ИДЕИ И ПРИСТРАСТИЯ
ОТРАЖЕНИЯ

Охота под Нью-Йорком

Действующие лица фильма «Птицы» – утки, гуси, журавли, пеликаны и пингвины. Всего несколько тропических попугаев и тукан-токо в качестве ярких мазков на пальмах, под которыми зимуют перелетные гуси. Полнота жизни северных птиц зрителям представляется удивительной, почти невозможной. Их полет величествен и драматичен, их быт трогателен, и нет комедийного актера лучше важно вышагивающего совенка. Особая ценность фильма – его документальность.
Люди идут смотреть на птиц. Идут, как пингвины – расфранченной цепочкой, как утята – гуськом, как второклассники на урок природоведения. И заодно, глядя на птиц, видят землю. Видят глазами птиц, через линзу их зрения, с высоты их полета – зеленые и желтые просторы лугов, синие зыби морей, белые каскады снегов и туч, невероятные вихри невесть чего, для людей неведомого. Оказывается, люди земли-то и не видели. Разве редкий летчик, несостоявшийся поэт, выглянет из вертолета. А так – невероятная красота пропадает втуне. Становится ясно, что, не глядя по сторонам, человечество обижает самое себя.
Но «Птицы» – «неуютное» произведение. Все вообще людские творения можно разделить на «уютные» и «неуютные». «Уютность» или «неуютность» – думаю, даже главная черта, основной вектор любой человеческой деятельности. «Уютные» – это где смерть вынесена за скобки. Создавать «уютные» произведения – глобальная потребность людей. К таким произведениям могут относиться и кинофильмы, и печатные издания, и находки дизайнерского искусства – интерьеры, целые дома, уклады жизни, культуры и даже сама цивилизация… И некоторые произведения художественной литературы, что самое удивительное. Так человечество строит свою защиту против драматизма жизни. И создавать «неуютные» шедевры – тоже глобальная потребность человеческого духа. Здесь – его смелость, его мука и его откровения.
В «Птицах» показан конфликт между людьми и птицами. Злая воля людей представлена во всей красе. Птиц, бесхитростных, прекрасных, преодолевших огромные пространства, усталых, уже почти достигших родного озерца, отстреливают охотники – это у людей такая забава. (Птицы ради забавы танцуют, ныряют, брызгаются, играют.)
Есть в этом фильме странное совпадение. Охота происходила недалеко от Нью-Йорка. Уцелевшие после отстрела птицы отдыхают, глядя на огни большого города. Они глядят и на небоскребы-близнецы, которых теперь нет. Фильм снимался, когда они еще были. Фильм совершенно документальный!
И становится очевидно, что если бы люди не были такими странными созданиями, для забавы убивающими других живых тварей, друг друга они бы тоже не уничтожали с таким азартом.
Есть в фильме кадр, очень напоминающий кадр из совсем другого фильма – «Комиссар» Аскольдова. Там идет грохочущая тяжелая техника, и в
необычном ракурсе – сквозь ее беспощадные колеса – показаны голые детские ножки: на обочине дороги стоят дети и смотрят. Здесь – в том же ракурсе птицы. Они сбились на обочине, пропуская мчащиеся грохочущие махины. Совпадение не случайно. Та же лирика киноязыка, та же задумчивость, свойственная высокоразвитому человеку перед лицом необъятного и неизбежного зла.
Если бы не заключенный внутрь скобок драматизм жизни, осталось бы сплошное упоение красотой мира. Не знаю… Может быть, авторам стоило бы сделать так. Получилось бы хвалебное песнопение редкой громкости и чистоты. А теперь – реквием, музыка Баха.
Защищаясь от трагичности и абсурда жизни, кто-то идет спасать птиц с подбитыми крыльями или сирот кенгуру. Но их несчетное множество, и такая деятельность в какой-то миг тоже может показаться абсурдом, а человек – почувствовать бессилие. Кто-то сам берет в руки ружье, потому что «жизнь такая»… И абсурд множится.
Кажется, что утешением может стать все та же дивная красота, потрясающее разнообразие Земли. Но мы Землю в отличие от птиц не видим! И кажется, что птицы могут быть утешены, а мы нет.
Я убеждаюсь, что все художественные стили существуют в природе. Графика веток в сумерках, пестрота лугов, открытые цвета попугайского оперения… Все это – разновидности красоты, разобранные художниками по своим мастерским… Даже техники – и уголь, и охристая сангина, и зыбкая акварель, и фактурное масло – выдуманы самой природой...

Давайте учиться у диких уток. Из этого может выйти замечательная национальная идея. Они не чинят друг другу зла, а в Антарктике, в снегах, друг дружку греют. Что еще нужно?