ШКОЛА КРУПНЫМ ПЛАНОМ 
 

Практика образования – совсем не то, что зачастую думают в министерстве и управлениях образования, планируя и, как сегодня модно говорить, проектируя преобразования. На самом деле речь идет о жизни тысяч школьных детско-взрослых сообществ, которые система всеми силами старается взять под контроль, вводя разные формы стандартизации. Но школьная жизнь, сделав кульбит после очередных указаний, возвращается в привычное русло.
Это позволяет надеяться, что, какие бы «системные» меры сверху ни принимались, практика образования не станет «системной» на деле. Благодаря естественной изменчивости и вариативности школа не изменит свой характер, по своему разумению приспосабливаясь к любой «модернизации».
А все начинается с команд единомышленников, которые возникают в каждом образовательном пространстве. Будет команда, способная, несмотря ни на что, делать свое дело – значит, будет и живая, естественным путем развивающаяся школа. Не будет команды, не будет сообщества – и останется школа казенным домом... В этом я еще раз убедилась, побывав в нескольких карельских школах

Перемены в образовании осуществляются не командой сверху, а командой единомышленников

Карельские школы: три встречи, три интервью с комментариями

Встреча первая: ЦЕНТР ОБРАЗОВАНИЯ СЕЛА КОТКОЗЕРО

Живая деревня – живая школа. «Центр образования села Коткозеро» – авторская сельская школа Алексея Захаровича Андрейко. Она была создана в 1990-м, на гребне первой волны демократизации образования. Как удалось Андрейко не только сохранить, но и укрепить этот, не побоюсь сказать, феномен культурно-образовательной жизни Карелии? Живая школа в деревне вовсе не результат удачно сложившихся обстоятельств, поскольку они одинаковы для всех, а результат продуманных, слаженных и энергичных действий его команды и собственного организаторского таланта. Не будь у него единомышленников, вряд ли эта школа смогла бы выжить в деревне, над которой нависла угроза вымирания. Но команда Андрейко, поддерживаемая жителями деревни, и сегодня продолжает упорно строить живую школу нового типа, хотя, скажем откровенно, есть в регионе и оппоненты, считающие, что все школы должны быть одинаковы и равностандартны в своем существовании; что нечего кому-то выделяться и лезть из кожи, чтобы быть завтра лучше, чем вчера. Прямо говорят: вы не будете лучшими, а подразумевают: мы вам не дадим быть лучше других. Таков принцип прокрустова ложа администрирования: захотите стать выше стандарта – укоротим, не дотягиваете до стандарта – будем тянуть до среднего уровня.
Как в этих условиях найти и удержать самобытность школы – школы, которая готова быть самой собой, жить своей жизнью?
Есть несколько, на мой взгляд, критериев живой школы. Назову три основных.
Первый: важна практическая, реальная нацеленность на создание в школе комфортных условий для ребенка, на решение его проблем.
Второй: условия полноценной жизни детей обеспечивает тесная связь жизни школы и местного сообщества, опора на интересы сообщества, укорененность в нем. Такая школа – плоть от плоти живой местной культуры.
Отсюда третий критерий: необходима общая и взаимная для школы и сообщества озабоченность обоюдными проблемами и взаимодействие в их решении.
В федеральном Министерстве образования мне приходилось сталкиваться с точкой зрения, что школа не должна заниматься социальными проблемами, ее задача – обучать. А для решения социальных проблем нужны социальные службы. Но, на мой взгляд, принцип разделения часто просто не действует.
Школа может выжить как часть локальной культуры, если соблюдаются эти факторы роста школы как средоточия культуры – наличие нее практических, продуктивных целей; ее встроенность в локальное культурное сообщество; ее участие в решении актуальных социальных проблем.
Андрейко, рассказывая об истории своей школы и современных направлениях ее развития, по сути дела, все время говорит об этих факторах:
«Когда с началом перестройки, с середины 80-х, появилась возможность работать нетрадиционно (раньше ведь шаг влево – шаг вправо сразу карался), мы, выросшие на идеях коммунарства, с энтузиазмом начали строительство своих «воздушных замков». Мы хотели сразу сделать школу доброй, красивой, умной. И поняли, что без формирующего эксперимента это невозможно. Решая проблемы, напрямую не связанные со школой, мы создавали основу для решения разных образовательных проблем на селе. Мы пробовали разные модели организации, шли от одной формы к другой. Первый рывок в образовании связан с моделью школы-комплекса М.Щетинина. Ты тоже пошли по этому пути, пытаясь создать и обеспечить серьезное дополнительное образование, которое дало бы сельскому ребенку возможность вырваться из ограниченных рамок его жизненного уклада. Тогда в матвеевской «Учительской газете» появилось много интересных материалов об образовании. Матвеев звал к преобразованиям. И мы тоже начали решать проблемы творчески, искать способы обеспечить средства и ресурсы для школы. Внебюджетные средства составляли у нас почти 40% бюджета. Мы (в том числе и дети, старшеклассники) занялись звероводством, вспахали 12 га, ушли от аренды и поденщины в совхозе, создали свое хозяйство, которое обеспечивало наши подразделения. Были годы, когда мы получали до 70 тонн картофеля.
Когда мы заработали огромные по тем временам деньги, начали создавать новую школу. Закупили оборудование для тренажерного зала – ведь надо было восстанавливать здоровье не только ребят, но и их родителей. Но само главное: надо было прорубить окно в информационный мир. Тогда многие только начинали говорить об Интернете, а мы уже в 1992-м закупили комплекты техники, создали локальную сеть, прорубили телекоммуникационный канал. И это был первый канал в сельской школе на всем Северо-Западе. Все делали своими руками вместе с детьми».
Так создавалась школа, в которой сегодня двери открыты с утра до позднего вечера, и не только для детей. Принцип совместной деятельности очень важен: могут меняться жизненные обстоятельства, условия и формы работы, но установка на совместное решение проблем остается.
Структура Центра образования села Коткозера отличается многоуровневостью и разнообразием.
Во-первых, помимо элементов, традиционных для наиболее развитых сельских школ-комплексов, здесь действуют еще школа взрослых, вечерняя школа, детско-юношеский клуб физической подготовки и создается учебное сельское подворье, которое должно практически обеспечить овладение школьниками самыми передовыми технологиями хозяйствования на селе.
Во-вторых, кроме обычно реализуемых школами программ («Красивая школа», «Развитие базового образования» или «Здоровый ребенок») здесь взялись за программы нового типа – «Живая деревня», «Семья» и «Мы – сельские граждане». Эти программы создают совершенно иной, чем прежде, контекст образования. Не узко дидактический, где школа только обучает, а культурно-образовательный, где школа помогает выжить, оживить деревню и даже качественно улучшить и преобразовать деревенский быт, раскрывая перед жителями новые возможности современного сельского хозяйствования.
В-третьих, школа-комплекс сама (как матрешка) включает почти десяток специализированных комплексов и центров: учебный, оздоровительный, сельскохозяйственный, этнокультурный, художественный, информационно-технический, молодежных инициатив, социальной помощи. Например, в школе 60 кружков и студий (а в сельском клубе есть еще два десятка кружков). Это значит, что учитывается и поддерживается любой интерес. Каждый из мини-центров работает и на развитие школьников, и на расширение сфер деятельности разных групп населения, отчего в конечном счете выигрывают дети.
В-четвертых, центр образования опирается (помимо традиционных служб, вроде учебно-производственного хозяйства, сельской столовой, медицинской службы или музея) на такие вспомогательные службы, как собственные телерадиостудия, интернет-центр, социально-психологическая служба. Все службы, а в них работают учителя и дети, вместе обеспечивают рост качества жизни всего села. Особенно важен в этом отношении школьный телецентр.
Получается, что школа просвещала и воспитывала детей, постоянно раздвигая рамки традиционного обучения, предлагая новые рабочие места для родителей и подростков, помогая им развиваться, осваивая новые сферы производства, интернет-образования и досуга. Школа, создавая широкое образовательное пространство для всех, укрепляла отношения в семьях своих учеников. И это помогало детям в учебе. Многие выпускники уезжали в город. Но сельская школа оставалась культурно-образовательным центром деревни. Здесь заботились буквально о каждом ребенке, о каждой семье. Может быть, поэтому и не исключали из школы, даже если формально и можно было найти причину для исключительных мер.

Встреча вторая: ПРАВОВОЙ ЦЕНТР ЛИЦЕЯ №1

Открытая трибуна – открытая школа. А в другой школе мальчишку исключили за мат и хулиганство (об этом говорили на одном из семинаров). Но, исключая детей из школы, педагоги расписались в собственном бессилии: они, профессионалы, не нашли пути к подростку.
Совсем в другой школе аналогичный случай: «Скажите, как действовать учителю, если ученик начинает ругаться, едва увидев учительницу». Еще в одной школе семиклассник грозится порезаться, если его силой поведут в школу. «Это шантаж», – говорит учитель. Сколько же горечи надо испытать, чтобы прийти к такому шантажу? Возможно, мальчишка несет часть вины. Но должна же и школа (а это десятки педагогов!) быть ответственна! Несомненно, всякое исключение – итог цепи неудач, непонимания, принуждения и унижения.
Есть учителя, которые не хотят видеть причин, им важен только внешний результат.
Да, не каждая школа открыта детям. Тем ценнее опыт школ, которые целенаправленно строят открытость школы вместе с детьми.
Сегодня известно несколько способов либерализации образования, превращения его в открытую деятельность: например, открыть двери классов, разрешив детям уходить из них, если образование организовано нудно и скучно; или обеспечить их индивидуальной образовательной программой, или расширить права учеников в учебном процессе.
Многие школы Петрозаводска, их около 30, пытаются сделать школу открытой и демократической, совершенствуют формы гражданского образования в рамках проекта «Вы – народ». В этом проекте участвуют помимо школ такие организации, как учительская общественная организация «Новое образование», Санкт-Петербургский педагогический университет, Международная славянская академия и др.
У каждой школы – свой проект: своя система классных часов, посвященных гражданской проблематике; кто-то устраивает тренинги для лидеров, кто-то нацелен на развитие школьного самоуправления, а кто-то решил организовать курсы по правам человека. В лицее № 1 организовали «Правовой центр».
Рассказывает директор лицея Эмилия Эдгардовна Слабунова:
«Правовой центр состоит в основном из старшеклассников, учеников юридического класса и помогает организовать для них практику, выйти за пределы традиционных учебных курсов. Одно из направлений – издание буклетов для детей, учителей и родителей по правам ребенка. Другое направление работы – клуб «Адвокат». Мы приглашаем на «круглые столы» работников правоохранительной сферы. Кроме этого ребята ведут исследовательскую работу. Например, в лицее проводилась очередная конференция, работала секция «Право», где ребята сделали 20 докладов, а всего присутствовали 80 детей. Они не просто прослушали выступления, была дискуссия, задавались острые вопросы. Ребята выступали и на городской конференции «Шаг в будущее», и жюри, куда входили вузовские преподаватели, отметило 16 наших докладов, а первые три места заняли наши лицеисты.
Ребята подготовили к проводившемуся Дню толерантности сценарии разных ситуаций и примеров разрешения конфликтов. Ситуации разыгрывались на группах, и это был живой практикум, в котором участвовали дети и младших, и старших классов. Аналогичная работа проводилась и в День права.
Мы постоянно ищем и опробуем разные модели и формы гражданского образования. Хотим найти такую форму школьного самоуправления, которая была бы, с одной стороны, интересна детям, а с другой – наиболее продуктивной. Сначала через игру «Лицейград» мы пытались создать структуру самоуправления, где каждый класс выбирал своих представителей в совет. Создали департаменты культуры, спорта и т.п. Но потом пришли к выводу, что такая модель самоуправления во многом повторяет государственные структуры и вносит в жизнь школы явно нежелательные элементы. Дети копировали некоторые социальные нормы взрослого политизированного общества, переносили их в школьную жизнь… Потом мы решили развивать самоуправление на основе организации деятельности групп по интересам. Так возникли группы ребят, своеобразные клубы по параллелям, которые организовывали КВН, различные викторины, конкурсы и соревнования. Из лидеров этих групп сформировался совет.
Все эти формы самоуправления подвижны. Кроме того, мы придерживаемся такого принципа: во всем должна быть внутренняя логика развития. Торопиться не надо, тем более воздействовать на ход школьной жизни с помощью авторитета старших, использовать административный ресурс для получения быстрого результата. Дети сами должны прожить в тех или иных формах организации».
В лицее есть интересная форма участия детей в осмыслении школьной жизни – открытая трибуна. Трибуну действительно открывают в прямом смысле, срывая ткань, как с памятника. Открытая трибуна дает возможность детям прямо говорить о том, что для них актуально и интересно.
Можно только приветствовать эту поистине демократическую форму публичного выступления и диспута, продолжающую традиции лондонского Гайд-парка, где тоже существует трибуна, на которой выступающий имеет право говорить обо всем, что только считает нужным. В редкой школе действует такая форма открытости.
Но почему же школы не используют эту демократическую форму публичного обсуждения своей жизни? У нас нет такой традиции – обсуждать все вопросы, большие и маленькие, публично. У нас не принято вообще обсуждать многие вопросы образования на местах (внизу).
Хочет ученик перейти из одного класса или из группы в другую – он сразу идет к директору, и тот единолично решает вопрос (порой и не в пользу просящего). Получается, что у нас все вопросы решаются административно. У нас нет общественного органа в школе, который мог бы контролировать администрацию, а в случае необходимости защитить ее от давления вышестоящих структур. Да и сама администрация оказывается в роли ученика, в роли «просящего» перед инспекторами, методистами управлений. Им сподручнее управлять, вводя стандартизированные формы контроля. Прислали в тот же лицей стандартизированную форму приказа. Он создан чиновниками для облегчения учета, но при этом разрушает открытую и разнообразную среду взаимоотношений в школе, поскольку каждый приказ – это индивидуальный документ, подытоживающий некие особые процессы школьной жизни.
Вводя все больше и больше стандартных документов и нормативных требований, система делает ненужными, особенности жизни каждой отдельной школы. Школы обрекаются на потерю своего лица. Тот же первый лицей исторически вырос как многопрофильное учебное заведение, да иначе и быть не могло в учебном заведении, где учатся более полутора тысяч детей. Но эта «многопрофильность» лицея не вписывается в формальные нормы документов, которые предписывают быть лицеям такими-то и такими-то. Жизнь с ее разнообразием и нестандартностью подгоняется под жесткие формулировки… Так система, упрощая жизнь себе, усложняет ее школам и фактически ставит преграду на пути их открытого, культуросообразного развития.

Встреча третья: МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ  РЕСПУБЛИКИ КАРЕЛИЯ

Коммунарские идеалы организации образования. Может ли система образования повернуться лицом к школе? Может ли главной считать не себя, а теряющую ныне свои права школу? Если смотреть на вещи оптимистически, то, наверное, может.
Опять-таки: все зависит от активности педагогического сообщества и команды организаторов и ученых, которые вместе с педагогами и родителями целенаправленно строят живую и открытую школу, т.е. ориентированы вовне, а не занимаются самосохранением и самообеспечением системы как таковой. К этому выводу помогает прийти разговор с министром образования Карелии Галиной Анатольевной Разбитной:
«Реализуя идеи педагогики сотворчества, мы сделали для себя важный вывод: детство – это царство свободы и авансирование жизни, а школьные отметки – антипод ценности. Если мы хотим сделать школу демократической, а значит, открытой для родителей и всех жителей микрорайона, лучше создавать не попечительские советы спонсоров, а советы развития школы, в которые должны войти все родители. Без семьи школа ничего не добьется. Значит, о семье надо заботиться так же, как о самом ребенке. Не «вместо» и не «за счет», а только вместе с семьей можно развить школу. Ведь мир управляется из детской, как сказал Ильин. Вот одна из главных идей развития школы.
Другая идея – создание ситуации успеха. Вот говорят: «На ошибках учимся». Неправильно. На ошибке научиться нельзя – только на успехе. В нашем педагогическом коллективе был «Маршрут к успеху» у каждого: от рождения – к выбору, затем к восхождению и дару. Вот такой одаривающей педагогикой надо окружить ребенка. Или еще говорят: «Незаменимых людей нет». Тоже сомнительно, ведь каждый у нас – единственный. И именно это надо внушать растущему человеку. Он – первенец на земле. Он – автор всего, что совершает. Поэтому-то так важны самоопределение, выбор, ответственность, которую беру на себя. Я не жду подсказки, а создаю условия для роста человека, мои действия порождают те или иные механизмы развития и новые явления.
Вот на этом языке я стараюсь говорить с директорами и учителями. Это культура, которая перешла ко мне от моих товарищей-сверстников, выросших на идеях коммунарства. Мы были и остались единомышленниками, разными, непокорными, независимыми, но верными своим принципам. Такие люди не модны в управлении. Они непонятны системе и становятся изгоями. За их спиной смеются. Считают чудаками.
Благодаря школе коммунарства мне комфортно в любом педагогическом коллективе. Она стала для меня подлинной школой жизни в сообществе единомышленников. Она научила меня общаться с разными людьми: и с теми, кто меня понимает, и с теми, кто меня не понимает. И с моим мнением, с моей позицией считаются и те и другие. Эту позицию я не изменю. Я могу пойти на известный компромисс, могу отступить во второстепенном, но дело и идею никогда не предам. Это на самом деле трудно. Условия системы достаточно жестки, даже жестоки. Здесь трудно удержаться. Но в сфере образования Карелии все же много тех, кто сохраняет верность коммунарству, тех, кто сохранил верность реформам 80-х.
Сегодня всех волнует сельская школа. Какую задачу ставлю я? Для меня образование на селе – это образование всего села, новый образ села. И школа в центре развития этого нового образа… Сейчас постоянно занимаюсь этим документом, где главным ориентиром, основной нормой будет человечность, а не ролевые отношения. Мы должны создать условия для взращивания человека, просвещая все население, прежде всего ближайшее окружение ребенка. Поэтому в моей программе развития на первое место выходят такие блоки задач, как обеспечение здоровья ребенка, нового качества его жизни, поддержка детских инициатив, повышение роли директора и ответственности родителей, обеспечение свободного образования и его общественно-государственного характера, управление сотворчеством. Вот моя программа. В апреле мы начинаем. Уже определили 15 сел…»

Галина Анатольевна говорит афористично: «Когда я вхожу в школу, я должна увидеть ее особое лицо», или «Стандартизация может обернуться страшными вещами, если ее принимать как «указание партии и правительства», или «Надо управлять, развиваясь и развивая», «Надо пробиться сквозь систему».
В этих афоризмах отражаются реальные противоречия школы. Она стремится стать доброй и открытой для каждого ребенка и подростка и поэтому индивидуальной, особенной, неформальной, демократической, а система из-за своей инерции пытается эту индивидуальность школы и открытость детско-взрослого сообщества уложить в отмеренные сверху рамки шаблонов. Для многих учителей эти противоречия становятся непреодолимыми преградами. Учителя и ученики теряют веру в то, что в школе возможна человечность и свобода выбора. Для них (каждому с разных сторон) школьная жизнь оборачивается необходимостью подчиняться и подчиняться.
Симон Соловейчик в одном из очерков в «Новом мире» в 1992 г. писал: «Вот где все начинается – в школе. Изо дня в день, из года в год, десять лет подряд огромная часть детей сидит и дремливо слушает сначала отвечающих урок, потом объяснения учителя, потом нотации учителя, обращенные к тем, кто не слушал урока. Если бы сторонний наблюдатель задался вопросом, для чего обучают этих детей, то он, пожалуй, пришел бы к выводу: наверное, их с детства учат науке молча и терпеливо сидеть на собраниях.
Вот такую неживую школу и надо разбудить. А как разбудить, если школа зажата в тисках искусственного долженствования? Это сможет только команда единомышленников, способная нестандартно решать задачи с множеством неизвестных».

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"