ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

Колонка редактора

Просто поразительно, как два человека, явно исходя из противоположных посылок, приходят к одному и тому же выводу: телевидение наше никуда не годится. Б.Дубин считает, что скверное телевидение достаточно точно отражает довольно скверное общество (и соответственно, пока не изменится само общество, не изменится и телевидение). Д.Дондурей, напротив, считает, что общество у нас вовсе не такое уж плохое, как об этом принято говорить, и жизнь наша на глазах становится все лучше – но вот телевидение отвратительное, и из-за этого мы живем хуже, чем могли бы.
Подозреваю, что у нас, как и во многих других странах (наверное, во всех), интеллектуалу предписано не любить ТВ, относиться к нему в высшей степени пренебрежительно – так же, как интеллектуалу не положено читать бульварную литературу, любить власти и прочее. К сожалению, телевидение (как и власти, и бульварная литература) дает основание для того, чтобы к нему относились именно так – и у нас, и в других странах тоже.
Говорят, телевизор не смотрят вообще никогда лишь две крайне малочисленные группы населения: те, кто упал на социальное дно и даже телевизора не имеет, и те, кто ведет настолько возвышенный образ жизни, что даже не имеет телевизора. Шестилетний мальчик из такой семьи моих приятелей, приходя ко мне в гости, сначала изрекал поучающе: «Телевизор нельзя смотреть, особенно детям» – и тут же добавлял с жадностью во взоре: «Можно, мы его включим – совсем на немножко…»
Не знаю, стоит ли так демонизировать телевидение из-за того, что в конце концов его все смотрят: еще все сидят на стульях, едят с помощью ножей и вилок, давно сменили перьевые ручки на шариковые; позади у нас освоение печатного станка и всеобщей грамотности, что превратило образование в массовое и создало массовую бульварную литературу – к убеждению многих, результатом должно было стать резкое падение уровня и образования, и литературы.
Тем не менее Высокая Литература выжила. Позади у нас и изобретение кино; интеллектуалы по этому поводу писали ровно то же, что теперь пишут о телевидении, – вы даже не представляете себе, до какой степени ровно то же самое. Впрочем, среди моих друзей есть такие, кто и сейчас не признает кино искусством, правда, делая исключение для Федерико Феллини.
Кино как-то выжило – и в качестве продукта абсолютно массовой культуры, и в качестве «кино не для всех», которое, между прочим, иногда показывают и по телевидению, только глубокой ночью.
Но когда-нибудь у нас, как и в западных странах, появится на телевидении отдельный канал киноклассики, и отдельный – путешествий и рассказов о животных, мюзиклов и детективов, спорта, и – непременно, непременно – канал телепреподавания, по которому будут «крутить» уроки лучших учителей страны, адаптированные именно для телевидения.
Хотелось бы, чтобы к тому времени молодые люди не забросили телевидение окончательно, сменив его на персональные компьютеры и под шквалом обличительных статей предаваясь компьютерным играм.
Но все это вовсе не значит, что проблемы монопольной власти не существует – не власти телевидения над нами, а власти над самим телевидением. Дело вовсе не в том, что необходимо сменить чиновничье давление на ТВ давлением крупного капитала: и те и другие достаточно корыстны в определении генерального направления информации, публицистики, ненавязчиво формирующем то или иное восприятие событий. Я верю олигарху Ходорковскому, когда он утверждает, что ему нужна богатая и свободная страна и образованные, талантливые работники; я не слишком верю, да извинит он меня, в то, что ради этой благой цели он будет поступаться собственными предпринимательскими интересами в большей степени, чем это допускается заранее определенной статьей расходов «на благотворительность», «на имидж», «на СМИ» или как еще она там называется.
Да и сам он не слишком это скрывает: он особенно заинтересован в телекомпаниях «своих» регионов, чтобы влиять на местную экономическую политику. И тележурналист, работающий в такой телекомпании, признает: есть ограничения на передачи о фирме, которая ее содержит.
Но он же, этот журналист, радуется свободе, с которой может теперь писать о местных властях, что было совершенно исключено, когда компания была государственной. И что совершенно исключено для подавляющего большинства региональных компаний, которые все сплошь, за очень редким исключением, принадлежат государству, то есть на самом деле губернатору, президенту республики, главе автономного округа. Так лучше уж пусть свой корыстный интерес реализуют на телевидении, местном и – не побоюсь этого слова – центральном, много разных олигархов, потому что тогда мы получим много разных точек зрения на одни и те же события, и как-нибудь уж в них будем разбираться сами. Пора нам привыкать к мысли, что государство наше не справляется с ролью выразителя общих интересов: у нас было много поводов в этом убедиться и помимо телевидения.
Да и что такое этот самый «общий интерес», как не сумма интересов частных: и Ходорковского, и уборщицы на его предприятии? Кажется, Ходорковскому удалось достаточно убедительно этот общий интерес изложить.
И умное, разнообразное, выражающее позиции всех общественных групп и сил телевидение этому интересу соответствует в высшей степени.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"