Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №78/2002

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД

Алексей МИТРОФАНОВ

Королевский замок

На берегу реки Преголи напротив Кафедрального собора стоит невзрачное, но при этом масштабное здание какой-то бессмысленной формы. Немцы называют его Новым замком. Потому что он стоит на месте старого, разрушенного после войны.

Можно сказать с уверенностью: Королевский замок был важнейшей достопримечательностью Кенигсберга. Трудно отыскать воспоминания о городе, в котором замок не участвовал бы, притом на самых первых страницах. Он поражал и восхищал.
Русский путешественник А.Болотов писал о нем: “Сие огромное четвероугольное, воздвигнутое на горе и не совсем начисто отделанное здание придавало всему городу важный и пышный вид, а особливо построенною на одном угле оного, превысокою четвероугольною и никакого шпица и верха не имеющею башнею, на верху которой развевался только один большой флаг, и видимы были всегда люди, живущие там для содержания караула”.
Не меньшее впечатление производило внутреннее устройство этой достопримечательности. Ученый Карл Розенкранц писал в 1842 году: “Коснемся теперь… той части замка, которая производит очень сильное, прямо-таки фантастическое, сказочное впечатление. Это архив, помещение которого служит местом заседаний Королевского германского общества, с его арками и прекрасными готическими окнами… квадратными и прямоугольными… Здесь есть замурованные двери и окна, которые создают подлинно поэтический эффект. Куда вели эти проемы в давние времена? Что могло быть спрятано за ними? Такие мысли, возникающие перед этими призрачными дверьми, погружают нас в фантазии, полные приключений. Мы мысленно переносимся в прошлое, в то время, когда замок окружали рвы и подъемные мосты, захватывались пленные…”
Самым же популярным помещением в старинном королевском замке был известный кенигсбергский ресторан “Блютгерихт” (в переводе с немецкого – “Кровавый суд”). Некто Вальтер Франц писал о нем: «У нас есть афоризм: “Если житель Восточной Пруссии пропал в Кенигсберге, то искать его скорее всего надо в “Блютгерихте”. В этом есть большая доля правды. Какой кенигсбержец упустит возможность показать приезжему “Блютгерихт”? Как правило, его посещают в конце любой обзорной экскурсии по городу. Там можно после этого отдохнуть и, не наедаясь, отведать освежающие напитки… На большинство приезжих впечатление производит не могила Канта… не громадный замок или собор из обожженного кирпича, нет – такое впечатление, прежде всего, оставляет именно “Блютгерихт”».
Ресторан и вправду был довольно колоритным местом, стилизованным под древнюю мистическую замковую жизнь. Вино там подавали официанты, обряженные в кожаные фартуки. Выбор был достаточно большим – бургундское, мозельское, бордо. Но наибольшей популярностью пользовался фирменный напиток местного изготовления. Это был “Блютгерихт № 7” – очень густое красное вино.
Залы же носили весьма самобытные названия. Тот же Вальтер Франц писал о ресторане: “Камера пыток… пожалуй, самое возбуждающее помещение, даже если мы не будем вспоминать о бедолагах, томившихся в этом застенке. Как в каждом зале, одна стена здесь занята пятью бочками с резьбой по дереву – работа мастера Лидтке… “Камера пыток” – это место отдыха спокойных собутыльников, компаний в два, три или четыре человека… Через очень узкую щель, которая к тому же многократно застеклена, проникает лишь слабый дневной лучик… Здесь внизу постоянно горит свет. Все яркое изгнано отсюда, несколько ламп сохраняют лишь приятный полумрак в древнем подземелье. Но свечи были бы еще эффектнее!”
А давным-давно, в начале девятнадцатого века, “Блютгерихт” был не столько стилизацией, сколько подлинным замковым рестораном: “Громадные бочки на заднем плане еще не были украшены великолепной резьбой. Кажется, уже тогда использовался и большой стол, который сегодня стоит в центре зала, и два других – вдоль стен. Зал полон посетителей: военные в униформе периода Освободительной войны, студенты в рубашках с высокими стоячими воротничками, торговцы в цилиндрах… Кельнер подносит новый штоф вина, проходя мимо музыкантов, играющих на арфе и гобое. Невзрачные светильники должны были концентрировать свет в нижней части зала для того, чтобы хоть немного осветить толстые, серые стены”.
На втором месте по популярности был так называемый “Зал московитов”. Путеводитель конца девятнадцатого века сообщал: “Над киркой простирается один из самых больших залов Германии, так называемый Зал московитов, ранее называвшийся “длинным новым залом” или “новым залом”. Он имеет 83 метра в длину и 18 метров в ширину. По велению Георга Фридриха художник Ганс Хеннебергер, брат известного картографа и историографа, украсил зал фамильными портретами Гогенцоллернов вплоть до Иоганна Сигизмунда…
Зал делится на две части: на малый зал (южная часть) с плоским потолком и главный зал – со сводчатым. На стене, которая отделяет малый зал от главного, размещается тронный балдахин, а над ним висит картина с аллегорическим изображением коронации Вильгельма I. В центре сводчатого потолка – громадные орлы Пруссии и Германии… Северная часть украшена гербами Бранденбургских маркграфов”.
Естественно, что этот зал пользовался особой популярностью у туристов из России. Карамзин, к примеру, сообщал: “В старинном замке, или во дворце, построенном на возвышении, осматривают путешественники цейхгауз и библиотеку, в которой вы найдете несколько фолиантов и квартантов, окованных серебром. Там же есть так называемая Московская зала, длиною во 166 шагов, а шириною в 30, которой свод сведен без столбов и где показывают старинный осьмиугольный стол, ценою в 40 000 талеров. Для чего сия зала называется Московскою, не мог узнать. Один сказал, будто для того, что тут некогда сидели русские пленники; но это не очень вероятно”.
Действительно, русские пленники здесь были ни при чем. Просто в этом зале принимали Великое посольство из России. А в двадцатом веке зал сделался простым музеем, где туристы любовались старыми восточно-прусскими знаменами, архитектурными макетами, оружием, военной формой и другими подходящими к подобной теме экспонатами.
Неудивительно, что с древним Королевским замком было связано немало всяческих преданий, достоверных и не очень. В пятнадцатом столетии здесь, например, служил стрелок Ганс Лозе, отличавшийся необычайным рвением. Он, например, в свободные минуты любил ходить по городу и изобличать торговцев подпольным янтарем. Судьба его была плачевна – при попытке изобличить очередного нарушителя Ганса проверили и обнаружили в его огромном рукаве немалое количество фальшивых экспонатов (которые он и подкладывал несчастным жертвам). Гансу выкололи глаза, отрубили по колено ноги и выбросили на рыночную площадь, где и заплевали, а затем и затоптали насмерть.
В другой раз один из обитателей старого замка околдовал какого-то мельника-ученика и продал ему за огромные деньги косульи рога (которые на самом деле были сотканы из дыма, который этот деятель пускал из своей трубки).
В третий раз охранник вдруг увидел непонятный отблеск света и заколол напарника, пришедшего его сменить (подумав, что тот отблеск был от шпаги нападающего на него напарника).
Словом, аура у замка была та, что надо.
В войну он очень сильно пострадал, но все равно притягивал к себе неудержимо. Один из юных обитателей послевоенного Калининграда вспоминал: “Замок был разрушен так, что от него остались только одни толстые стены, а внутри высились огромные груды битого кирпича, среди которых чернели большие воронки, которые своим видом и загадочностью приглашали нас осмотреть таинственные подземелья замка. И мы спускались в него, а оно там было огромно, так как наши лучи немецких фонариков до конца не пробивали эту темноту”.
Газета “Правда” писала: “Кенигсберг – это история преступлений Германии… В центре столицы – цитадель, остроконечный камень чудовищных размеров, в котором просверлены, высечены, выдолблены галереи, ходы, казематы. Они глубоко уходят в землю”.
Неудивительно, что все это предназначалось к сносу. И уже в 1949 году было решено поставить здесь Дворец Советов. “Огромное здание Дворца Советов мыслится как памятник великому деятелю коммунистической партии и советского государства – Михаилу Ивановичу Калинину. Дворец должен быть увенчан высокой, видной издалека башней-маяком, которая подчеркнет характер Калининграда – города-порта”.
Строительство начали в 1972 году. “Дворец” до сих пор не доделан.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru