НАУЧНЫЙ ФАКТ
СОЦИУМ
Большие перемены за обеденным
столом цивилизации
Каким будет образ жизни в наступающем
столетии? Как человек будет зарабатывать хлеб
насущный? Кто будет богатым и кто – бедным?
Социологи предлагают свои версии
ХХ век люди встречали в эйфории, ХХI век
– в тревоге. Тогда казалось, что электрическая
лампочка озарила победу цивилизации над
мракобесием и отсталостью. Теперь всё не так
однозначно.
“Мы не нужны будущему” – эту знаменитую фразу
произнес Билл Джой, один из основателей фирмы “Sun
Microsystems”. Он требует остановить технический
прогресс, чтобы уберечь от гибели человечество. В
его видениях бесконтрольно множатся наномашины,
роботы расправляются со своими хозяевами,
микробы из генетических лабораторий грозят
всему живому.
Выйти из-под контроля могут и демографические
процессы. Рост населения планеты давно вызывал
тревогу у специалистов. Каждый день его
численность увеличивается еще на 300 000 человек. В
Африке в 1968 – 2000 годах численность населения
удвоилась, а производство продуктов питания
снизилось за то же время на 20 процентов. В
гипертрофированном виде общие страхи выразил
Стивен Хоукинг, упомянув на страницах своей
новой книги “Вселенная под скорлупой ореха”,
что “в году 2600-м людям придется стоять плечом к
плечу”, если численность населения, как и теперь,
будет расти по экспоненте.
Тихая революция
Прогнозы демографов неутешительны – но
по другим причинам. Да, долгое время они
опасались чрезмерного роста населения планеты.
Однако, по данным ООН, рост прекратится на
отметке 8 – 9 миллиардов человек; по другим данным
(С.П.Капица), на отметке 10 – 12 миллиардов человек.
Эксперты недооценили, как сильно падает
рождаемость в развивающихся странах. Из-за
распространения противозачаточных средств она
снизилась с пяти-шести до двух-трех детей на одну
женщину. В то же время – ввиду улучшения
медицинских условий – в большинстве стран
растет ожидаемая продолжительность жизни.
“Проблема не в том, что люди начнут размножаться
как кролики, а в том, что они перестанут умирать
как мухи” – такими словами Питер Адамсон,
советник ООН по вопросам населения, описывает
наблюдаемый эпохальный процесс, который получил
название “демографический переход”.
Всего через два поколения, к 2050 году, по словам
генерального секретаря ООН Кофи Аннана,
свершится “тихая революция”. Впервые в истории
планеты пожилых людей будет больше, чем молодых.
В Китае, Европе, России и Канаде более трети
населения окажется старше шестидесяти лет. “По
своему воздействию на общество, на его экономику
и политику этот феномен можно сравнить со
вспышками чумы в средние века”, – говорит
немецкий социолог Аксель Бёрш-Зупан.
Социологов особенно беспокоят темпы старения в
странах третьего мира. Так, если сейчас в
Бангладеш 7,2 миллиона жителей из ста тридцати
миллионов старше шестидесяти лет, то к 2050 году
таковых будет уже более сорока миллионов. Если
Франции потребовалось 115 лет, чтобы доля стариков
в обществе удвоилась, то Китаю – всего 27 лет.
Как прокормить эту армию пожилых людей? Если в
Европе широко обсуждают потребности пожилых
людей, то в странах третьего мира об этом никто не
думает. Экономика этих стран не поспевает за
демографическими изменениями в обществе. “В то
время как промышленно развитые страны сперва
разбогатели, а потом состарились, в
развивающихся странах общество старится, так и
не разбогатев”, – предупреждает Гру Харлем
Брундтланд, генеральный директор Всемирной
организации здравоохранения.
Если страны Азии, Латинской Америки и особенно
Китай не продумают, как обустроить людям
достойную старость, то через десять–пятнадцать
лет эта проблема станет бедствием для данных
стран. Ведь здесь быть старым – значит быть
нищим. В странах третьего мира пенсионная
система чаще всего обеспечивает лишь элиту.
Пока старикам помогают дети и внуки. С распадом
семейных структур эта социальная система
разрушается. Дети едут в города. Старики остаются
брошенными в своих деревнях. К сожалению,
сказанное во многом справедливо и для России, где
положение одиноких пожилых людей тоже крайне
тяжело.
Заметнее всего старится западное общество. Это
вызвано еще и тем, что в последние полвека в
Европе царил мир, а ведь массовая гибель мужчин в
возрасте от 20 до 40 лет в годы очередной крупной
войны являлась одним из важных факторов,
определявших облик “демографической пирамиды”.
На протяжении тысячелетий распорядок
человеческой жизни был ориентирован на то, что
люди живут быстро и умирают молодыми. По
существу, лишь во второй половине ХХ века
общество начинает привыкать к тому, что люди
старше пятидесяти лет могут вести такую же
активную жизнь, полную интимных переживаний и
приключений, как и двадцатилетние.
Это связано, в частности, с тем, что объем знаний,
требуемый во многих сферах деятельности,
расширился настолько, что люди вынуждены учиться
до 30–35 лет, набираться опыта до 45 лет, и лишь к
этому времени они становятся настоящими
профессионалами. Пик социальной активности
человека сместился, и одновременно наблюдается
повторный пик эмоциональной, душевной
активности. Кроме того, к 45–50 годам единственный,
как правило, ребенок отделяется от семьи.
Немало проблем доставляет рост численности
городского населения. Каждый день около 170000
человек (!) – в основном в странах третьего мира –
переселяются из деревень в города. Уже сегодня в
городах живут три миллиарда человек, или 50
процентов всего населения планеты. В 2025 году, по
прогнозу World Resources Institute, таковых будет две трети
(67 процентов). Сейчас насчитывается 24 мегаполиса,
в которых проживают более 8 миллионов человек. В
2015 году их будет 33. К этому времени в Токио,
например, будут проживать около 29 миллионов
человек. Количество автомобилей в ближайшие 25
лет возрастет в 2 раза (сейчас их – 700 миллионов).
Уже сейчас половина площади американских
городов занята улицами и парковочными стоянками.
Эксперты лишь спорят о том, приведет ли
урбанизация к решению экологических и
социальных проблем или же только обострит их.
Есть два варианта развития мегаполисов. Вот
оптимистичный сценарий, предложенный London Research
Centre (руководитель – Макс Диксон): в городах
преобладает молодое, трудоспособное население;
создана современная инфраструктура, то есть
большая часть предприятий ориентирована на
новейшие технологии; центр города компактный и
оживленный. Однако вполне вероятен
пессимистичный сценарий: в городах будет
преобладать пожилое, больное население;
предприятия обветшают и будут использовать в
основном старые, традиционные технологии,
потребляя много энергии и сырья; исторический
центр города опустеет; состоятельные горожане
переедут в окраинные или пригородные районы,
закрытые для прочей публики.
Конец “трудового общества”
В последние десятилетия значительно
изменился образ жизни горожан. Важнейшим
событием со времен промышленной революции стала
феминизация общества, а именно проникновение
женщин во все сферы экономики, считает Хайди
Хартман, руководитель вашингтонского Institute for
Women’s Policy Research: “Вот подлинная революция в мире
труда”.
Сейчас 46 процентов всех работающих в США
составляют женщины. “Джинн выпущен из бутылки.
Что бы там ни говорили, что женщинам больше
нравится стоять у плиты, всё это чепуха, – пишет
Хайди Хартман в своей книге “Экономическая
безопасность женщин и детей”. – В наше время
типичная молодая женщина дольше работает, чем
пребывает замужем”. Поэтому заработок мужа – в
нашем мире “существа временного, преходящего”
– не может быть для женщины надежным источником
существования. Почти в половине американских
семей работают муж и жена, и эта тенденция,
характерная для Европы и привычная для России,
нарастает.
Все это ведет к размыванию традиционной семьи.
Возникают различные суррогатные формы семьи,
приспособленные к реалиям современного
общества: “свободные союзы”, “браки гостевого
типа”, “гражданские браки”. В Европе и США
растет количество неполных семей, причем в
каждом третьем случае детей воспитывает
отец-одиночка. Часто супруг становится партнером
по бизнесу: граница между семейной и
профессиональной жизнью стирается.
Для современного человека высшей ценностью
стало время. Без него не сделать карьеру. Все
меньше времени люди тратят на семью и все больше
– на работу. Как сохранить в таком случае семью?
Американский социолог Фритьоф Бергман
предлагает разделить рабочее время человека на
три равные доли. В таком случае два дня в неделю
человек будет, как и прежде, проводить в офисе или
на заводе; еще два дня в неделю – “paid calling”,
работа в каком-либо социальном учреждении, где не
хватает кадров, или на новом месте, дабы повысить
свою квалификацию или освоить новую
специальность; наконец, еще два дня в неделю
человек обязан работать у себя дома – наводить
порядок во дворе или саду, выполнять работу,
которую можно взять на дом, воспитывать детей или
заниматься рукоделием. В некоторых городах США
уже сейчас практикуют “новый трудовой порядок”
(“New Work”-Modell), предложенный Бергманом, поскольку
он очень удобен для семейных пар.
Итак, привычный порядок трудовой жизни отходит в
прошлое. Социологи предрекают конец
традиционного “трудового общества”. В будущем
мир рабочих вакансий станет еще лабильнее,
неустойчивее.
Совсем недавно образчиком для рабочих,
чиновников и инженеров была древняя традиция
служения своему сюзерену, господину. Считалась
похвальной честь мундира. Воспитывалось
уважение к тем, кто с юных лет и до пенсии работал
на одном заводе, в одной фирме.
Теперь у человека гораздо меньше шансов всю
жизнь проработать на одном и том же месте. В
скором времени в западном мире количество
рабочих мест начнет стремительно сокращаться.
Всюду, где только можно, человека заменят машины.
Человек начала ХХI века – чаще всего наемник,
ландскнехт, ронин (бродячий самурай), “слуга всех
господ кряду”. Он без тени сомнения, не
задумываясь, меняет одно место работы за другим,
стараясь не прикипать к ним душой.
Что же придет на смену “трудовому обществу”?
Сложно сказать, чем мы заменим работу.
Возвращение в “золотой век”, когда люди жили
“не зная трудов” (Гесиод), может быть так же
мучительно, как изгнание из Рая.
Сокращение рабочих мест станет серьезной
социальной проблемой: ведь оно обусловит резкий
разрыв в уровне доходов между людьми работающими
и безработными. Если эту проблему не удастся
решить, то картина будущего окажется мрачной.
Политика “новой экономии” приведет к тому, что
жизнь в промышленно развитых странах мало чем
будет отличаться от жизни в странах третьего
мира. Демократия потерпит полный крах. В западном
обществе образуется небольшая прослойка – около
пяти процентов – людей, сказочно разбогатевших и
адаптированных к новым условиям жизни. Еще
какая-то часть общества – десять–пятнадцать
процентов – будет занята их обслуживанием, что
обеспечит эту категорию людей довольно высоким
заработком. Большая часть общества окажется в
проигравших. В основном это будут люди
безработные или занятые на временных работах.
Государство ослабнет. Социальные и культурные
инфраструктуры придут в упадок. Для подавляющей
массы людей станут недоступны высокие
технологии. Бедность, как и богатство, будет
переходить по наследству. “Новое
средневековье” воскресит сословные различия.
Подобный прогноз предложил несколько лет назад
немецкий социолог Никлас Луман. Что ж, такое
развитие общества вполне возможно – тем более
что сам сценарий напоминает эволюцию
постсоветского общества.
Происходящее резко меняет психологию человека.
Американский социолог Ричард Сеннетт, автор
бестселлера “Гибкий человек”, с сомнением
глядит на новую тенденцию, проявляющуюся в том,
что человек без труда меняет одну работу за
другой, находит случайные приработки, живет даже
не на бегу – на лету.
Так ли завидна будет участь этих “свободных
художников”? Не превратятся ли они в своего рода
рабов, прикованных к домашним компьютерам вместо
галер?
Потеряв стабильное положение в обществе, человек
утратил связную биографию. Он стал кочевником по
своей сути, бесформенным перекати-камнем.
Человек перестал ощущать себя винтиком машины,
что отбрасывало хоть тень величия на него, и стал
“лишним винтиком”. Его поочередно подносят к
одной, другой, десятой машине.
Одни из этих “новых лишних людей” по утрам
разносят газеты, в обеденные часы помогают на
раздаче в столовой, после обеда разгружают фуру
на ближайшем складе, а вечером нянчат соседских
детей. Другие “винтики неприкаянные” годами
ездят по командировкам, меняя аэропорты и отели,
но все так же неизменно держа в левой руке
мобильник, в правой – ноутбук. У тех и других
одинаково страдает личная жизнь. Им некогда
завести детей, а то и семью.
На страницах журнала “Spiegel” cоциолог Андре Горц
резюмирует возможную “общую судьбу”: “Мы знаем,
мы чувствуем, что все мы – потенциальные
безработные, люди на полставки, искатели
случайных заработков, согласные на любую опасную
работу”.
Звучит жутковато. Но ведь нечто подобное
общество уже переживало в эпоху первоначального
капитализма. И выстояло, нашло выход. Может, и
сейчас не пропадем?
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|