ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ
НАШИ КОНСПЕКТЫ

Вопросы после семинара

• Приведите, пожалуйста, примеры того, как можно более доступно для ученика и лаконично сформулировать хотя бы некоторые правила правописания?
  Говоря о двух спряжениях глаголов, разумнее начинать со второго, поскольку таких глаголов в русском языке на порядок меньше, чем относящихся к первому спряжению. Тогда громоздкое и сложное правило из школьного учебника можно изложить всего двумя фразами: «Ко второму спряжению относятся все глаголы на -ить, кроме брить, стелить, зиждиться, и исключения. Все остальные – глаголы первого спряжения. Еще одна сложность касается приставок, заканчивающихся на -з, -с. Школьное правило требует, чтобы ребенок определил, какой согласный звук стоит после приставки, глухой или звонкий, и в зависимости от этого написал на конце приставки з или с. Но согласный на конце приставки в этих случаях пишется так, как слышится. Единственное «исключение» – безвкусный. Разумеется, к этому надо добавить, что приставки з- нет. И не нужно нагружать память ученика излишними подробностями! Еще одно непростое для запоминания правило правописания гласных о и а в суффиксах наречий можно зарифмовать в двух немудреных строчках:
  «из-, до-, (э)с- – а; в-, на-, а- – о
  Из-за леса выползало».

• А зачем «выползать из-за леса»?
  Без этой рифмующейся строчки дети не запоминают первую, где, собственно, и изложено соответствие суффиксов -а или -о определенным приставкам.

• Нельзя же совсем отказаться от теории русского языка?
  Но нельзя и перегружать ею детей. Я преподаю сейчас в педагогическом училище им. Ушинского, и у меня на курсе есть студентка, которая пишет абсолютно грамотно, но не знает никаких правил. Значит, они ей и не нужны, во всяком случае, для использования при письме. Кстати, таких детей немало. Другое дело, если ребенку нужна теория для изучения лингвистики. Но мы сейчас говорим о том, как прежде всего научить детей грамотно писать. В школе же программа явно перегружена теорией. Я даже знаю случаи, когда на уроках в 5–6 классах изучались процессы, происходившие в старославянском языке, в то время как ученики очень мало писали на уроке и делали огромное количество грубых грамматических ошибок. Уж лучше бы они занимались повышением своей грамотности в любой доступной им форме, чем бесконечным теоретизированием!

• Что же, избыток теории «убивает» практические навыки? Как найти баланс между ними?
  Это учитель всегда решает сам. Для каждого ребенка, для каждого класса оптимальная пропорция теории и практики в идеале должна быть индивидуальной.

• Что в школьной программе по русскому языку вы считаете неправильным или даже вредным?
  Мне совершенно непонятно, почему в выпускном классе на русский язык в большинстве школ отведен лишь один час в неделю, а зачастую язык не преподается вообще. Убежден также, что некоторые правила, изучаемые, например, в седьмом классе, просто непосильны для понимания в этом возрасте. Это касается написания н и нн в суффиксах отглагольных прилагательных и страдательных причастий прошедшего времени, правописания производных предлогов. Что уж говорить о слитном и раздельном написании наречий! Их нужно изучать позже! Как практик, я вас уверяю, что в каком бы классе (даже гуманитарном, гимназическом или лицейском) любой школы вы ни дали диктант на эти орфограммы, ошибки будут, и немало. Но если способный, филологически одаренный ребенок не может справиться с правилом, значит, его не должно быть на этом этапе обучения.
  Изучение пунктуации в школе тоже не лучшим образом спланировано. Например, на сложные предложения с различными видами связи в 9 классе отводится лишь 4–5 уроков! Это недопустимо мало: при изучении этой темы, по сути, подводится итог изучения всей пунктуации. К тому же большинство художественных текстов и огромное число диктантов на вступительных экзаменах едва ли не наполовину состоят из таких предложений. Дети же, изучая русский язык в школе, в основном пишут адаптированные, «дистиллированные» тексты и поэтому так часто не готовы к встрече с богатым литературным языком, да и к экзаменационному диктанту в институте.

• Можно ли сформулировать доступно для ребенка, на каких основных принципах строится русская орфография?
  Один из основных орфографических принципов, о котором должны знать наши ученики, состоит в единообразном написании морфем. Дело в том, что не только в корне слова безударная гласная может быть проверена сильной (ударной) позицией, но и в аффиксах, и в окончаниях. Например, для безударной И в суффиксе слова извилистый проверочным будет слово волнистый, потому что суффикс один и тот же – ист-. То же, кстати, касается и согласных в различных морфемах. Конечно, это правило не универсально – есть и вариативные написания (приставки при-, пре-, приставки на –з и –с), и традиционные, но знание его значительно облегчает жизнь школьника.
  В пунктуации тоже действует принцип единообразия. Уже в начальной школе дети узнают, какие знаки препинания ставятся в предложении с однородными членами. Но и в случае с однородными определениями, выраженными причастными оборотами или однородными обстоятельствами, выраженными деепричастными оборотами, а также в случае с однородными придаточными в составе сложной синтаксической конструкции действует то же самое правило! Дети поняли принцип давным-давно, на начальном этапе обучения, так должны ли мы всё объяснять заново вместо того, чтобы показать сходство конструкции? То же, кстати, и с двоеточием во всех трех случаях, когда оно ставится.
  Еще один пример. В школьной грамматике есть правило: если слово без не не употребляется, его нужно писать слитно. Однако это верно не только для не, но и для других приставок.

• В небольших городах и тем более сельских школах нет столичных репетиторов, а лишать ребят шанса поступить в выбранный вуз нельзя. Есть ли простые и доступные советы для того, кто сдает письменный экзамен по русскому языку?
  Любая мелочь может выбить ребенка из колеи, поэтому ручка во время экзамена должна хорошо писать, а карандаш быть заточенным. Исправления и зачеркивания могут повлиять на отметку, значит, в случае сомнения, какой знак или букву писать, лучше оставить небольшой пробел и отметить это место на полях карандашом, а во время проверки спокойно подумать и заполнить его, а отметку стереть. И еще. Экзамен – это не место для экспериментов, слишком многое от его исхода может зависеть. Поэтому регламент проведения экзамена и уровень его сложности не должны стать для ребенка неожиданностью. Если ваш ученик уже знает, в какой вуз хочет поступать, посоветуйте ему подробно узнать, в какой форме там сдают экзамен (диктант, тест, изложение или сочинение); сколько времени он продолжается, сколько дают на проверку. Это необходимо для того, чтобы несколько раз «прорепетировать» сдачу экзамена в заданных условиях.

• Значит ли это, что даже очень грамотный ребенок, учившийся у хорошего словесника, не может уверенно рассчитывать на поступление, если он специально к этому не готовился?
  Грамотность и способность хорошо сдать экзамены в вуз – совсем не одно и то же. Разумеется, безграмотный ребенок экзамены тоже не сдаст.

• Ребенок-левша зачастую испытывает большие трудности в освоении русского языка. Как учитель должен работать с такими детьми?
  Желательно, чтобы с леворукими детьми помимо учителя работал психолог. Ребят ни в коем случае нельзя переучивать и заставлять писать правой рукой. Многие леворукие дети обладают природной грамотностью, и не надо им навязывать длинные и запутанные формулировки различных правил. Это приводит к тому, что ребенок теряет филологическую интуицию. Мне довелось в разное время иметь дело с несколькими десятками таких детей. Приходилось, как археологу, разгребать целые пласты комплексов, и оказывалось, что ребенок от природы обладает интуитивной грамотностью. Особенно бережно нужно обращаться с такими детьми в начальной школе. Шести-семилетний первоклассник относится к учителю с почти безграничным доверием и склонен слушать скорее взрослого, чем прислушиваться к своей интуиции. Он верит, что мы лучше знаем, как ему учиться читать и писать. А если мы уповаем в этом случае только на знание правил, ребенок будет обречен на безграмотность. В диктантах встречаются слова, содержащие четыре, пять, а то и шесть орфограмм. Физически невозможно за доли секунды идентифицировать и применить такое количество правил правописания.

• Многие опытные учителя сетуют на то, что с каждым годом ученики становятся все более безграмотными. По вашему мнению, это соответствует истинному положению вещей или это сожаления из разряда «раньше все было лучше»?
  Ситуация такова. Я провожу тестирование грамотности старшеклассников из самых разных школ на протяжении многих лет по одному и тому же тексту. Набралось уже несколько сотен работ. Провал грамотности был в 1987–1990 годах, в тот период, когда многие дети собирались идти торговать в ларьках, а престиж высшего образования катастрофически упал. Подъем уровня грамотности начался в 1992–1993 годах. А нынешние дети в среднем находятся на уровне грамотности 1983–1985 годов.

• Становится ли ребенок после коррекционных занятий грамотным на всю жизнь, или они дают более или менее временный эффект?
  Даже если ребенок перестает заниматься, ему редко «удается» опуститься до первоначального уровня безграмотности. Но для того чтобы постоянно быть в хорошей форме, коррекцией нужно заниматься более или менее регулярно. Грамотность – это навык, который постепенно утрачивается.

• Можно ли откладывать коррекцию грамотности на последний год обучения в школе?
  Ни в коем случае нельзя откладывать эту работу на выпускной класс, тем более на его окончание. Коррекцию грамотности нужно проводить по мере возникновения у ребенка проблем с русским языком.

Подробнее узнать о методике коррекции грамотности можно в книге Сергея Штильмана «Как научить писать грамотно» (Москва, изд-во «Скрипторий-2000», 2002 г.). Там же вы найдете подробное изложение самой методики, а также образцы рабочих коррекционных карточек, тексты диктантов, разноуровневые коррекционные таблицы, всевозможные памятки и практические рекомендации по их применению.