РЕЖИССУРА УРОКА 
БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА 

О том, как я нечаянно организовал очередь… в чулан

Все-таки чулан – великая вещь.
Раньше в старых домах хоть маленький чуланчик да был всегда, а нынче это уже диковина.
В школе проще – всегда найдется закуток, в котором можно организовать пристанище для нужных вещей. А их у меня много: несколько гитар, синтезатор, подставка для нот, учебники, магнитофон и много чего другого, что должно быть все время под рукой и что в конце рабочего дня желательно спрятать под замок.
Мой чуланчик находится в закутке под лестницей на второй (он же последний) этаж махонькой школы, что расположилась в одном из подъездов жилого дома в Измайлове. Раньше в этом закутке, отгороженном металлической сеткой, был живой уголок, который вызывал неизменный восторг у местных детей, приходивших сюда со всего района поглазеть на разные чудеса природы: ярких попугайчиков, канареек, нескольких перепелок, которые вот-вот должны были в очередной раз снести перепелиные яйца, хомячков и белых крыс с красными глазами и длинными голыми хвостами.
Потом приехала санэпидстанция и закрыла наш живой уголок. И тогда на этом месте появился чулан-кладовка, а на подходе к нему – аквариум с рыбками.
Вот в этот-то чулан я и направлялся на большой перемене, дабы навести там порядок и взять гитару на урок, но тут наткнулся на первоклассника Сережку.

* * *

Сережка, закатав рукава рубашки и засунув обе руки в воду чуть не по шею, старательно шарил среди аквариумных водорослей.
Я аж оторопел от такой наглости и не нашел ничего лучшего, как спросить:
– Ты что делаешь?!
– Хочу погладить рыбку, – сказал Сережка, не моргнув глазом. (Как будто это обычное дело – гладить рыбок!)
Животное, к слову сказать, всячески сопротивлялось сему дружественному натиску и металось по аквариуму в поисках спасения от любвеобильного Сережки.
Я прервал издевательства над рыбкой и призвал отрока присоединиться к кучке его сверстников, расположившихся тут же рядом на коврике и игравших “в сотки”. Серега нехотя согласился, с кислой миной на лице вытирая мокрые руки о рубашку и штаны.

* * *

…Только я открыл свой чуланчик и начал наводить там порядок под громкие возгласы су-е-фа! за спиной, как услышал:
– А что это у вас тут, Сергей Евгенич? Можно посмотреть?
– Да смотри, Сереж, мне не жалко. Вон видишь: труба. А это флейта. Вот металлофон. Был у вас такой в садике, так ведь?
– Был. А можно в трубу дунуть?
– Давай попробуй…
Сережка прижал мундштук к губам и начал дуть. Это оказалось совсем не просто. Сережкины щеки раздулись, глаза зажмурились, лицо стало красным. А толку – ноль. Только пыхтение одно.
Впрочем, после пятой попытки звук победно проявился, да к тому же такой хриплый и громкий, что все игроки-соточники как по команде повскакивали с пола.
– Ух ты! Сергей Евгенич! А можно мне тоже дунуть?
– А мне?
– И я хочу!..
Этого я не предусмотрел. Мало ли у кого какая инфекция, а они будут тут слюнявить один мундштук? Не-е, так дело не пойдет!
Я сделал строгое лицо и отрезал:
– Все! Больше никому нельзя. Я только Сережке разрешил… он самый маленький, – выкрутился я.
– А можно мы тоже посмотрим, что у вас в чулане?
– Смотрите. Только быстрее, а то у меня много дел еще.
Мальчишки, отталкивая локтями друг друга от входа, стали разглядывать мой чуланный скарб. Проходящие мимо девчонки тоже присоединились к любопытствующим.

* * *

… У меня никак не получалось сосредоточиться, и я вдруг понял почему: в чуланчик, куда и я-то с трудом помещаюсь, уже втиснулись человек пять детей.
Я попытался сказать гостям, что им пора уходить, – ноль внимания.
Тогда я стал вытаскивать их из кладовки по одному, но количество детей в кладовке от этого почему-то не становилось меньше: видимо, они влезали обратно.
Тогда я сказал:
– Если вы сейчас же не вылезете, то я запру вас здесь навсегда, – и на последнем слове сделал страшное лицо.
И тут же слышу:
– Сергей Евгенич, а правда, что вы сможете меня в чулане запереть? А? Ну пожалуйста!
Так и есть – опять Серега!
– Да ты чего, Серега, что ты говоришь, тут же темно и страшно. Давай, отходи, иди по своим делам. Я пошутил.
– Ну Серге-ей Евге-енич, ну пожа-алуйста. Ну только на мину-уточку…
Остальные детки с любопытством наблюдали, что будет дальше.
– Нет, Серега. Нельзя! – отрезал я. (Ну действительно, увидит кто – решит, что Сергей Евгеньевич совсем до ручки дошел – детей в чуланы начал запирать.)
– Нет, Серега, я же сказал нельзя, значит, нельзя!
– Ну пожа-алуйста, ну Серге-ей Евгенич… Ну заприте хоть на полмину-утки, – снова заканючил Сережка…

* * *

…В общем, уговорил.
Я закрыл за Сергеем дверь кладовки, повернул в замке ключ и, сказав, что ровно через минуту приду, вроде бы пошел в учительскую, но на полдороге вернулся и стал из-за угла глядеть, как будут разворачиваться события у чулана.
Дети стояли у запертой двери в полной тишине, видимо, пытаясь уловить, что же происходит по ту сторону двери. Серега, стоя в чулане, очевидно, занимался тем же самым.
Минута тянулась страшно долго, но вот я уже отпирал дверь, выпуская Серегу на волю.
На Серегином лице сияла таинственная улыбка.
– Ну как? – почему-то шепотом спросил Олег.
– Во! – только и смог сказать Серега, широко раскрыв глаза и выставив перед грудью большой палец…

* * *

– Так! Все, ребята! Хорошего понемногу, у меня дела, расходитесь, – бодро стал я взывать к народу, думая, что этим дело и кончится.
Я запер дверь и пошел было в сторону учительской...
– Сергей Евгенич. – Олег осторожно, но вполне настойчиво взял меня за рукав свитера. – А я тоже хочу в чулане посидеть. Почему Сережке можно, а мне нельзя?
– И я хочу, – включилась Ольга, Сережкина старшая сестра, давно с материнским любопытством наблюдавшая за приключениями брата.
Теперь уже все детки вцепились в рукава моего свитера, потихоньку, но неумолимо смещая меня в сторону чулана.
– Ну ладно… (вот ведь влип!) давай, Олег… только быстрее…

* * *

…После Олега в чулане сидела Оля, потом Никита, за ним Коля с Сашей, потом Маруся с Аленой. Перед входом в кладовку выстроилась очередь человек в пятнадцать, не меньше.
…Все посидеть не успели – прозвенел звонок, большая перемена закончилась, и ребята разошлись по классам. У меня тоже был урок.
На следующей перемене подхожу к чулану гитару запереть – у чулана опять очередь. Стоят и смотрят на меня: ну Серге-ей Евге-енич…
…Короче, за всю неделю я так и не навел порядок в своем чулане.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"