ПОВЕСТКА ДНЯ

Внедряем...

В Государственной думе прошли парламентские слушания на тему «Итоги второго года эксперимента по Единому государственному экзамену»

В слушаниях приняли участие вице-спикер Госдумы Ирина Хакамада, министр образования Владимир Филиппов, а также руководители региональных управлений образования и ректоры вузов.
Главной новостью слушаний можно считать предложение А.Шишлова принимать решение о введении ЕГЭ в форме федерального закона. Руководители образовательного ведомства это заявление не комментировали, но тон их выступлений показывал: ЕГЭ можем ввести хоть завтра. Законом ли, приказом – все едино.
Правда, некоторых депутатов смутил победный тон министерских реляций. И у них возникли вопросы, на которые представители министерства не сумели или не захотели отвечать.
Но именно эти вопросы, с нашей точки зрения, в разговоре об эксперименте по ЕГЭ и являются ключевыми…

Ректорский корпус сдает позиции.
По сходной цене…

Слушаниям в Думе предшествовал Всероссийский съезд ректоров, о котором мы писали в предыдущем номере.
Накануне съезда среди руководства высшей школы бытовало мнение, что с ЕГЭ лучше повременить. Особенно ярко эти настроения проявились на региональных совещаниях ректоров.
Вот, например, решение президиума Совета ректоров Приволжского федерального округа: «Проекты перехода на ЕГЭ и финансирование вузов через государственные именные финансовые обязательства вносят глубокие системные изменения в организацию высшего образования, что неизбежно будет иметь серьезные социально-экономические и, возможно, политические последствия, и потому срок эксперимента должен быть увеличен».
Напомним: интрига московского съезда заключалась в том, что ректорскому сообществу в завуалированной форме было предложено не препятствовать скорому и повсеместному введению ЕГЭ – в обмен на возвращение государственным вузам налоговых льгот и ужесточение режима лицензирования для негосударственных.
На тот момент ректоры не ответили ни да ни нет.
Министерство такой результат, естественно, не устраивал. Поэтому в своем выступлении на парламентских слушаниях министр образования В.Филиппов резко разделил лояльных участников эксперимента и ректорское сообщество. И тут же сорвался отвечать воображаемым оппонентам: «Ректоры признают, что ЕГЭ заставляет лучше работать школу. А потом говорят, что из-за ЕГЭ к ним приходят плохие абитуриенты!» и т.д.
А первый заместитель министра В.Болотов перед ректорами и вовсе извинялся, хотя в зале их можно было пересчитать по пальцам: «Официально заявляю: никто никогда в Министерстве образования не говорил, что ректоры делают бизнес на преодолении барьера школа – вуз!»
В общем, призрак могущественного ректорского корпуса в зале присутствовал. Но обедни не испортил: компромисс почти достигнут, ректоры, похоже, уже готовы согласиться на ЕГЭ.
Но свидетельствует ли это о том, что по результатам двух прошедших лет ректоры изменили свое отношение к самому эксперименту?
Вряд ли. Скорее это закономерный итог внедрения единого госэкзамена аппаратными средствами – с использованием рычагов давления и заключением договоренностей там, где слишком сильно давление встречное. А ректорский корпус – это та сила, с которой приходится считаться. Без отступных не обойдешься.
…В этом противостоянии, к сожалению, нет и не может быть места содержательному обсуждению проблем, связанных с переходом из школы в вуз.
А между тем подобное обсуждение, цель которого: выработка такой модели ЕГЭ, которая бы оптимальным образом отвечала потребностям всех заинтересованных сторон – учеников, учителей, родителей, вузов, – является, с нашей точки зрения, необходимой составляющей самой экспериментальной работы.
Ведомство же пытается представить в качестве экспериментальной работу сугубо административную: внедрение уже разработанной, не подлежащей изменениям схемы ЕГЭ.

Руководители хулиганят

Собственно слушания начались вовсе не с темы ЕГЭ. «В нескольких районах Иркутской области учителя готовы объявить забастовку», – сообщила вице-спикер Госдумы Ирина Хакамада и попросила министра образования В.Филиппова прокомментировать ситуацию.
«Сегодня разговаривал с губернатором Иркутской области Борисом Говориным, – ответил В.Филиппов. – В Нижнеилимском районе учителя еще не получили зарплату за сентябрь. И такая ситуация в целом ряде областей. На самом деле идет некоторое хулиганство со стороны руководителей муниципального уровня».
Итак, раньше у нас были «перегибы руководителей районного масштаба», теперь – «хулиганство руководителей муниципального уровня». На которое всегда можно списать результаты непродуманных правительственных решений, например о повышении зарплаты учителям преимущественно за счет бюджетов регионов.
«Зарплата учителя – это для нас первично», – заявил В.Филиппов.
«Но мы все понимаем, что просто повышение зарплаты учителям проблему доверия к новым процедурам приема в вуз не решит», – загадочно резюмировал министр…

Проблема доверия к итогам

«Мы хотим очень тщательно и беспристрастно проанализировать итоги эксперимента по единому экзамену», – сказал председатель Комитета по образованию и науке А.Шишлов.
И принялся эти итоги перечислять: в прошлом году пять регионов, в нынешнем 16... Получилось так, что последующий доклад заместителя министра образования В.Болотова отчасти выступление председателя комитета дублировал. Хотя по идее министерство должно было бы итоги представлять, а депутаты – оценивать.
«Я бы предложил, обсуждая ЕГЭ, разделять вопросы технические, методологические и вопросы образовательной политики», – заявил А.Шишлов.
И стал перечислять те самые «вопросы образовательной политики»:
– Как сделать так, чтобы новая система аттестации пользовалась доверием у общества?
Другая проблема – вопросы экономики ЕГЭ, цена введения этой системы.
Еще одна проблема: как можно учесть особые требования, которые сегодня предъявляются нашими ведущими вузами к абитуриентам?
Фраза показательная – за все время слушаний никто даже не заикнулся о том, что и абитуриенты могут предъявлять кое-какие требования к вузам и системе образования в целом.
«Система ЕГЭ затрагивает каждую российскую семью», – подытожил А.Шишлов. И предложил окончательное решение о ЕГЭ принимать в форме федерального закона – так, по его мнению, будет демократичнее.
Предложение «узаконить ЕГЭ», по сути, стало единственным, где А.Шишлов выступил с позиции законодателя.
В остальном председатель думского Комитета по образованию и науке анализировал эксперимент по ЕГЭ с позиции сугубо ведомственной: особенно показательна его реплика относительно «проблемы доверия к ЕГЭ в обществе», прямо повторяющая высказывания В.Филиппова и В.Болотова.
Казалось бы, депутаты Думы и есть представители общества, защитники общественных интересов. Именно они должны были сказать министру образования:
– Наши избиратели потому и не доверяют предложенной вами модели ЕГЭ, что в ней не учитываются их интересы. Что в этой связи предпримет вверенное вам ведомство: станет давать разъяснения или изменит что-то в существующей схеме?
Но куда там! Так велико желание потрафить власти, что единственное, что было предложено обсудить депутатам, – это как вместе с министерством сделать общественное доверие к ЕГЭ и вовсе безграничным.
К чести некоторых членов думского Комитета по образованию и науке, на этот призыв своего председателя они не откликнулись.

А и Б отправили в Москву

Однако тема доверия к ЕГЭ оказалась неисчерпаемой. Заместитель министра Виктор Болотов, делавший официальный доклад от Министерства образования, с особой гордостью привел данные опроса ВЦИОМа: в прошлом году «ЕГЭ доверяли» 50% россиян, а сейчас доверяют 61%.
В целом же доклад больше напоминал отчет административно-хозяйственного отдела по результатам своей деятельности: было 5 приборов, стало 16, будет еще больше…
Итак, «в 2001 году в эксперименте участвовали 5 регионов, в 2002 году – 16, на будущий год планируется 48».
В 2001 году протестировано 30 тысяч выпускников, в нынешнем – 300 тысяч, в следующем намечается – 600 тысяч.
«Когда решался вопрос об участниках эксперимента в будущем году, – рассказывал В.Болотов, – я настаивал на том, чтобы их количество сократить. И что вы думаете – целый шквал звонков с просьбами не сокращать!»
«Это косвенно свидетельствует, что регионы приняли ЕГЭ», – заявил Виктор Болотов. «Все вузы, – продолжил он, – принявшие участие в эксперименте, согласились расширить число специальностей, на которые открыт прием по сертификатам ЕГЭ… И никто им руки не крутил», – на всякий случай отметил он.
По мнению В.Болотова, главная проблема ЕГЭ-2003 формулируется так: выдержит ли технология увеличение числа участников эксперимента? Также, по мнению заместителя министра, важно «организовать единое информационное пространство», чтобы бланки заданий А и Б отправлялись в столичный центр обработки данных без промедления и столь же оперативно уходили в регионы.
…Все тот же, уже знакомый, административно-хозяйственный стиль: оборудование работает нормально. Компьютеров нужно больше. Есть проблемы с качеством связи…

Учителя подвесили...

В своем докладе В.Болотов отнес учителей к «группе риска» – то есть к тем, кто может пострадать от введения ЕГЭ. Поскольку, как считают в министерстве, единый экзамен позволяет отследить качество образования, то и велик соблазн использовать его результаты, чтобы оценить работу учителя.
В этой связи В.Болотов сообщил, что ведомство уже запретило использовать результаты ЕГЭ при аттестации школ и учителей. Однако, по свидетельству В.Болотова, «в некоторых регионах уже разрабатывают вполне приемлемые формы таких процедур».
«Вопрос ЕГЭ “подвешивает” российского учителя», – согласился с коллегой В.Филиппов. Наверное, потому, что и в министерстве понимают всю неэффективность таких запретов.
Внедряемая модель ЕГЭ действительно может серьезным образом сказаться на положении учителя: любой проверяющий получает в свое распоряжение «объективные» данные, полученные с помощью тестовых технологий. В соответствующую сводку достаточно лишь заглянуть! А по официальным документам, естественно, пройдут совсем другие причины увольнения или отказа в переаттестации.
Один из выходов мог бы быть в том, чтобы признать результаты ЕГЭ собственностью выпускника, а не государства.
Но это уже, похоже, вопрос по существу…

Вот только некоторые СМИ мешают

Среди выступлений непосредственных участников эксперимента особенно выделялась речь министра образования Республики Саха (Якутия) Евгении Михайловой. «По наказу якутского народа» она поблагодарила Владимира Филиппова, Виктора Болотова, Александра Шишлова, Олега Смолина, Ивана Мельникова за введение ЕГЭ.
«Однако из-за того, что в средствах массовой информации в нашем регионе отношение к ЕГЭ не очень хорошее, многие выпускники все-таки выезжали из своих сел в Якутск, а не отправляли сертификаты по почте», – продолжила Е.Михайлова.
Похоже, якутский министр образования высказала мысль, которая заботит и федеральное ведомство: вот бы сделать так, чтобы все газеты писали о ЕГЭ только хорошее! И доверие бы повысилось, и издержки внедрения удалось бы сократить.
«Мне бы очень хотелось, чтобы ЕГЭ стал национальным праздником, – продолжила Е.Михайлова. – Представляете: порты и железнодорожные станции работают в особом режиме… Телефонисты дают бесперебойную связь и Интернет… Милиция охраняет КИМы… И даже энергетики не отключают свет в такие важные дни!»
Нарисовав картину грядущего благоденствия, Е.Михайлова несколько стушевалась и произнесла: «Но очень бы хотелось, чтобы затраты на проведение единого экзамена, которые мы сегодня имеем в республиканском бюджете, были отражены в бюджете федеральном…»

Данные засекречены?

«Уважаемые коллеги, мне кажется, что, когда мы пытаемся подвести итоги эксперимента по ЕГЭ, нам следует сменить тон. Преобладает аргументация «за» и «против», а нам нужно взвешивание плюсов и минусов» – так начал свое выступление заместитель председателя Комитета по образованию и науке Олег Смолин.
Часто говорят, что от введения ЕГЭ повысится «академическая мобильность» учащихся. Но студенты из Сибири не поступают в столичный вуз не потому, что здесь сложнее учиться. Просто-напросто уровень жизни в столице и в сибирских городах сильно разнится.
«Не надо думать, что все проблемы можно решить организационно-техническими способами. Есть вопросы, которые решаются только через преобразования в социальной сфере, и никак иначе», – считает депутат.
Также, по мнению О.Смолина, следует отказаться от принципа материальной заинтересованности участников эксперимента по ЕГЭ: «Представьте себе ситуацию: две группы проводят эксперимент по физике. Тот, кто получает желаемый результат, получает дополнительное финансирование. Тот, кто желаемого результата не получает, денег не получит. Разве возможна в таких условиях чистота эксперимента?»
Кстати говоря, О.Смолин признался, что ему неизвестны реальные параметры финансирования эксперимента по ЕГЭ. «Эти данные просто засекречены», – сказал депутат.
Сидящий в президиуме Виктор Болотов развел руками, очевидно, желая показать, что никакого режима секретности образовательное ведомство не вводило. Хотя в его собственном докладе параметры финансирования так и не были названы.
В заключение О.Смолин предложил доверить подведение итогов эксперимента межведомственной комиссии с участием Министерства образования, Министерства труда, Министерства культуры, двух академий – РАН и РАО, парламентских комитетов, Союза ректоров, негосударственных ассоциаций учебных заведений.
«Мы все понимаем, что современная система поступления в вузы несовершенна. Но чтобы не заменять одну несовершенную систему другой, нам нужно проводить эксперимент по всем правилам эксперимента!» – заключил О.Смолин.

Благодарности не принимаются

«Я должен отказаться от благодарности, которую мне передали жители Якутии, поскольку я себя отношу к противникам той модели единого экзамена, которая сейчас внедряется в наше образование», – заявил депутат Иван Мельников.
И.Мельников напомнил, что первоначально в Концепции модернизации образования, принятой Госсоветом, было записано решение об «экспериментальной отработке различных форм Единого экзамена». Речь шла о том, что отработка должна длиться 7–8 лет, после чего независимая комиссия должна была оценить результаты и представить их обществу. Сейчас же, по мнению И.Мельникова, работает схема: «Имитируй широкое обсуждение – и действуй по-своему». «Действия Министерства образования говорят о том, что идет не эксперимент, а поэтапное насильственное внедрение единого государственного экзамена», – считает депутат.
«То, что речь идет не об эксперименте, а о деле фактически решенном, говорят и некоторые выступления сегодня. Нас уже призывают обсудить, каким образом повысить доверие к проведению единого экзамена», – продолжил И.Мельников.
Затем он обратился к ведомственной аргументации за существующую модель ЕГЭ. «Сторонники перехода на Единый госэкзамен часто ссылаются на зарубежный опыт», – заметил он. – Но ключевая позиция западной модели – отсутствие административного вмешательства!»
Действительно, на Западе вузы не получают заданий вроде: зачислить 50% студентов по результатам ЕГЭ. Учитывать или не учитывать результаты единого госэкзамена – это свободное решение вуза, не ограниченное никакими директивами сверху.
«Сегодня важно понять, что экспериментировать нужно не с одной моделью – нужно пробовать самые разные формы. И в дискуссиях находить наиболее удачную среди них. Но только судьями должны выступать не люди, заинтересованные в определенных итогах эксперимента, а независимые эксперты», – закончил И.Мельников.

Официальные рекомендации Министерству образования по результатам парламентских слушаний пока еще не написаны. Но уже сейчас можно предположить: если модель ЕГЭ, предложенная ведомством, сохранится, изначальный, либеральный смысл идеи Единого госэкзамена будет окончательно утерян. Вне зависимости от того, будет решение о ЕГЭ приниматься «демократически», федеральным законом, или нет.
Ведь проправительственные фракции в Думе составляют большинство. Что министерство представит к обсуждению – за то и проголосуют.

Комментарий отдела образовательной политики

Результаты съезда вузовского руководства были настолько ошеломляющими, а победа ректоров в негласном противостоянии с министерством настолько убедительна, что отпала всякая необходимость в проведении хоть сколько-нибудь содержательных слушаний. Оппозиционеры из числа ректоров просто не пришли. Хорошо подготовленный победный рапорт министерства прозвучал впустую: оспорить его было почти что некому.
Всем стало ясно, что ректоры победили – ЕГЭ будет продолжаться, но ректоры оставляют за собой право вести отбор студентов в вузы.
И поэтому В.Садовничий, лидер ректорской оппозиции министерской линии на ЕГЭ и ГИФО, уже может позволить себе не прийти на парламентские слушания и не прислать официального текста от Союза ректоров.
С нашей точки зрения, это означает, что публичная дискуссия по Единому государственному экзамену потеряла всякий смысл. Ректорам удалось перевести эту проблему в плоскость иных способов принятия решений.
Министерство побоялось выносить спор на широкую публичную арену и тем самым проиграло.
А Комитет Государственной думы по образованию и науке не проявил ни политической воли, ни сколько-нибудь твердой образовательной позиции.
Все это означает, что, несмотря на то, что количество регионов, пожелавших участвовать в эксперименте, выросло с 16 до 48, увеличилось финансирование (что и стало стимулом для регионов), несмотря на то, что реальные результаты эксперимента все-таки положительные – выпускники получают возможность попадать в вуз без блата и огромных затрат, – парламентские слушания продемонстрировали тревожную тенденцию.
ЕГЭ может стать фиктивно-демонстративным продуктом модернизации образования.
Единый экзамен перестанет быть механизмом попадания в самые престижные вузы.
А коррупция, блат и телефонное право высшей бюрократии останутся феодальным признаком нашего самого лучшего в мире высшего образования.
За год до парламентских выборов ректоры сформулировали такое вот послание обществу:
– Это наш рынок, – сказали они, не явившись даже на слушания, которые называются парламентскими.
А вы, граждане, думали – ваш?