ЗАБЫТЫЕ ДЕТИ 
 

...Особенно если делаете его из-под палки

Противопоставление – я и государство – привычнее и (такова традиция) приличнее. Но может быть, есть повод объединиться?

Можно только удивляться, зачем журналисту Андрею Гамалову вытаптывать первые робкие ростки милосердия? У нас ведь и без того волонтерское движение и благотворительность развиваются очень уж потихоньку. Объясняют это обычно эгоизмом богатых, с одной стороны, а с другой – тяжким существованием всех остальных, которым и так слишком трудно выживать, чтобы думать еще и о добровольном труде в помощь кому бы то ни было – беспризорным ли детям или беспомощным старикам. Доводы существенные, но далеко не исчерпывающие проблему. Не менее важны психологические соображения: и волонтер, и благотворитель имеют серьезные основания опасаться, что их действия спровоцируют не просто непонимание, а жестокое осуждение и озлобленную подозрительность.
На словах мы вроде бы строим гражданское общество, приветствуем общественную инициативу, справедливо ругаем неповоротливые и забюрократизированные государственные институты – на практике относимся к общественным инициативам с недоверием и сомнением.
Подоплека показного недоверия двоякая. Во-первых и в главных, это типичное и массовое оправдание собственного бездействия. Действовать должно государство, и только государство! Если оно действует плохо, я его поругаю, сидя перед телевизором на диване: “Сколько у нас беспризорных, кошмар! Куда государство смотрит? Где современный Макаренко? Когда государство заставит его работать?”
Во-вторых, что особенно опасно, в самом государстве не выкорчеваны тоталитарные корни. Понятно, почему гражданские инициативы, независимые общественные организации ему не по нутру. Но государство – это ведь не какой-то посторонний дядя с Луны, оно существует и действует через нас же самих. А значит, мы сами себе не доверяем и возлагаем призрачные надежды на кого-то другого, называя его государством.
В советские времена существовало издевательское, но точное определение, что такое “общественная работа”. Кто постарше – помнит, кто помоложе – от родителей слышал: “Общественная работа – бесплатная работа по принуждению и с отвращением”. Если студент или старшеклассник хочет работать с беспризорными детьми, если ему это важно и нужно, если он с настоящим интересом и желанием становится волонтером, он вызывает подозрение: мол, не для беспризорника старается, а для себя, свои собственные психологические проблемы решает. А ведь он их действительно решает. Есть у него такая душевная потребность – быть нужным и помогать тем, кому труднее. Помощь самому себе и помощь беспризорному тут не в конфликте, а в полном единстве. Мама с папой тоже заводят ребенка не для ребенка и не для государства, а для самих себя.
Но до сих пор, как ни странно, принуждение и отвращение считаются показателями чистоты намерений: не для себя ведь, не по собственному желанию горемыка время тратит, ему лично это абсолютно неинтересно и на фиг не нужно, но вот поди ж ты, заставили – он и возится. Хотя совершенно ясно, что такой “общественный работник” уж точно старается не для обездоленного беспризорника. А если не для ребенка и не для себя, то для чего? Ответ давно известен: для галочки, для отчета, а там хоть трава не расти.
К счастью, все сказанное – все-таки крайность, правда реально существующая и мешающая волонтерам и благотворителям в их помощи детям.
Личную инициативу, опыт общественных организаций и возможности государственных структур совсем не обязательно противопоставлять друг другу. Гораздо плодотворнее их объединение.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"