КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ФЕСТИВАЛЬНОЕ ВРЕМЯ 

Отмытое небо над Невским проспектом

“Балтийский дом” открывает другой театр

СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ “ЭДИП”

Я – другой

В Санкт-Петербурге прошел уже XII Международный фестиваль «Балтийский дом». В этом году в его программе отсутствовал несколько лет подряд привозивший свои последние постановки Эймунтас Някрошюс. Но, погрустив о его отсутствии, театралы радовались знакомым именам – Камы Гинкаса, Валерия Фокина, Алвиса Херманиса и впервые показывающим спектакли в России звездам европейского театра: Томасу Остермайеру (Германия), Гжегожу Яжине (Польша), Сильвиу Пуркарете (Румыния).
В прошлом году устроители предложили девиз программы «Учитель – ученик». В этом году главной темой стал «Другой театр?». В заглавии самым важным, видимо, является знак вопроса, потому что на все просьбы внятно сформулировать «театр другой, чем что?» «балтийцы» отвечали уклончивой цитатой из фестивального буклета: «Другой» – это театр, в котором воздействие на зрителя осуществляется не столько через слово (пьесу, как в традиционном русском театре), сколько через ритм, свет, звук, видеоинсталляции и пр.». Между тем среди спектаклей большинство было выстроено именно с опорой на слово. Это и простодушная инсценировка романа «Евангелие от Христа» лауреата Нобелевской премии по литературе Жозе Сарамаго (флорентийский театр Оккупационе Фарсеске). Это и насыщенный театральными аллюзиями 20–30-х годов изощренный «Ревизор» Валерия Фокина в Александринке. С опорой на гоголевское слово был выстроен и стильный европейский «Ревизор» Алвиса Херманиса. Между двумя «Ревизорами», открывшими и закрывшими «Балтийский дом», поместились Кама Гинкас, показавший «Даму с собачкой», и Йонас Вайткус, представивший «Гагарин wау». Молодых авангардистов ближнего зарубежья представлял Андрей Жолдак, а России – питерец Андрей Прикатенко, москвичи Ольга Субботина и Кирилл Серебренников.
Если же попытаться прочесть «другой» театр как «новый театр», то его представляли два недавних питерских выпускника СПГАТИ: Руслан Кудашев, показавший кукольный спектакль по «Невскому проспекту» Гоголя и Андрей Прикатенко, обратившийся к «Эдипу-царю» Софокла.

Усы и бакенбарды

Руслан Кудашев и его выпускной спектакль «Потудань» были замечены на прошлой «Золотой Маске». Сейчас с группой актеров-единомышленников он организовал театр «Потудань», чьей первой постановкой стал «Невский проспект».
Маленький ангелок промывает небо над дивным Невским проспектом, центром и метафорой города на Неве, тихонько склоняется над уснувшим истерзанным литератором, подсказывая первые слова бессмертной повести. На фоне дивных дворцов, упоительных клодтовских коней движутся маленькие фигурки: разносчиков и торговцев, гувернеров и гувернанток с питомцами и питомицами; а также их нежных родителей со слабонервными воздушными подругами. Впрочем, если внимательно вчитаться в Гоголя, то можно заметить, что, собственно, «вся фигура» им описывается крайне редко. По Невскому Гоголя гуляют усы, бакенбарды, улыбки, талии. И Руслан Кудашев буквально следует за автором. Удивительные усы и изумительные бакенбарды, совершенно греческий нос и алые губки витают на сцене, сочетаясь в самые немыслимые композиции. И среди этих «фрагментов» людей мечется бедный художник Пискарев, преследующий свою воздушную красавицу. Химерический мир Невского проспекта Гоголя оборачивается своей кукольной страшноватой изнанкой. Черные тени закрывают светлую панораму Петербурга, и только ангел долго-долго будет отмывать дождевой водой запачканный задник.

Чужая боль

Эдипа принято себе представлять довольно немолодым мужчиной, его мать-жену, разумеется, еще старее. Прозрение о том, что жизнь прожита не так, обрушивается на них, когда судьба уже клонится к закату. Буквально потерпи боги с карой два-три года – и беспечальные тени скользили бы по элизейским полям. Андрей Прикатенко отдал роли в трагедии Софокла недавним выпускникам: Ксении Раппопорт, Тарасу Бибичу, Игорю Ботвину. По замыслу постановщика, они должны не столько «прожить», сколько разыграть-рассказать давнюю историю. Поэтому три исполнителя не только играют центральные роли, но и выступают комментирующим события хором.
Художник Эмиль Капелюш подвесил над сценой тяжелые камни: придет время, и парка перережет держащую нить, вон сколько вокруг валяется. Мускулистый красавец Эдип расчищает свой дом и город от этих каменных завалов. Также он хочет «расчистить» и загадочные события убийства Лая, обстоятельства собственного рождения, невзирая на все предостережения прекрасной Иокасты. Сыграв у Додина гордую и пылкую Нину, Ксения Раппопорт, одна из самых многообещающих молодых актрис последнего десятилетия, создала свою Иокасту – неожиданно соблазнительную, умную и страстную. От такой женщины нельзя не потерять голову. И понятно, что для Эдипа она все: и та, с кем советуешься, и та, к кому тянет. Сцена, где она успокаивает мужа, убаюкивая его, как ребенка, и соблазняя, как «своего мужчину», – одна из лучших в спектакле.
«Эдип-царь» – первая работа молодого режиссера, естественно, он не свободен от перехлестов, от находок несколько сомнительного тона, от фантазий, слишком по касательной относящихся к сюжету. Но как давно не случалось упрекать дебютанта за избыточность, за чрезмерность.

Вместо итогов

По прошествии фестиваля стало понятным, что театр по-прежнему делится на хороший и плохой, на скучный и увлекательный, на умный и глупый, но на «этот» и «другой» делиться решительно не желает. Перефразируя Толстого, можно сказать, что плохие спектакли чем-то похожи друг на друга, а каждый хороший спектакль решительно «другой».

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"