ЦВЕТ ВРЕМЕНИ
Украинская национальная идея
Историческая мозаика, составленная
человеком, далеким от объективности
Самостоятельность Украины, украинская
национальная идея – темы, вокруг которых не
утихает полемика вот уже почти полтора
десятилетия. Но это только видимая часть
айсберга. Вопрос об украинском национализме,
украинской национальной идее кровоточит всякий
раз, когда наши народы оказываются на крутом
повороте истории, когда их повседневный быт
разрывает кризис идентификации с его роковым
выбором: кто я? куда я? откуда я?
Впрочем, иначе и не может быть. Великороссия,
Малороссия и Белоруссия слишком связаны друг с
другом, и всякая попытка разрыва оборачивается
огромными потерями. Но, увы, наши краины прошли
сложный и противоречивый исторический путь,
накопили друг к другу много претензий и обид, и
найдется немало охотников утверждать, что не
меньшими потерями чреваты и любые попытки
окончательного объединения.
О судьбах Украины и России, украинского и
русского народов были исписаны горы бумаги. Не
будем множить полемических стрел. Дадим голос
тем, чье сердце в разные времена сжималось от
любви и ненависти, от пристрастия и негодования.
«Русское слово «украйна» (польское ucraina)
означает «пограничная земля» (по-итальянски –
paese di confine); польское прилагательное «ucrainij»
означает «то, что лежит у края, близ грани». Очень
знаменательно это значение слова, ибо ясно: то,
что именуется Украйной, не есть нечто
самостоятельное; такое название может быть дано
известной местности лишь извне правительством
или народом, рассматривавшим эту местность как
некий придаток к своему государству. И
действительно, для Литвы киевские земли стали
украйной (южной) со времени завоевания их ею в
конце XIV века; для Польши – украйной (восточной)
со времени объединения Литвы и Польши во второй
половине XVI века; для Московской Руси – украйной
(юго-западной) со времени присоединения
Малороссии в середине XVII века… У Московской Руси
были и другие украйны – те земли, которые лежали
у границы донской и нижне-волжской степи, занятой
татарскими кочевьями. Граница эта (насколько
вообще можно говорить о степной границе в XIV–XVII
веках) постепенно, ценой тяжких столетних усилий
подвигалась на юг; соответственно менялись и
земли, к которым прилагалось название
украинных…
Заметим, что прилагательное «украинный»
применяется вовсе не только к Южной России:
классический «Толковый словарь русского языка»
Даля (издание 1865 г.), объясняя это слово, приводит
такие примеры: «Сибирские города встарь зывались
украйными. А город Соловецкой место украинное»
(Во сибирской во украйне, // Во даурской стороне...
– начинается народная песня про реку Амур, то
есть песня, сложившаяся не ранее конца XVII века).
Ввиду такого значения слова «украйна»
применение его к пространству теперешней Южной
России, когда дело идет о далекой старине, о X или
XIII веке, является крупной ошибкой. Это имя тогда к
этим землям не прилагалось и прилагаться не
могло, ибо значение его совершенно не подходило к
тогдашней исторической их роли: они не были
окрайной, здесь лежал государственный центр,
самое ядро государства». (Анри Волоконский.
«Историческая правда и украинофильская
пропаганда», 1920 год, Турин.)
«…На сегодняшний день на Украине только Фондом
Сороса выпущено более 90 наименований учебников и
пособий по истории (подготовленных в основном
канадской диаспорой), где Россия изображается
главным историческим противником Украины. При
этом глава украинского отделения Фонда Сороса
г-н Гаврилишин в интервью киевской газете
«Зеркало недели», финансируемой конгрессом США,
с гордостью заявил, что ими выпущены десятки
наименований учебников «антиколониальной»
направленности. В некоторых из этих учебников
можно насчитать по «четыре русско-украинских
войны. Причем школа украинофильской (то есть
антимосковской) интерпретации истории стала
образцом тенденциозности, поражая абсолютно
небрезгливым отношениям к прямым
фальсификациям. В школьных учебниках по истории
Украины даже при отсутствии подобных
фальсификаций используется такая интерпретация
исторических фактов, которая предполагает
независимое и даже отчужденное развитие
украинской истории от истории русского народа.
Так, например, Великая Отечественная война
превращается в «оккупацию Украины войсками
Германии и ее союзников». Деятельность
Организации украинских националистов А.Мельника
и С.Бандеры в годы войны рассматривается как
борьба на два фронта – против фашистов и
большевиков – за независимость Украины, однако
игнорируется тот факт, что независимость в то
время была возможна только с подачи и при
всесторонней, хоть и тайной, поддержке
гитлеровцев…» (А.Я.Гордеев, СпбУ).
«По одной из версий (непопулярной, но
заслуживающей тщательного исследования)
происхождения желто-голубого украинского флага,
мазеповцы, дабы в битве не быть спутанными с
русскими казаками, прикрепили себе на пики
шведские желто-голубые флаги» (Л.Савин.
«Геополитика ближнего Зарубежья»).
«…Если же «вся эта Украина» воистину не что иное,
как мнимость, нечто вроде преходящего
недоразумения без внутренней воли к становлению
в себя самое и несколько времени спустя вновь
окажется «субъектом обновленной славянской
федерации», то так тому и быть – украинский язык
исчезнет даже скорее, чем это могли бы
предусмотреть некоторые московские стратеги, в
Галичине не останется и суржика, а мои
поэтические переводы из Бориса Пастернака
сохранятся разве что в качестве курьезного шифра
для инопланетян».
«Есть регионы настоящие, целостные даже в своей
разрушенности и уродстве. Галиция же – насквозь
искусственная, сшитая воедино белыми нитками
псевдоисторических домыслов и политиканских
интриг. Тысячу раз правы те, кто утверждает, что
Галиция является всего лишь стопятидесятилетней
давности выдумкой нескольких австрийских
министров. Маньерично сладкой идефикс неких
законспирированных стратегов, в свое время
задавшихся причудливой целью продолжить Европу
еще немного дальше на восток. Европы у них не
вышло, вместо этого образовался такой себе буфер,
своего рода «санитарная зона». Горемычный Франко
поддался их мистификации, отсюда все его
несчастья, вся дезориентированная сизифова
деятельность. Ведь Полесье, эта космическая
языческая колыбель, бассейн Припяти и Десны с его
арийской чистотой корней и древлянской
незамутненностью источников, с его
определяющими генетически культурными кодами, с
наиболее архаическим фольклором, эпосом,
диалектами, озерами, торфохранилищами,
готическими соснами, с ловушками на животных и
людей, с подраненными волками, Полесье – это
национальный субстрат, это чернобыльский выбор
Украины, это сама подлинность топора, это
аутентика и искренность, карательный поход
мессии Оноприенко вдоль железнодорожных путей и
шоссейных дорог… Полесье – это медленность и
понурость, это доведенное почти до полной
остановки время, это ползучая коммунистическая
вечность, со всех сторон обложившая ненавистный
сторастленный Киев, это сама глубинная черная
украинскость. «Между прочим, ныне в
Ивано-Франковске гениев уже больше, чем в
Москве», – иронизирует колючий Игорь Клех, тоже
галичанин, тоже гений, в своей новейшей
московской книге… Все другое – это кофе,
домашние ликеры, торты и пирожные, диктат
домохозяек, вышивание салфеток, это также
повидла и джемы, полотенца, ковры, безвкусица и
кич, словом, цветение галицийского мещанства в
полный рост. С перспективы Полесья Галиция не
просто жалкая – она постмодернистская… Но я
имею иную перспективу. Точнее, не имею ее, ибо
нахожусь здесь, внутри, это моя территория, это
мой подозреваемый и уничижаемый мир. Крепостные
каменные стены вокруг него давно повалены, рвы
засыпаны историческим хламом и культурным
мусором, каким-то битым фарфором, обломками
черной гаварецкой керамики и гуцульскими
изразцами. Моя линия обороны – это я сам, но у
меня нет иного выхода, как только защищать этот
кусок, этот лоскут, эти лоскуты, расползающиеся
во все стороны» (Юрий Андрухович. «Последняя
территория»).
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|