ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

Мало платят: почему мы соглашаемся?

На маленькую зарплату жалуются все; женщины, по статистике, имеют к этому больше оснований. Почему так легко недоплачивать именно женщине?

То, что люди соглашаются работать за символическую, ниже прожиточного минимума (не возмещающую затраты рабочей силы, по Марксу) оплату, приводит к состоянию неоптимального равновесия на рынке труда, позволяющего выживать не тем предприятиям, которые действительно рыночно конкурентоспособны, а всем, кто регулярно использует неоплачиваемую деятельность людей. Многие именно так и объясняют поведение своего работодателя: “Мельница вроде не особо прибыльная, лишних денег нет”, – говорит жительница Самары. “Подняли им немного (зарплату). Но это скорее руководство продемонстрировало свою готовность идти навстречу, чем реальную возможность платить достойно. Но и работники это понимают, просто время такое, всем приходится много работать”, – вторит ей работница из Сыктывкара.

Работа за мизерные деньги может хотя бы частично компенсироваться послаблениями трудового режима – такой своеобразный “обмен дарами”, на который всегда можно рассчитывать, но расчет этот далеко не всегда оправдывается на практике. Работница из Сыктывкара привыкла дополнять мизерную зарплату “натуральным” доходом, чем и объясняет свою выгоду: “Это 300 рублей. Там можно было продукты брать. За квартиру там шла субсидия. Расходы шли чисто на хлеб...”
Есть существенная разница в отношении к труду на подобных условиях мужчин и женщин. Возможно, это связано с укоренившейся в обществе традицией недооценивать и недооплачивать женский труд. Например, женский труд в домашнем хозяйстве привычно бесплатен и обычно недооценивается; есть тенденция распространить представление о том, что женщинам “естественно” многое делать бесплатно, и на сферу оплачиваемой работы.
Между прочим, сами женщины прекрасно понимают, что их работа в домашнем хозяйстве имеет четкий денежный эквивалент, и в последнее время особенно часто на это ссылаются как на обоснование принятого решения: “Я сразу отказалась, ехать далеко, 259 рублей (зарплата), думаю, лучше я с внучкой посижу”(женщина из Самары). “Вот было время, когда и муж не работал, и я в декрете была. Но я тогда очень много пекла, теперь вот больше денег тратится на всякие полуфабрикаты, а они ведь дороже. Вот и получается, что время – деньги. Зарабатываю на то, что сама бы могла сделать” (Сыктывкар). “Финансовое положение изменилось с моим выходом на работу. Оно стало хуже. Раньше я пекла, экономила, могла подешевле продуктов купить, а теперь не успеваю это делать. Опять-таки на одежду не надо было много денег тратить, раньше могла в чем попало ходить” (Сыктывкар).

Но несмотря на то, что не работать порой явно выгоднее, чем работать, многие продолжают держаться за свои рабочие места просто потому, что любят работать, например: “Просто я люблю работать. Даже если бы мне не платили, я бы все равно, наверное, это не бросила...”; ”Надо делом заниматься, не просто так сидеть...”; “Я чувствую в себе силы, что я еще могу работать, дома мне не хочется сидеть, поскольку в общем-то сын вырос... работая в институте, я ощущаю себя более активным членом вот этой жизни, то есть я острее, живее, полнее воспринимаю все многообразие, если можно так сказать, ощущаю жизнь”(москвички).
Есть еще и “преданность предприятию”, “интересам дела”, которые заставляют работать за недостаточную плату и мужчин, и женщин примерно в равной мере.
“Рыночная компетентность” наших собеседников, особенно женщин, оказалась весьма высокой: “Но это же надо быть неразумным человеком, чтобы идти на маленькую зарплату за огромный объем работы. Надо просто глупым быть”. “За 300 рублей? Работать за такие деньги – себя не уважать”.
Для мужчин работа чаще самооценка, для женщин – инструментальный способ достижения других целей. Поэтому мужчины чаще, чем женщины, говорят о том, что работа должна быть интересной, приносить определенный статус: “Всегда считал, что очень престижно принадлежать к интеллигенции, ну хотя бы по признаку работы в Академии наук, то есть к ученому миру”, – заявил нам один москвич.

Вероятно, это связано с тем, что для большинства мужчин работа составляет ядро идентичности, если не всю идентичность: я – это то, чем я занимаюсь. Воспитанным на советских традициях, мужчинам больше не с чем себя соотносить, их семейная роль в советской идеологии была совершенно недостаточной (сейчас, кстати, их значение для семьи, судя по многим интервью нашего исследования, так или иначе увеличивается). Для женщин же отношения со “значимыми другими”, семья имеют достаточно большое значение (наряду с работой). Поэтому мужчины часто конструируют свою рабочую ситуацию как сложноподчиненную систему из деятельностей разного вида и рода, в которой одна работа “кормит” другую. Женщины же рассматривают работу прежде всего как источник дохода, средство выживания для себя и других членов семьи и в меньшей степени – как отдушину от семейных хлопот, запасное основание для идентичности, место общения (последнее сегодня менее характерно, чем, например, 10 лет назад: возможности для общения на рабочем месте сокращаются с интенсификацией труда). Впрочем, женщины тоже не возражают против интересной работы “в удовольствие” при условии, что их материально обеспечивает кто-то другой.
Однако в реальности достаточно много ситуаций, когда элемент добровольности отсутствует полностью, человек соглашается на недоплату вынужденно, иногда по прямому принуждению. Это чаще всего бывает вызвано ощущением зависимости от работодателя, тем, что человек держится за рабочее место на любых условиях. С этим часто сталкиваются и мужчины, и женщины, но женщины переносят такие ситуации “легче” (несмотря на то, что, как мы только что говорили, они ценят работу прежде всего как источник дохода): “Приходится маленько терпеть, а что делать? Ничего не сделаешь” (Самара). “Это уже чисто женское. Раз надо, значит, надо. Привыкли так, безропотно” (Сыктывкар). Да и хозяева не предполагают сопротивления с их стороны: “Женщины более лояльные, не хотят отношения портить” (мужчина-руководитель из Сыктывкара).
Мужчины реагируют на зависимость и принуждение более остро, гордо: “Мы себя рабами чувствуем”. “Нет, я просто не буду делать, и все. Почему я должен делать то, за что не платят?! Нет, не пойду, не обязан” (Сыктывкар).
Объясняя свое согласие работать за недостаточную оплату, мужчины чаще всего говорят о долге перед собой или о неких абстрактных сущностях вроде мужского героизма: “Но соглашались. Прежде всего по соображениям моральным: горит, допустим, лес, тут уж не упрешься, что устал и больше не хочу”. У женщин на первом месте – ответственность по отношению к конкретным людям, доброта, способность откликаться на просьбу как часть роли “истинной женщины”: “Просто пользуются моей добротой, я думаю, потому что мужики в этом плане порезче”. Невольно вспоминается теория Кэрол Гиллиган о том, что “мужская” мораль более отвлеченная, а “женская” – более “отношенческая”, у мужчин на первом плане верность абстрактным принципам, у женщин – забота о конкретных людях.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"