ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

Цена университета?
Узнайте на рынке!

Никогда прежде жизнь не была так изменчива. Теперь умение извлекать информацию и делать из нее необходимые выводы, а также умение менять способы извлечения информации в соответствии с обстоятельствами становится намного важнее самого содержания этой информации

Когда грек говорит об “образовании ребенка”, речь идет прежде всего и по преимуществу о моральном воспитании. Весьма значима в этом отношении семантическая эволюция (начатая в эллинистическом периоде), которая привела слово “педагог” к его современному значению “воспитатель”: дело в том, что этот скромный раб играл в воспитании ребенка более важную роль, чем школьный учитель; последний – не более чем ремесленник, занимающийся узким сектором понимания; напротив, педагог находится рядом с ребенком в течение всего дня, посвящает его в хорошие манеры и в добродетель, учит его держать себя по отношению к окружающему миру (а это важнее, чем умение читать)... У нас решающий фактор воспитания – школа, у греков – общественное окружение подрастающего ребенка: семья, домашние, знакомые... Та же преобладающая забота обнаруживается и на высших уровнях образования. Отсюда идея, что любое высшее образование включает глубокую, цельную и личную связь между учителем и учеником, где элемент чувства, чтобы не сказать страсти, играет значительную роль...

А.Марру.
История воспитания в античности (Греция).
Перевод с французского

О нашем времени, которое пытаются обозначить множеством терминов типа поздней модернити, рефлексивной модернити или постмодернити, можно сказать, что оно поднимает до уровня нормы определенное состояние диссонанса с унаследованными и внутренне присущими людям качествами, состояние, представляющееся патологическим с точки зрения природы человека.
Любая позиция, отталкиваясь от которой можно было бы предпринять логичные действия при выборе жизненных стратегий: работы, профессии, партнеров, моделей поведения и этикета, представлений о здоровье и болезнях, достойных ценностей и испытанных путей их обретения, – все такие позиции, позволявшие некогда стабильно ориентироваться в мире, кажутся теперь неустойчивыми. Мы вынуждены как бы играть одновременно во множество игр, причем в каждой из них правила меняются непосредственно по ходу дела. Наше время исполнено разрушением рамок и ликвидацией образцов, наугад и без предварительного уведомления.
При таких обстоятельствах обучение, дающее знания о том, как нарушать общепринятый порядок, как избавиться от привычек и предотвратить привыкание, как преобразовать разрозненные элементы опыта в доселе неведомые образцы, относясь в то же время к любому из них как к приемлемому лишь до особого уведомления, – такое обучение обретает высшую ценность и быстро становится центральным элементом незаменимого снаряжения для жизни, отнюдь не искажая образовательного процесса и не отклоняясь от его истинной цели.
Я полагаю, что непреодолимое ощущение кризиса, в большей или меньшей степени распространившееся среди философов, теоретиков и практиков образования, – это нынешнее воплощение “жизни на распутье”, порождающей лихорадочный поиск нового самоопределения. Оно проистекает из отрицания авторитетов, полифонии провозглашаемых ценностей и связанной с этим фрагментацией жизни. Мир, в котором люди выстраивают свои жизненные стратегии, стимулирует развитие той разновидности обучения, к которой унаследованные нами образовательные учреждения даже не знают, как подойти.
Нынешний кризис в системе образования – это прежде всего кризис унаследованных институтов и философий, предназначенных для реальности иного рода. Необходим пересмотр установленных ими концептуальных рамок, а это наиболее трудный и опасный из всех вызовов, которые могут быть брошены человеческой мысли. Не имея возможности выработать иные рамки, философской ортодоксии остается лишь отойти в сторону и махнуть рукой на нарастающую массу новых явлений, объявляя их аномалиями и отклонениями.
Поражены этим кризисом все устоявшиеся образовательные институты сверху донизу. Особую форму он принимает на уровне университетов.
На исключительное право наделять авторитетом людей, активно проявивших себя в поисках нового знания и его распространении, на право, некогда дарованное государством исключительно университетам, претендуют, и не без успеха, другие учреждения. Репутации все чаще приобретаются и теряются за пределами университетских стен. В формировании иерархий влияния известность заменила славу, публичная известность вытеснила научные дипломы. Сегодня оценка средствами массовой информации, а не традиционные университетские стандарты признания научных заслуг определяют иерархию влияния, столь же непрочную и преходящую, как и “новостная ценность” того или иного сообщения.
Монопольная или даже привилегированная роль университетов в создании и отборе ценностей сходит сегодня на нет. Университеты вынуждены конкурировать на якобы равных условиях со многими другими организациями, значительно более искушенными в проталкивании собственных идей и гораздо лучше понимающими желания и страхи современной клиентуры.
Институты всех уровней обучения, обладающие законным статусом, обнаруживают, что некогда неоспоримое право определять критерии профессиональных навыков и компетентности быстро ускользает из их рук. Сегодня все – студенты, учителя и учителя учителей – имеют равный доступ к видеомониторам, подключенным к Интернету, когда последние достижения научной мысли, должным образом переработанные, адаптированные к требованиям учебных программ, легкие для использования, продаются в каждом магазине компьютерных игр, а последние модели обучающих игрушек попадают в распоряжение человека в зависимости от наличия у него скорее денег, чем ученой степени. Реальное влияние и авторитет учителей опирались прежде на коллективно принадлежавшее им право на исключительный контроль над источниками знаний и безраздельное право формировать “логику обучения”. Теперь претензия академического сообщества на то, чтобы быть единственным и естественным прибежищем всех тех, кто привержен высшему знанию, становится все более пустым звуком в ушах любого человека, за исключением того, кто ее провозглашает.
Постоянная и непрерывная технологическая революция превращает обретенные знания и усвоенные привычки из блага в обузу и быстро сокращает срок жизни полезных навыков. Краткосрочная профессиональная подготовка на рабочем месте, а также гибкие курсы и быстро обновляемые наборы материалов для самоподготовки, которые предлагают на рынке без посредничества университетов, становятся более привлекательными. Задачи профессиональной подготовки постепенно, но неуклонно уходят от университетов.
В такой ситуации очевидная стратегия состоит в принятии новых правил и игре по этим правилам. На практике это означает подчинение суровым требованиям рынка и измерение общественной полезности создаваемого университетами продукта наличием стабильного спроса, рассмотрение университетов, создающих ноу-хау, как поставщиков некоего товара, которому приходится бороться за место на переполненных полках супермаркетов, – товара, теряющегося среди прочих, качество которых проверяется объемами продаж.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"