ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ

Колонка редактора

Отчего-то каждый раз, принимаясь за колонку редактора, я сажусь не за компьютер, а за старый письменный стол, беру карандаш и обычную школьную тетрадку в клеточку. Собственно, у меня так пишутся все мои тексты. Компьютер незаменим, когда расшифровываешь интервью или нужно побыстрее удержать свежие впечатления от командировки. Если же вспоминаешь, размышляешь, переоцениваешь свой опыт издалека, он только мешает. Коллеги и знакомые из следующего, компьютерного поколения удивляются: зачем? Это же двойная работа. Конечно. Но хотя я не отношусь к трудоголикам (скорее наоборот) и терпеть не могу лишней работы, чаще пишу именно так: чтобы грифель шуршал и под пальцами чуть шершавилась теплая бумага, а не пощелкивал глянцевый пластик клавиатуры.
Может быть, это пришло из многолетнего учительского опыта: со временем понимаешь, что в твоей работе есть две неразделимые части – технологическая и еще какая-то, с трудом определяемая словами. И обе просто необходимы учителю. “Синий чулок”, педантично отрабатывающий план урока, вызовет лишь отвращение к образованию. Но и молодая учительница, не умеющая увлечь познанием, на одном энтузиазме и романтике протянет недолго: сядут на шею, и урок будет в тягость всем.
Недавно в компании педагогов мы спорили о том, заменит ли со временем компьютер учителя. В споре, как водится, ничего не родилось, зато получился интересный разговор, что большую часть работы, технологическую, учитель вполне может отдать компьютеру: проверить контрольную, систематизировать ошибки, подобрать тренинговые упражнения. При достаточном упорстве и ярко выраженном интересе ребенок скорее всего приобретет положенные знания, а при хорошо составленной программе – и актуальные нынче компетенции. Но зачем? Выпускники, приезжающие через много лет, – помнят ли они наши альдегиды, амфибрахии и прочие косинусы?
Мои вспоминают, как смеялись вместе, как вдруг вместо уроков уходили в лес смотреть осень, последний снег, первые листья, как в подмосковном лесу одни девчонки и я шли ночью от костра. И мне было так же страшно, смешно, грустно, как и им. По-настоящему. Я думаю, это главное слово в образовании.
Наверное, взрослый в школе нужен именно для этого: чтобы вместе строить планы, переживать, ссориться и договариваться.
И тогда можно говорить о самых серьезных вещах: о смерти и жизни, любви и предназначении. Даже если я не знаю (тем более если не знаю), как правильно, чтобы не думали, что правильный ответ для всех только один.
Компьютер всегда все знает про косинусы, а я про жизнь – нет. Поэтому мы с ним должны быть в классе вместе. Как утверждает один мой знакомый закоренелый компьютерщик, компьютер может научить знанию, а человек – сомнению и размышлению. И добавляет, что в школу без учителей ходить бы не стал.
Кстати, самая что ни на есть учебная учеба тоже не должна состоять только из предсказуемой технологии. Гораздо интереснее (и эффективнее) вместе с ребятами придумать урок или зачет и попробовать, никогда до конца не зная, получится или нет.
Сейчас иногда говорят, что технология противоречит, мешает творчеству. По-моему, нет. Если только не становится самоцелью, а остается средством.
Но не будь компьютера и прочей техники, на месте этих строчек, да и всей колонки редактора, был бы пустой белый прямоугольник.
Поэтому пойду-ка я печатать то, что написала карандашом на тетрадном листке.