге Афанасьева многие верующие стали
относиться так же, как на Западе это случилось с
книгой «Похвала глупости» Эразма
Роттердамского. Что поделаешь, чувство юмора и
умение спокойно взглянуть на реальность, избегая
излишнего пафоса и морализма, все-таки редкие
человеческие качества.
Окончательную точку в официальной научной
карьере Афанасьева поставила его легендарная
книга «Заветных русских сказок». Скандал вокруг
этого собрания кое-где возобновляется и сегодня,
когда замечательные работы Афанасьева после
долгих лет забвения вновь стали активно
переиздаваться. Поборники нравственности и
морали во главе с властью и церковью тогда
сделали все возможное, чтобы Афанасьев, потеряв
возможность свободно работать, оказался в конце
концов в том положении, в котором он провел свои
последние дни, – в нищете, страдая чахоткой.
«Заветные русские сказки» впервые открыли
читателю ту сторону жизни русского народа,
которую в светском разговоре обычно прячут за
неестественными ужимками и ухмылками. Книга
Афанасьева буквально раздела русских людей
догола, сам же исследователь замечал по поводу
своей работы, что «эротическое содержание
заветных сказок, не говоря ничего «за» или
«против» нравственности русского народа, просто
указывает на ту сторону жизни, которая больше
всего дает разгула юмору, сатире, иронии». Этих
качеств обычно не выдерживают современники,
однако для времени они оказываются самыми
живучими – популярность сегодня заветных сказок
Афанасьева еще одно тому подтверждение.
За год до своей смерти, в 1870 году, Александр
Николаевич издал свое последнее собрание
русских сказок, специально подготовленное для
детей, однако после всех скандалов и
противоречий с властями на эту книгу мало кто
обратил внимание.
Сегодня словосочетание «русские сказки»
неотделимо от имени Афанасьева – «сказки
Афанасьева». Его книги переиздаются и
перечитываются. Они, как песни древних
менестрелей, воскрешают легенды, а вместе с ними
и жизненную быль, которую каждый из нас волен
выбирать для себя сам.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|