РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
МАЛЕНЬКИЙ ТРАКТАТ

Не бойся быть смешным!

Принцип, конечно, хороший, правильный, помогающий во многих ситуациях. Но как убедить в этом ребенка, которого дразнят сверстники, потому что он рыжий, или маленький, или имя у него необычное?

Неправильная фамилия

А началось все с обычной фамилии… Точнее, с необычной. Просто у меня она была такая, что, услышав ее, люди или смеялись, показывая пальцем, или обижались.
– Как тебя зовут, деточка? – ласково спросила меня воспитательница, когда я первый раз пришел в детский сад.
– Петя, – ответил я робко.
– Какое хорошее имя! – умилилась воспитательница, записывая меня в свой журнал. – Теперь фамилию свою скажи!
– Кукиш! – ободренный ее улыбкой, смело произнес я.
Она строго посмотрела поверх своих очков:
– Такой маленький, а уже нахал!
И совсем я не нахал: Кукиш – моя фамилия. Узнав об этом, все дети страшно обрадовались: “Смотри, вон Кукиш пошел! Фигиш! Шиш с маслом!” – неслось со всех сторон. Я нервничал, плакал, бросался на обидчиков с кулаками, чем вызывал новый всплеск неописуемых восторгов и смеха.
Проходив таким образом в детский сад неделю, я закончил большой домашней истерикой. Мама бегала вокруг, трясла меня, прижимала к себе, поила валерьянкой, поливала водой – ничего не помогало. Отчаявшись, она срочно вызвала на помощь деда.
Он тут же повалился со мной на кровать, захрипел притворно-жалобно:
– Ох! Спасите, помогите! Душат! Жизни лишают!
Я уселся сверху и начал щекотать его.
– Запретный прием! Запретный прием! – кричал дедушка, хохоча. – Ну, держись, внучек!
Через час он уже сидел серьезный и внимательно слушал мой сбивчивый рассказ. Мама качала головой и украдкой вытирала глаза.
– Может, сменить фамилию? – робко предложила она.
– То есть как?! – удивленно воскликнул дедушка. – Может, и от рода своего отказаться?! Не фамилию менять надо, а чувство юмора у ребенка развивать. А то оно у него, похоже, атрофировалось, как хвост. План же у нас с тобой, Петя, – обратился он ко мне, – будет вот какой…

Кто кого переиграет?

Разве можно убедить пятилетнего ребенка не обижаться, когда над ним смеются? Вряд ли. Но зато можно представить это как особую игру: тебя провоцируют, выводят из себя, а ты не реагируешь, будто ничего не происходит. Кто кого переиграет? Призовой фонд – килограмм любимых конфет!
– Пойми! – объяснял он мне. – Может, у этих ребят трудное, грустное детство. А ты дашь им посмеяться от души! Всем сразу станет легче жить.
Мы ударили по рукам.
На следующий день, как только я появился в дверях детского сада, оказалось, меня уже ждали. Тут же со всех сторон бросились ко мне несчастные с трудным детством, строя немыслимые рожи, выкрикивая мою фамилию и закатываясь в припадках хохота. Я только пожал плечами и, засунув руки в карманы, пошел играть в большие деревянные кубики. Мои обидчики были сильно озадачены. Они прыгали вокруг меня, как блохи, тщетно силясь укусить. Некоторые сразу потеряли интерес. Другие, напротив, старались еще больше. Толстый Сашка так напрягался, выдумывая шутки пообиднее, что уши у него сначала покраснели, а потом и вовсе стали синими. Я от души расхохотался, глядя на эти причудливые украшения Сашкиной головы.
– Что ты ржешь? – обиделся он почему-то.
– Уши, твои уши! – только и сумел выговорить я.
Сашка испуганно побежал к зеркалу разглядывать, что случилось с ушами. Увидев их синее мерцание, он показал мне язык и уже не возвращался, делая вид, будто я его совершенно не интересую.
Тогда я впервые понял: кто не боится быть смешным – всегда выигрывает, а кто боится – терпит поражение. И еще: смеяться вместе со своими обидчиками – значит обезоружить их.

На помощь приходят книги

От мамы дедушка потребовал срочно пересмотреть мое литературное развитие. Вместо сказок Пушкина, назидательных рассказов Толстого, которые мама считала “китами” любого образования, на меня обрушились совершенно другие книги, легкие и смешные:

Жил мальчик вблизи
Фермопил,
Который так громко вопил,
Что глохли все тетки,
И дохли селедки,
И сыпалась пыль со стропил.

Я учил наизусть эти короткие стишки из английской поэзии и потом пересказывал их в детском саду своим друзьям. Это поднимало мой авторитет, потому что, оказывается, дети очень уважают и любят тех, кто их смешит.
А дома я хохотал вместе с мамой, представляя, как непослушная каша вылезает из кастрюли, а Мишка уговаривает ее вернуться обратно.
Я полюбил книги и просил маму научить меня читать. Скоро мы уже изучали буквы по совершенно особой азбуке, которая отвечала всем требованиям нашего взыскательного деда. Например, на букву “о” здесь звучало такое двустишье:

Ослик был сегодня зол:
Он узнал, что он осел.

На “м”:

Мыши под полом сидели
И от страха поседели.

Все эти поседевшие мыши, расстроенные ослы, букеты из разноцветных кошек, старушки, передвигающиеся вверх ногами, складывались в яркую картину мира, веселую и необычную, каким и должно быть детство любого счастливого ребенка. Ведь юмор – не просто человеческое качество, а особый взгляд на мир.
Народные традиции

Летом дедушка повез нас с мамой отдыхать в деревню.
– Нужно разнообразие! – рассуждал он. – А то всё море, море... Сколько можно? Тверская губерния ничем не хуже!
Мои тетя с дядей встретили нас радостно. Меня затискали почти до смерти. Тетя казалась мне очень доброй и милой, а дядя печальным, и на одной руке, я заметил, вместо большого пальца была только половина.
– Дядя, а что у тебя с пальцем-то? – спросил я.
Он жалобно всхлипнул и, наклонившись ко мне так, чтобы никто больше не услышал, пожаловался:
– Да вот, сынок, тетка твоя… откусила!
Я пристально посмотрел на него: не шутит ли? Лицо дяди было абсолютно серьезно.
– А так бывает? – переспросил я недоверчиво.
– Еще как бывает! Перепутала палец с морковкой – и вот. Зубы у нее знаешь какие?!
Я с ужасом оглянулся на тетю. Взрослые не выдержали, увидев мое вытянутое от беспредельного изумления лицо, и разразились дружным хохотом.
– Поверил?! А! Вот дает! – смеялся дед, обнимая меня. – Ну держись, внучек! Тут деревня: тут тебе еще не то расскажут.
Уже на следующий день я понял, что дедушка прав: здесь надо держать ухо востро.
– Эй, Петька! – кричал мне рано утром тетин сосед. – Иди-ка сюда скорее, посмотри! У нас сегодня за ночь подосиновики прямо на березе наросли!
Я бежал сломя голову и, вытаращив глаза, взирал на увешанное грибами дерево.
– Смотри, смотри! – показывал рукой сосед. – Заметил? Всё по нижним ветвям стелются и крепкие такие, не то что на земле вырастают.
Я, конечно, развешивал уши, охал и ахал, пока не подходил поближе и не видел, что нанизаны эти “чудо-грибы” на ветки человеческой рукой, не иначе сам сосед и старался. Я надулся.
– Да что ты, Петенька! Не обижайся! – сказал сосед. – Ведь надо и над самим собой уметь посмеяться, и чужой шутке порадоваться, и самому когда пошутить. А то как же? Серьезно жить – век тужить.

Дар добрых людей

Наверное, это самое обычное мучение, через которое проходят все мальчики и девочки любящих музыку родителей. Мама нашла мне очень хорошего педагога Александра Семеновича. Он прослушал меня и вынес вердикт: “Годится!” Ко мне Александр Семенович обращался очень странно: “молодой человек” и на “вы”. Я был не против научиться играть на пианино, даже наоборот – хотел. Но, видимо, роль Александра Семеновича заключалась в том, чтобы отбить мне это желание напрочь.
– У вас сегодня, Петр, какие-то барабанные палочки, а не пальцы! – улыбался ядовито Александр Семенович.
– Лягушки случайно не ваши родственники? – спрашивал он предельно ласково. – У них тоже руки-раскоряки.
– Петр, вы моете уши? Я же прошу: играйте медленнее!
Мое терпение лопнуло, и я объявил ему скрытую войну. Теперь я нарочно никогда не знал урока, не мог ничего сыграть хорошо, путал клавиши, фальшивил. Александр Семенович раздражался всё сильнее, всё утонченнее иронизировал, но наконец не выдержал и наябедничал моей маме.
“Держись, внучек!” – шепнул мне дедушка прямо перед семейным советом. Александр Семенович жаловался на мое нестарание, врал маме, будто полюбил меня всем сердцем, рассказывал, как он ласков со мной и особенно терпелив. Мама смотрела на меня укоризненно. Тут я вспомнил поговорку, которую часто слышал от дяди в деревне, и ляпнул: “Прикинулся бы волк козой, да хвостик не такой!”
Все оторопели. Александр Семенович издал какое-то протяжное мычание, торжественно надел пальто и оскорбленно хлопнул дверью. Как я надеялся, навсегда.
– Что ж, – задумчиво сказал дедушка. – Юмор – дар добрых людей. Злым же по плечу лишь ирония…

Правила моего дедушки

Когда мне исполнилось восемь, я пошел в школу. Необычная фамилия совсем не мешала мне. Некоторые даже завидовали.
– Везет тебе, Петька! – говорил мой друг Тема Уваров. – У тебя такая фамилия – никакого прозвища не надо. А я? Уваров – хорошая фамилия. Ну почему мне прозвище дали Кастрюля, а?
– Знаешь, у моего дедушки есть правило: не бойся быть смешным!
И я рассказал Теме о своей победе в детском саду.
– Слушай! – оживился он. – Познакомь меня со своим дедом, а? Может, он и для меня что-нибудь придумает.
– Договорились!
Но судьба распорядилась иначе. Не успел я их познакомить. Умер дедушка легко, будто шутя, как и жил. Посмотрел вечером по телевизору свою любимую комедию, посмеялся до слез и пошел спать. Утром его уже не было.
Однажды, когда мне особенно было грустно, я сел за стол и написал на обложке толстой тетради в клеточку: “Правила моего дедушки”. Открыв ее, я записал по порядку:

Не бойся быть смешным.
Умей посмеяться и над собой.
Читай веселые книжки.
Добрый смех созидает, а злой – разрушает.
Веселые шутки жить помогают.

Засыпая, я думал, что когда-нибудь я вырасту и тоже стану дедушкой. У меня будет внук, которому я обязательно покажу эту тетрадку. Я никогда не буду его ругать и придумаю для него тысячу смешных шуток! А летом повезу его в деревню, где живут очень веселые люди. Держись, внучек!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"