ДОМАШНИЙ АРХИВ

Счастье любит прятаться в валенках

Чем труднее был уходящий год, тем трепетнее относишься к спасительным новогодним вечерам у маленькой елки. Она уже наряжена, все хлопоты позади, и все домашние рядом. И мы не спешим включать телевизор, а садимся рядышком и просто смотрим на елку, на ее крохотные звездные огоньки. Сколько всего вспомнишь, глядя на елочные огни, – всего самого лучшего. И обязательно захочется об этом рассказать…
Вот и на нашей елке сегодня рассказывают о самом чудесном в жизни близкие люди – наши читатели. Тихие голоса сменяют друг друга, а на елке чуть шелестит мишура…

Сахар в газетном кульке

В моем далеком детстве мы представления не имели о настоящих елочных игрушках. Наши школьные елки наряжались игрушками-самоделками: корзинками из бумаги, шарами из папье-маше, рисунками, вырезанными из старых букварей, и белой как снег ватой.
Елка казалась нам сказочно красивой. После веселых танцев, хоровода Дед Мороз выдал каждому из нас подарок – стакан сахара в газетном кульке. Это было в первый послевоенный год. В последующие годы были и подарки побогаче, и елки наряднее, но стакан драгоценного в то время сахара не забывается до сих пор.

Барская елка

Это было ровно 65 лет назад. Я учился в третьем классе начальной деревенской школы. С нами занимался молодой учитель Сергей Николаевич Афиногентов. Приближался Новый год. В окрестных лесах, кроме двух высоких сосен (они и сегодня стоят), хвойных деревьев не было. Но в трех километрах от деревни находился питомник, созданный еще до революции здешним барином. Кроме экзотических деревьев, были там и елки. Испросив у совхозного начальства разрешения, учитель попросил нас, четверых друзей-третьеклассников, сходить за елкой. А поскольку зимой дороги на питомник не было, мы встали на лыжи, прихватили с собой санки и ножовку. Вернувшись, установили елку на крестовину, и девочки нарядили ее самодельными игрушками. На празднике Сергей Николаевич и учительница младших классов Ксения Даниловна Абрамова (оба очень красивые) подарили нам книжки. Мне досталась “Сказка о рыбаке и рыбке” А.С. Пушкина, я ее сразу выучил наизусть. А в новогоднюю лунную ночь мы всей ватагой катались на санках с горы. Потом я встречал Новый год еще шестьдесят три раза, но этот вспоминаю все чаще...

Запах тайги и пирогов

В конце 30-х годов наша семья жила на Дальнем Востоке, в поселке Новонежино. Кругом тайга и сопки. В семье я была старшим ребенком, и папа (он служил в летном дивизионе) всегда брал меня с собой: на огород, за ягодами и даже на охоту. А в последний день старого года с утра мы отправлялись за елкой в лес. Брали санки, топор, хорошенько одевались, чтобы снег не попадал внутрь валенок, мне смазывали лицо гусиным жиром, и мы шли искать елочку. Снегу в лесу было много, мне так по пояс, но папа шел на лыжах, и санки, на которых я ехала, тоже были на лыжах. Выбирали елку, обязательно с шишками, папа ее рубил, привязывал к санкам, сверху сажал меня и вез домой.
Когда елку заносили в дом, запах был удивительный, а через день-два на шишках появлялись капельки смолы. Запах елки смешивался с запахом маминых пирогов. Украсить елку было нечем, не было у нас ни игрушек, ни гирлянд, но папа мой был большой выдумщик. Вечером нас с сестренкой отправили спать, а когда на другой день мы с соседскими ребятишками вошли в комнату, где стояла наша елка, все просто ахнули. Папа с мамой нарядили елку конфетами, кедровыми шишками, перьями от кур, уток и диких птиц. А гирлянды сделали из маленьких диких яблочек, зажгли несколько самодельных свечей. Был и Дед Мороз (папа в вывороченном наизнанку тулупе), он раздавал самодельные леденцы на палочках... Вот такую елку я не видела потом нигде.

Счастье любит прятаться в валенках

В ночь после встречи Нового года, перед отходом ко сну, бабушка или мама обычно просили, чтобы я поставила под елку свои валенки. Я так и делала, а дедушка ставил рядом еще и свои огромные валенки: вдруг Дед Мороз принесет много подарков. Наутро я подбегала к елке и удивлялась, что мне одной Дед Мороз так много всего принес. Конфет мне хватало как минимум на полгода, хоть я и старалась угощать всех. Конечно, однажды я поняла, кто выполнял роль Деда Мороза, но в душе навсегда сохранилось ожидание какого-то чуда на Новый год. Я очень благодарна за это моим близким. Сейчас я уже студентка, но мама до сих пор ставит мне подарки в валенке под елку. И ко мне на секунду возвращается частичка прошедшего детства.

“Дети капитана Гранта” на реке Потудань

В тревожном 1937 году отмечалось столетие гибели Пушкина. Его портрет с вьющимися кудрями поместили на обложках школьных тетрадей. Прошел слушок, что в завитушках кудрей можно обнаружить зашифрованные буквы и даже фразы, которыми враги народа хотят сбить людей с правильного колхозного пути. Мы, ученики начальной школы, и так и сяк рассматривали портрет поэта, крутя тетрадь вправо, влево и кругом в надежде найти злополучные буквы. Однажды в начале декабря, войдя в класс, учитель сказал: “Хватит крутить тетради и искать то, чего нет. Давайте лучше поговорим о том, как встретить Новый год и приготовить елку”.
А мы о новогодней елке слыхом не слыхали, до этого их не разрешалось устраивать. Учитель все нам объяснил, и работа закипела, забурлил весь наш хутор, который был разбросан на правом берегу реки Потудань. В конце декабря по заснеженной дороге на лошадке, запряженной в сани-розвальни, учитель привез из райцентра елку, подарки, елочные украшения. Мы встречали учителя еще на въезде в хутор и сопровождали его до самой школы.
Класс осветили мощной десятилинейной керосиновой лампой. Окна засветились так ярко, что школа, стоявшая на небольшом возвышении, показалась всем сказочным замком. До сих пор помню стихотворение, которое я читал в тот вечер... Когда закончились наши выступления, учитель каждому ученику вручил подарок – небольшой кулечек, свернутый из листка школьной тетради. Там было несколько конфет-подушечек и пара конфет в обертках. А потом все вместе смотрели фильм “Дети капитана Гранта”. Динамо по очереди крутили вручную взрослые. А перед началом фильма учитель снимал украшения с елки и раздавал их ученикам. Мне достался искрящийся пупырчатый шарик. Он был так красив, что в дальнейшей жизни мне таких не встречалось. Когда я вернулся домой, то шарик положил в святом углу, на окладе образа, рядом с пионерским галстуком.
Пора назвать имя нашего учителя – Иван Николаевич Алексеев.

Билет домой

1968 год, конец декабря, Одесса. Позади отдых в санатории, и я полон впечатлений о прекрасном приморском городе: встречи с Пушкиным, дюком Ришельё, Французский бульвар, знаменитый театр. Время, однако, поджимало. К Новому году, конечно, хотелось быть дома. Пришел в авиакассы, а там говорят: билеты в мой родной Ташкент на все предновогодние дни распроданы. Не теряя времени, собрал вещи – и на вокзал, к московскому поезду. Рассчитал, что если попаду на него, то раненько 31-го буду в Москве, а оттуда домой несколько рейсов.
Кое-как попал в плацкартный вагон, а на столичном авиавокзале история повторилась: на ташкентские самолеты билетов нет. “Ждите отказа от брони”, – только и сказала кассир, записав мою фамилию. Время тянулось медленно, один за другим улетали рейсы, я нервничал страшно. И вдруг по громкой связи приглашают к кассе. Одна бронь снята! Когда расплачивался, дрожали руки. У стюардессы выяснил, что прибытие в 23.00. Час в запасе. В Ташкенте на трап выскочил одним из первых, затем бросок к стоянке такси. На бегу заглянул в киоск, купил маску Деда Мороза.
Промелькнули заснеженные знакомые улицы, и вот он, родной дом. Без четверти двенадцать стоял у порога. Надел маску и позвонил. Голосок дочери: “Кто там?” – “Деда Мороза заказывали?” – “Мама, Дед Мороз пришел!”
Когда отмечали Новый год по московскому времени, произнес тост за того человека, который, сдав билет, преподнес мне дорогой новогодний подарок.

Было бы с кем пошептаться

В один прекрасный новогодний вечер я поняла, что Дед Мороз и Снегурочка, которые пришли к нам, очень даже настоящие. У него была не ватная борода, а всамделишная, из седых волос, а внучка – юная, как девочка, и прекрасная, как принцесса из сказки. Это может показаться смешным, но я только два-три года назад узнала в этих сказочных гостях друзей моих родителей – Нину Ивановну Чидакину и Геннадия Александровича Бродягина. А до этого честно верила! И эти долгожданные гости остаются в сердце самым дорогим подарком. А новогодней ночи, которая запомнится навсегда, чувствую я, еще не было. В детстве все исполнялось: хотелось подарков – были подарки, ждала Деда Мороза – он приходил... А сейчас жду в новогоднюю ночь его, того, с кем бы сесть на корточки, как в детстве, около светящейся ели, найти бумажный мешочек с конфетами и шепотом рассказать бы друг другу о самом сокровенном...

Горсть макарон

“Не дорог подарок, дорога любовь...” 31 декабря 1946 года. Мне десять лет. Вечером я пошла к моему двоюродному брату. Мы сидели с ним на печи и грелись. “Есть хочешь?” – спросил меня брат. Я молча кивнула головой. Он быстро слез с печи и принес мне в горсти какие-то штучки. “Хрумай!” – сказал он. Боже, что это была за вкуснятина! Ведь той зимой мы пухли от голода. Прошли годы, и только тогда я догадалась, чем меня угощал брат. Это были макароны, которые, очевидно, достала мама моего брата. Она работала продавцом в селе Пара Тамбовской области. Вот эта горсть макарон и запомнилась мне на всю жизнь. Когда мне исполнилось тринадцать лет, в своем детском дневнике я записала стихи:

Я не сплю. На полу лунный свет
От окна отражает квадрат.
Вот подругам моим ты сосед.
Мне – зачем-то двоюродный брат...

Мулине на счастье

Пришедший с фронта отец возил нас с места на место, чтобы уберечь от голода. Он плотничал, а мама работала техничкой. Зарабатывали мало, но голодными мы не были. В начале пятидесятых, когда я уже училась на первом курсе техникума, было очень модно вышивать крестом цветными нитками мулине. Мне тоже этого очень хотелось, я даже плакала, но родители с трудом сводили концы с концами. И вот однажды новогодним вечером брат торжественно подал мне сверточек, я его развернула и от радости не могла ни слова сказать. В сверточке были нитки мулине, только тогда появившиеся, китайские. Я была так рада, что не спросила у брата, где он нашел деньги на подарок. Много лет спустя он признался мне, что заработал деньги фотоаппаратом “Любитель”. Он ходил по деревням, и люди с удовольствием ему позировали, а он получал с них за фотографии копейки. Каждый Новый год я прокручиваю в памяти тот новогодний вечер, эту свою радость, всегда хочу в этот день увидеть счастливое лицо брата. Но живет он далеко, в городе Бобруйске, его зовут Десятников Анатолий Александрович.

Дядя Мирон и тетя Поля – где вы?

Родилась я в глухой деревеньке Кировской области. На всю деревню один радиоприемник “Родина” с большущими батареями. Да и свет к нам еще не провели. Школа – начальная, две молоденькие учительницы. В нашей деревне жили замечательные люди – добрые, душевные. И самыми добрыми нам, детишкам, казались наши медицинские работники дядя Мирон и тетя Поля. Они были эвакуированы или сосланы из Ленинграда. Умнейшие, культурные люди. На новый, 1954 год наши доктора решили устроить для всех деревенских ребят елку с подарками. Как я теперь понимаю, эти подарки они готовили на свои деньги. В кулечке было несколько карамелек, булочка и два мятных пряника. Люди моего поколения поймут, что это был за подарок! Ведь для нас величайшей радостью был и кусочек сахара. Всю жизнь помню тот кулечек и весь тот вечер. Дядя Мирон был Дедом Морозом, а его жена – Снегурочкой. У них были две дочки – примерно нашего возраста. К глубочайшему сожалению, не помню фамилию докторов. Если они живы – низкий им поклон за все, что они делали для деревни. За тот вечер с подарками, с керосиновой лампой и звуками песен из “Родины”.

Снегурочки из папиного чемодана

Это было давно, под новый 1940 год. Папа ездил в командировку и привез нам всем подарки. Мне больше всего понравились елочные игрушки. Это были снегурочки, деды-морозы, яблоки, лимоны, сделанные, очевидно, из папье-маше, а сверху покрытые блестящим снежком. Даже после Нового года мама часто доставала мне чемоданчик с этими игрушками, и я, шестилетняя, любовалась ими. Но началась война, папу забрали на фронт, а мы не смогли сохранить игрушки. Пришлось бросить все и бежать от немцев. Когда вернулись, мы не нашли в своей квартире ничего. Но дело не в этом, а в том, что никогда больше я не встречала таких прекрасных игрушек. Не помню, в каком городе папа их покупал. Думаю, что в Москве.

Как мы встретили маму и Деда Мороза

У меня было очень счастливое детство. Я все это хорошо помню до сих пор. Но как ни странно, наиболее яркое ощущение воплощенного чуда оставила история, произошедшая, когда я был уже взрослым человеком. Это было на Камчатке. В предновогодний вечер моя жена, работая посменно, задерживалась, а я с шестилетним сыном готовил праздничный стол. Потом мы надели тулупчики и, бодро хрустя свежим снежком, поспешили встречать нашу маму. Никогда раньше мы не видели город таким пустынным и умиротворенным. Из черной небесной бездны скользили снежинки, совершенно бесшумно возникая в свете редких фонарей. Мы уже подходили к автобусной остановке, когда из темноты послышались уверенные шаги. Мы с сынишкой замерли, словно примерзли к дороге. В кружении невесомого блеска к нам бодро шагал Дед Мороз. Ветер развевал его роскошную бороду, левой рукой он держал закинутый на плечо увесистый мешок, а в правой нес посох. Тут подъехал автобус, мы встретили нашу маму, а Дед Мороз подошел к нашему сынишке и спросил, как его зовут. Услышав робкий ответ, Дед Мороз достал из мешка красивую коробку. Всю дорогу до дома сын тормошил нас расспросами, куда Дед Мороз пошел дальше, придет ли он к нам еще... Новый год мы встретили втроем, уютно трещали дрова в печи, а за окном не на шутку разыгралась камчатская пурга. На столе лежала коробка с мармеладом – от настоящего Деда Мороза.

Лучший праздник – тот, что будет завтра

...Я сейчас в отпуске – у мамы. Веду почти растительную жизнь. Ем, сплю, гуляю, читаю, иногда смотрю телевизор. Пишу это письмо почти за сутки до наступления Нового года, завтра в это время мы будем сидеть за праздничным столом.
Вчера мы ходили в лес за елкой, да-да, все по-честному – выписали лесобилет, вооружились ножовкой, и вперед. Через десять минут – в лесу и, проваливаясь в глубокие сугробы, свернув с тропинки, уже отряхиваем зачарованные, укутанные густым коконом снега лесные красавицы.
Первая попытка – елочка чем-то больна, половина веток в лишайниках, вторая – и из-под пушистого воротника снежной шубы выпростались сухие желтые ветки, третья – и вот она, настоящая русская красавица, не очень пушистая, но стройная, ровненькая, с широким подолом нижних ветвей. Доставка на плече – благо идти недалеко, да и не тяжелая она вовсе, вот только так и норовит пощекотать колючими ручками шею и щеки.
Ночку елка переночевала во дворе, а сегодня переселилась в дом, немного поплакала, так что на полу образовалась лужица, а в специальном ведерке – ее удерживают в нем когтистые болты – питательная смесь: мел, сахар, лимонная кислота и, конечно, вода.
Запах, чудесный еловый запах – запах детства: хвоя и мандарины. Сегодня только верхушка украшена, а завтра все остальное – весь королевский наряд. А сегодня еще была баня. Уже не первый год мы, почти как герои рязановского фильма, в канун праздника топим баню.
Зима в этом году необыкновенно красивая. Снегу уже намело много. И сейчас он лежит тихо и поблескивает миллионами маленьких огоньков, а луна какая-то маленькая и мутная, напоминает пятнадцатикопеечную монету на дне старого колодца, если туда посветить фонариком.

…На улице сейчас минус 10 и тихо-тихо, даже железной дороги не слышно. Ах, как много произошло за эти годы… Мои часы лежат передо мной, минутная стрелка движется к двенадцати, часовая почти на двенадцати, а секундная стоит, но там есть хитрая кнопочка, я нажимаю ее – и секундная стрелка оживает. И в тот момент, когда все они окажутся на двенадцати, произойдет чудо – родится новый день, последний день 2002 года. Лучший праздник – тот, что я встречу завтра рядом с мамой.
На холодильнике лежит толстая стопка газет “Первое сентября”. Все они просмотрены, но почти ни одна не прочитана так, как хотелось бы. Нет времени. Свой дом – как капризный ребенок, вечно ему что-нибудь надо. Зимой – печки, то одна, то другая, то чистка снега во дворе, то вынос воды из дома, то ее доставка в дом, то коз напоить, подоить, посуду помыть и т.д., а потом капризным ребенком становится огород. А еще предстоит вывезти из леса сено, сложить дополнение к печке-столбенке в зале, будет лежанка с духовкой, а там и весна не за горами...
Дай Бог всем нам не потерять ощущение чуда и сердцем чувствовать, что мир Любви открыт.
С наилучшими пожеланиями

Троллейбусы пусты еще под утро,
Бредет прохожий: счастлив, полупьян.
В больших сугробах цвета перламутра
Не отыскать нам ни один изъян.
В домах гирлянды островерхих елок
Огнями полуночных маяков
Путь освещают, что суров и долог
Во тьме грядущих судеб и веков…