ДОМАШНИЙ АРХИВ 
ДЫМ ОТЕЧЕСТВА 

Это странно, но сейчас мы знаем гораздо больше об эмиграции, чем об эвакуации. А тема уходит вместе с поколением стариков. Завтра хватимся – совсем некому будет рассказать.
В сегодняшнем выпуске о своей эвакуации в Среднюю Азию вспоминает Розалия Николаевна Цирлина, удивительный человек, сделавший смыслом своей жизни помощь людям. В последние годы ее часто можно было встретить на дежурстве в Комитете солдатских матерей Москвы.
Мы также анонсируем замечательную книгу другого нашего автора, Натальи Громовой, которая не один год посвятила сбору материалов о ташкентской эвакуации. Что помнят об эвакуации в вашей семье? Ждем ваших писем.

ТАТЬЯНА ЛУГОВСКАЯ. ТАШКЕНТ. АКВАРЕЛЬ. 1943 Г.

Эвакогоспиталь уходит на Восток

С первых дней войны многие здания Грозного переоборудовались под военные госпитали. В трудовой книжке моей мамы есть запись о ее увольнении из поликлиники по мобилизации и зачислении с 10 ноября 1941 г. в эвакогоспиталь №1417, начальником которого стал главврач поликлиники Борис Яковлевич Соркин.
Борис Яковлевич был главврачом еще старой поликлиники, а потом и новой, им построенной в 1935 г. Это были три хорошо оснащенных всем необходимым корпуса, в которых были предусмотрены также и физиотерапия, и водо- и грязелечебницы. Не всякий город в то время имел такую поликлинику. И работали здесь врачи-профессионалы, многие из которых были приглашены из других городов и были хорошо известны и за пределами города. С 1926 г. здесь же, в поликлинике, работала моя мама.
Обстановка в городе с каждым днем становилась все более напряженной, и хотя на город еще не упала ни одна бомба, еще не горела нефть, многие стали город покидать. Осенью 1942 г., когда бои шли уже на границе республики (здесь, в Малгобеке, немецкие войска и были остановлены), ушел из Грозного эшелон, на котором был размещен госпиталь и вместе с которым уезжали мы. Мама помимо меня забрала с собой двух моих двоюродных сестер – своих племянниц. Мне в ту пору 16 лет, сестрам Леле и Але – 15 и 17 соответственно.
Эшелон шел в сторону Закавказья, но, судя по дальнейшим нашим скитаниям, конечный пункт следования не был определен. Благополучно миновали Гудермес (ходили слухи, что дорогу Моздок – Гудермес бомбят). И первой остановкой на пути была Махачкала, где впервые нам пришлось познакомиться с санпропускником и пройти первую обработку.
Поезд подолгу стоит на разъездах, пропуская эшелоны, идущие в обратном направлении. Но нам, сестрам, все это нравится. Можно погулять около вагона или по перрону, если стоим на какой-либо станции, можно пройтись вдоль состава к вагону-кухне и вернуться с вкусно пахнущей едой, осторожно неся ее, чтобы не расплескать, в армейском котелке.

Мечтаем о лаковых босоножках

Следующим большим городом на нашем пути был Тбилиси. Да, но как мы могли попасть в Тбилиси, если уже проехали Махачкалу? Очевидно, ночью, не останавливаясь, мы проехали Баку, а потом вновь туда вернулись. Память, к сожалению, многое не сохранила. Здесь, на перроне тбилисского вокзала, среди шумной и говорящей громко толпы, нам повстречался грузин, предложивший именно то, что нам было нужно, – лаковые босоножки, но за ними почему-то надо было идти к нему домой. Это, однако, нас совсем не смутило. Но удачной сделке был положен конец мамой, увидевшей нас из окна вагона. Ну и попало же нам от нее!
Мы в Баку и здесь выгружаемся. Далее предстоит погрузка на паром, который доставит нас в Красноводск. Однако таких желающих здесь тысячи, и пока мы со всем своим скарбом живем прямо на улице, пополнив армию эвакуированных. Весь порт, все его столбы и стенки заклеены объявлениями-записками, в которых в суматохе растерявшие друг друга родственники извещают, где они, куда следуют, где друг друга будут ждать.
Поскольку отправка в Красноводск задерживается, появилась возможность познакомиться с городом. Прошли ряд центральных улиц, вышли к привокзальной площади, где прямо в грунте росли и цвели огромные олеандры, которые до того я знала только как комнатные растения.
Пройдет еще много, много лет, когда судьба вновь приведет меня в Баку, и я с предельной точностью попытаюсь проделать тот же путь от порта до вокзала. Зачем? Необъяснимо, но мне обязательно надо было это сделать, может быть, для того, чтобы хоть на воображаемый миг оказаться в том далеком дорогом прошлом. И вот иду узнаваемыми улицами, достигла вокзала и долго-долго искала обязательно именно этот ракурс – вокзал сквозь цветущий олеандр, как увидела в тот далекий год.

Ищем потерявших деньги

И наступил день, когда мы отплыли из Баку в Красноводск. Вот мы уже видим город, мы на рейде красноводского порта, но город переполнен эвакуированными и не успевает отправлять их дальше. Потому не принимает и нас. Вот тут-то, на рейде, однажды мы пережили воздушную тревогу. В небе появились самолеты, заработали зенитки. А вокруг-то вода, до берега далеко… Так мы и не поняли, чем эта тревога была вызвана.
В Красноводске мы вновь были одними из сотен живущих на улице. Вновь санобработка, но морская вода в бане и наши непромытые, слипнувшиеся волосы оставили о ней более долгую память (питьевая вода в городе только привозная). Красноводск запомнился нам еще одним эпизодом. Как-то мама нашла большую по тем временам сумму денег, что, однако, обернулось для нее только переживаниями. Писать объявление о находке было бессмысленно. Всем нужны деньги, и “хозяин” нашелся бы быстро. Ну а вдруг потерявшим сейчас хуже, чем нам? И мама бродила по порту, надеясь встретить плачущую и, узнав причину слез, деньги вернуть. Но плачущая не встретилась, и деньги остались нам.

Начинаем оседлую жизнь

Наконец мы движемся дальше. Теперь нам предстоит более длинный путь через Ашхабад, Чарджоу, Бухару. Поезд идет хоть и с небольшой скоростью, но без задержек и остановок. А едем мы в товарных вагонах и по случаю жары с открытыми дверями. И потому окрестности были хорошо обозримы. Основной сопровождающий нас пейзаж – пески да кое-где колючки, очевидно, саксаул. После Термеза дорога идет вдоль реки. Ну а что со школы знаем мы о реках Средней Азии? Конечно – Сырдарья да Амударья. Только вот теперь оказалось, что путь наш проходил вдоль Сурхандарьи – притока одной из этих рек.
Остановились и разгружались мы на станции Регар (тогда поселок), где прожили некоторое время, пока решалась дальнейшая судьба нашего госпиталя. В памяти также не сохранилось, когда, на каком этапе нашего пути произошло его расформирование. Но приютом теперь для нас стала не улица, а один из классов в школе, где все спали на полу вповалку, но можно было вытянуться. Здесь, в Регаре, впервые увидела арык, с чем потом ежедневно встречалась в Сталинабаде, где арыки с быстротекущей в них водой прорыты вдоль многих улиц и бульваров.
Наконец, проделав последние 57 километров, мы обосновались в Сталинабаде (теперь Душанбе), и началась наша оседлая жизнь.
В декабре 1942 г. мама была зачислена на работу в эвакогоспиталь № 1447. Жили мы в центре города, недалеко от госпиталя и рядом с семьей его начальника Б.Я.Соркина. Мама всегда опекала эту семью (еще жена и теща), не приспособленную к повседневной, будничной жизни и потерявшую к тому же перед войной единственного взрослого сына.
Недалеко от нас, в одном из театров города, свои спектакли давал Ленинградский театр комедии – театр Н.Акимова, в те годы также эвакуированный в Таджикистан. Весь репертуар театра тогда, естественно, нами был просмотрен.
Не менее интересовал и удивлял нас восточный базар, который не шел ни в какое сравнение даже с изобилием довоенного грозненского. Что уж говорить о таджиках, в жару одетых в ватные халаты и попивающих чай или сидящих у огромных котлов, в которых жарилась и тут же продавалась рыба. Вообще же базар, а в еще большей степени так называемая толкучка, или барахолка, стали частью нашей жизни. Здесь можно было встретить многих знакомых артистов. А в памяти как особо любимые остались Лидия Сухаревская и Борис Тенин. На улицах города часто встречали также киноартиста Столярова, тогда очень популярного.
В Сталинабаде я закончила 9 класс. Летом экстерном сдала экзамен за 10-й, успела поступить и даже начать заниматься в Одесском институте консервной промышленности, который тоже был эвакуирован в Сталинабад.
Параллельно с учебой шла и “трудовая повинность”. В новинку было собирать в колхозе хлопок. Однажды нас послали на строительство, где работали мы (отгружая землю), избегая дневной жары, ночью при огромной луне, чем этот случай и запомнился. А еще были друзья. В школе, где мы учились, появились у нас подруги – Люба и Нина. Но вскоре компания наша пополнилась и новыми друзьями – ранеными фронтовиками из госпиталя. Много вечеров проводили мы вместе. И была с нами гитара, и были песни.

Пробуем торговать пирожками

Из Грозного к нам приехали тетя, мать сестер, и их отец, к тому времени демобилизованный по ранению. На привезенные ими деньги (от продажи всех вещей семьи) приобрели мы себе дом – глинобитное сооружение, называемое кибиткой. Теперь мы жили далеко от центра, за железной дорогой. Семья увеличилась и требовала средств. Тогда и было сделано наше первое вхождение в рынок. Ничего не получилось с перепродажей мяса. Не беда! Стали печь пирожки, пытаясь продать их (чаще приходилось съедать самим). И оказалось, что предпринимательство в нашем роду в генах не было заложено, что подтвердилось судьбой и теперешнего молодого поколения нашей семьи.
Мы жили надеждой получить пропуск, позволяющий вернуться в Грозный. Наконец такое разрешение получено. 25 октября 1943 г. мама уволилась из госпиталя. Приобретены билеты, места в поезде взяты с боем, и мы возвращаемся домой. Дорога домой в памяти практически не сохранилась. Была пересадка в Бухаре, а раз Красноводск оставался в стороне, следовательно, возвращались через Астрахань.
А в Грозном мои одноклассницы (обучение в школах уже раздельное) начали учиться в 10 классе. И я вернулась к своим подругам. А закончив десятый класс (уже второй раз), уехала в Москву, поступила в институт. Было это осенью 1944 года.


Все написанное здесь имеет целью сохранить память о близких, но ушедших из жизни людях – о моей маме Каменевой Анне Макаровне, о младшей сестре мамы и ее муже – Марии Макаровне и Николае Алексеевиче и об их детях, маминых племянницах – Елене и Ангелине. И конечно, о Борисе Яковлевиче Соркине.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"