ЦВЕТ ВРЕМЕНИ

Для нас эпоха не делится на «до» и «после»

Человечество растет, эволюционирует, и одеяло социальной гармонии явно стало мало. Натягивая его на плечи, мы оголяем ноги... Скажем, побочным эффектом индустриализации стал резко обострившийся конфликт поколений. Слишком много разных людей стали жить в одном месте в одно время. Традиционное общество было подчинено определенным правилам, которые соблюдались всеми членами семьи. И уклад родительского дома служил единственно верным образцом для устройства собственного очага.
А теперь представьте, что в начале ХХ века вся эта многовековая, надежно зацементированная определенность и стабильность вдруг исчезли, и каждому человеку пришлось перестраивать себя в срочном порядке, чтобы выжить. Традиционное воспитание оказалось несовместимым с тем, что приходилось делать в жизни. Приспособленческие инстинкты у некоторых особей сработали как нельзя лучше. Промышленность, наука, торговля, транспорт стремительно развивались, требуя от человека сделать выбор между доживающим последние денечки старым и новым, которое неизбежно придет ему на смену (вопрос только в том, когда). Поэтому каждое новое поколение все меньше походило не предыдущее.
В России, конечно, тоже существуют проблемы во взаимоотношениях между старшим поколением и молодежью. На мой взгляд, они чувствуются острее главным образом из-за распада Советского Союза. Господа взрослые, обвиняя нас в том, что мы утратили те качества, которые вы считаете очень важными для человека, примите во внимание те условия, в которых формировались наши взгляды. В 1991-м Союза не стало. Для вас существует жизнь до и после. Для большинства из нас существует только после. Нам не о чем жалеть. Мы не склонны сравнивать, так как нам не с чем сравнить. Постсоветский синдром нам незнаком. Вы помните, конечно, как вас принимали в пионеры, как вы пополнили ряды прогрессивной комсомольской молодежи, объединенной великими идеями вождя мирового пролетариата. Вы всегда были частью коллектива и наверняка не могли представить себя отдельной единицей, имеющей какую-то собственную ценность. Еще и поэтому, наверное, так тяжел переход к западному образу жизни, при котором люди, подобно животным, находятся в постоянной борьбе за существование (пусть даже и немного на другом уровне взаимоотношений), имеют свою отдельную «нору» и полное право никого больше в нее не пустить.
Так какие же мы? Мы в этом плане такие же, какими были бы вы, имея достаточно свободы для самореализации. Мы по-прежнему движемся в «светлое будущее», но не колоннами по четыре, а пестрой, разнородной толпой, в которой каждый идет с теми, с кем хочет, и сам выбирает темп, музыку, сопровождающую его в пути (все что угодно от Вивальди и Грига до Майкла Джексона). Яркие и активные всегда немного впереди, основная масса движется в арьергарде в том же направлении. Замыкают процессию пассивные и неадаптировавшиеся люди немного не от мира сего (те, которые до сих пор считают, что опоздали родиться лет на 100–150).
Несмотря на то что мы так же осторожно ходим по улицам, боимся быть захваченными в заложники, боимся терактов и имеем свои предубеждения относительно лиц кавказской национальности, мы готовы что-то делать, а не предаваться прекрасному чувству светлой ностальгии. Не мы виновники того, что страна тяжело переживает переходный период. Для нас жизнь только начинается, и ее ключевые аспекты вполне в духе времени. Цель – получить образование, найти более или менее прилично оплачиваемую работу, чтобы было на что жить, содержать семью и родителей. Новые порядки требуют усвоить новые правила. Каждому человеку хочется быть востребованным, хочется, чтобы его знания и опыт оплачивались соответственно их высокому уровню. И молодые энергичные люди хотят работать там, где их работа была бы полезной и интересной, финансировалась и всячески поддерживалась государством. Скрипач идет туда, где есть скрипка, а ученый – туда, где есть наука. И поэтому многие уезжают за границу.
Монтескьё писал, что лучшее средство привить детям любовь к Отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов. Господа взрослые, как у вас с патриотизмом после 1991 года? Вообще люди как-то неадекватно воспринимают это в целом позитивное явление. Некоторые представители старшего поколения сыты ура-патриотическими настроениями, которыми их перекормили в пионерско-комсомольскую молодость. А молодежи как-то не до этого. Я не знаю, почему сейчас все говорят о подъеме патриотизма. Видимо, кому-то свыше это понадобилось для отчета о проделанной работе. В кругу моих друзей и знакомых почти нет людей, которые приходили бы в восторг от подобных идей. Сейчас быть коммуникабельным и активным, способным быстро приспосабливаться к чужой культуре, языку и традициям гораздо важнее, чем быть патриотичным. Грустно, но актуально.
И еще… у нас есть возможность выбирать. Мы вовсе не обязаны принимать официальную позицию государства как неоспоримую истину. Нам доступны любая литература, огромное количество современных справочников, содержащих достаточно полную неидеологизированную информацию.
Так исторически сложилось, что в нашей школе учителя очень демократичны по отношению к ученикам. Мы часто разговариваем на переменах совершенно неофициально, обсуждаем интересующие или беспокоящие вопросы. Я не могла не спросить мнения учителей о различиях, которые есть между нами. Большинство из них считают, что молодежь – самая восприимчивая часть общества, еще не отупевшая под грузом бытовых проблем и обязанностей и легко входящая в резонанс со всеми значительными событиями в мире. Это, конечно, очень приятно, но рождает смутное, беспокоящее чувство с каждым днем возрастающей ответственности за происходящее в мире. Но иначе, видимо, нельзя.
И еще одно отличие. Большинство представителей старшего поколения – атеисты. Была такая официальная религия в нашем государстве – безверие. Последние пять – семь лет восстанавливаются и реконструируются храмы, открываются монастыри. Церкви наполняются прихожанами, и среди них все больше и больше людей молодых. Конечно, религиозные убеждения правильнее было бы отнести к проявлениям индивидуальности, но тем не менее такая тенденция существует, и если честно, очень меня радует. Православная церковь – это то место, где никто никогда не призывал к войне и конфликтам. Православие очень гуманно и достаточно пластично для того, чтобы не создавать острых противоречий в человеке. В Евангелии сказано: «Несть ни еллина, ни иудея», перед Богом все равны... И если человек в молодости усваивает и воспринимает эту истину, его вряд ли привлечет скин – движение или активно набирающий популярность неофашизм.
А что те, кто придет после нас, «вылепят» из себя и своих жизней, какими они будут, что нового появится в них и будет ли это тяготить нас кажущейся безнравственностью, или радовать более совершенными формами отношений, остается пока загадкой. И они будут, вероятно, так же нам чужеродны и конфликтны, как и мы конфликтны со своими предшественниками.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"