ЛЮБИМЫЙ ГОРОД

Альбертина

Альбертина – слово нарицательное. Не всякий университет может этим похвастаться. Только такие, как Сорбонна, например, или Оксфорд. Ну и, конечно, Альбертина.

Кенигсбергский университет открылся в 1544 году и очень быстро сделался центром научной жизни города. Например, именно здесь, на медицинском факультете, гданьский хирург Даниэль Швабе сделал уникальнейшую операцию – вытащил из желудка крестьянина Андреаса Грюнхайде проглоченный им нож длиной семнадцать с половиной сантиметров. Пациент был привязан к деревянной доске, место живота, в котором удалось нащупать нож, очертили кусочком угля. Больной даже не потерял сознания от боли (разумеется, что о наркозе в те времена даже не мечтали). Операцию признали истинным прорывом в медицине, а извлеченный нож в знак этого торжественно вручили польскому королю Владиславу IV.
В девятнадцатом столетии был сформирован облик слушателя Альбертины: “Кенигсбергские студенты – это нечто среднее между буршами и молодыми людьми из торгового или вообще делового сословия. Обычная их одежда – грубая шерстяная куртка с меховым воротником, плотно охватывающим шею, и меховая шапка. Они часто дерутся и пьют. Время от времени пьянство принимает ужасающие масштабы, но сейчас оно относительно умеренно. При этом добродушие – отличительная черта тамошних студентов. Инертность, состояние ожидания внешнего толчка, который бы дал направление действиям, для них очень характерны. Лишь немногие могут самостоятельно поставить себе цель. Они предпочитают, чтобы ими управляли. Они в меру понятливы, но о гениальных личностях здесь услышишь нечасто”.
В том же девятнадцатом столетии один из гостей города, некто Карл Бурдах, оставил описание самого университета, еще более нелестное: “Внешним видом университетское здание напоминает старый бедствующий монастырь. Мрачная комната сената перегорожена барьером, за которым во время экзамена или стипендиальных испытаний стоят студенты; за длинным столом, украшенным большими раковинами и янтарными изделиями, над которым свисает шнурок от звонка, заседают сенаторы на чудовищных по ширине и высоте креслах. Большую аудиторию, длинную, низкую и сумрачную, с деревянными колоннами по углам, с темно-коричневыми стенами и потолками украшают почерневшие масляные портреты князей. Перед самой кафедрой проходит барьер, за ним во время промоций, кроме оппонентов, сидит также городской дудочник, выдувающий в начале и в конце всего акта душераздирающую мелодию”.
Что ж, может быть, два этих описания были достаточно близки к реальности. Но и “гениальные личности” среди выпускников появлялись. Притом в диапазоне самом широчайшем – от философа Канта до печально известного графа Бирона, фаворита русской императрицы Анны Иоанновны.