ТЕРРИТОРИЯ РИСКА 
 

«Теперь ты наш...»

Армия – это школа беспрекословного подчинения. Но почему ее должны пройти все?

Наши генералы облагодетельствовали будущего альтернативщика, разрешили ему мыть сортиры три с половиной, а не четыре года.
...Детство обрубается, когда узнаешь обреченно: придет день, и ты обязан будешь явиться стриженый, с вещами. И тебе скажут: «Теперь ты наш, мы назовем тебя танкистом, посвятим тебя в мужчины. Ты расплатишься теперь за годы, которые мы вынуждены были терпеть твои игры, маменькину юбку и безнаказанность». Детство кончается не в 18 лет, а когда понимаешь: ты раб. Детство не кончается – его прекращают военкоматовские врачи, когда стоишь у кабинета ежась, в одних трусах и ждешь очереди.
Если у мальчика «долг» перед казарменной силой, если он, как Петруша Гринев, самим рождением своим наказан, то о каком таком высоком патриотизме может идти речь?
Государству нужны солдаты, говорят нам, а на контрактников нет денег. Допустим. Но почему именно на армию их не хватает, когда государству, как внушают нам, столь необходимо это дело?
Не хватает денег – обратитесь к миру. Скажите: граждане, помогите, поработайте за кусок хлеба, а мы, государство, потом расплатимся, это как бы взаймы.
Да даже если и не расплатится за такой труд государство, неужели миллионы трудоспособных жителей не согласятся отработать задаром три-четыре дня в году, только бы сэкономило себе государство денег на армию, отказалось от призыва. Но деньги тут ни при чем.
Призыв – это школа послушания, воспитание управляемости, иерархического сознания. Обучение вертикальному устроению социального мира: командир – подчиненный. Сколько ни доказывали бы экономическую и военную эффективность профессиональной армии, ее долго еще не будет, потому что призыв должен существовать – пусть в убыток самим военным, как политическая целесообразность. Дрессируют не солдат – подданных.
Для чего и используют армию в Чечне, посылая туда мальчишек, чтобы научить их стрелять в собственный народ, чтобы стравить, разделить ненавистью. Армия стреляла в людей в Новочеркасске, когда в людях вдруг проснулся протест. Войска внутри страны используются сегодня по таким же причинам. Поэтому тех, кто без специального обучения ловко орудует дубинками, саперными лопатами, травит людей газом, пытает, обирает, освобождают от призыва. По закону.
А демобилизованные разделяются на обученных сносить и наносить удары. Те, которые бьют, годятся в вышибалы. Те, которых бьют, усвоили, что так полагается.
При чем здесь обороноспособность? 18 лет – это возраст физической, но еще не внутренней зрелости, возраст, когда человеческое существо можно разливать по формам.
Если призыв необходим для обороноспособности, почему обязательно восемнадцатилетние? Ведь зрелость, повторим это еще раз, тянется десятилетия, а время юности – всего несколько лет. Из армии приходят – если приходят – уже взрослые. Уходят – еще дети. Где же юность?
В армии должен отслужить каждый мужчина. Эта установка передается от отца к сыну. Ее утверждают любимые актеры, создающие наполненные высокими чувствами образы – либо овеянные воспоминаниями бабушек и дедушек, либо новые, жесткие, где, прорываясь сквозь перемешанную с грязью кровь, уже не советские – российские военные несут зрителям свою мужественность и человечность.
Создается видимость воина, победителя, образ чего-то брутального, энергичного. А лепится – раб, денщик, ломается хребет.
Наверное, отказаться от призыва (обходятся же без него многие западные государства) власть решится не раньше, чем убедится: иные средства политического контроля достаточно надежны.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"