ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ МЕРИДИАН

Правило «национального» квартала

Почему Америка забывает... английский язык

Во многих московских (и не только) школах появились симпатичные мальчишки и девчонки, живые, веселые, смышленые, но плохо говорящие по-русски, многие из них почти не умеют читать и писать, причем ни на каком языке. Это в основном ребята из так называемых стран ближнего зарубежья, чьи родители по разным причинам поселились в российских городах (навсегда или на некоторое время) и привели своих детей в обычные школы. Нелегко приходится всем. Дети ничего не понимают на уроках и очень скоро оказываются хроническими двоечниками, а потом и прогульщиками, учителя мучаются, не в силах помочь новеньким освоить программу, рассчитанную на русскоязычных учеников, родители переживают за своих детей, но им, как правило, некогда, они много работают. Что делать? Впрочем, не все переживают по поводу данной проблемы. Подумаешь, несколько ребятишек из Азербайджана, Армении или Грузии. Стоит ли беспокоиться?
Сами разберутся как-нибудь. Однако опыт других стран, в частности Америки, где также много эмигрантов, показывает, что ситуация не так безобидна, как кажется.

Дети, родившиеся в США в семьях эмигрантов, – это уже американцы. Даже если их родители были некогда китайцами, марокканцами, сенегальцами или перуанцами. Даже если в их родословной встречаются такие экзотические народы, названия которых не выговорит без пятилетнего специального обучения ни один посторонний человек. Они все равно американцы. Это так.
И если это так, следовательно, 37% американских граждан-первоклашек не могут воспользоваться своим правом на образование, ибо вовсе не владеют английским языком. Для того чтобы начать обучение в школе, им необходимо научиться говорить по-английски.
По результатам проведенного недавно исследования семья, в которой растет такой ребенок, выглядит следующим образом. Эмигранты из стран третьего мира (мать и отец) работают на неквалифицированной, низкооплачиваемой работе. Доходы – ниже среднего, квартира – в “национальном” квартале, ребенок целый день или дома, или на улице, где общается со сверстниками на языке “исторической родины”.
Но детишки не владеют в должной мере и языком своих родителей: они незнакомы с его структурой, не могут грамотно выразить свою мысль, их лексика устрашающе бедна. Им гораздо труднее получить хорошее образование.
Дети имеют обыкновение расти и создавать свои семьи. При этом человек, получивший среднее специальное или высшее образование, как правило, не слишком торопится с потомством, поскольку считает построение карьеры и поиск подходящего партнера для создания семьи гораздо более значимой задачей, нежели воспроизведение себе подобных. Напротив, для человека с низким уровнем образования приоритетным становится вопрос соответствия своей социальной нише. А создание семьи, рождение и воспитание детей во всех странах издревле считалось показателем зрелости человека, своего рода его визитной карточкой в общении с представителями той же категории граждан.
Как правило, малоразвитые слои населения не придают особого значения таким вещам (нужным более образованным людям), как наличие собственной философской концепции, способность и готовность к творчеству и т.п. Гораздо важнее, с точки зрения необразованных граждан, быть “как все”. В это “как все” включены: патриархальная семейная жизнь, тяжелая физическая работа мужа, ведение домашнего хозяйства женой, много детей, традиционный, консервативный подход к их воспитанию, религиозность и система ценностей, при которой важно быть “не хуже людей” (в понятие “люди” включается большинство членов соответствующего социального слоя). Мужчины ориентированы на бесхитростный досуг в обществе своих приятелей, а женщина традиционно считается хранительницей очага, что накладывает на нее дополнительную обязанность быть ответственной за все, что происходит в доме, в том числе за поведение детей. Религия в таких семьях играет чаще всего роль авторитета, на который необходимо ссылаться при отсутствии прочих аргументов. Весь этот набор, естественно, не предполагает интенсивного интеллектуального развития ребенка. Для того чтобы маленький человек получил хорошее образование и занялся впоследствии интеллектуальной деятельностью, в дополнение к этому набору необходим здоровый микроклимат, какой еще можно встретить в небольших городках, поселках или деревнях. Однако эмигранты, как правило, стремятся поселиться там, где можно найти работу, а такая возможность существует в основном в более-менее крупных городах. Таким образом, теряется последнее условие интеллектуального развития ребенка в семье с низким социальным статусом.
Что и говорить, перспектива у этих детей не самая радужная, а итогом их воспитания станет соответственно создание семей точно такого же уровня, рождение детей и их воспитание в точно таких же условиях. Детей рождается много. С одной стороны, по религиозным соображениям, с другой – благодаря желанию соответствовать социальному статусу, с третьей – из-за невозможности и неумения должным образом использовать контрацептивы. Таким образом, семьи эмигрантов с социально низким статусом пополняют численность населения страны гораздо более существенно, нежели граждане с иным социальным статусом.
Соответственно 37% не говорящих по-английски первоклассников – это лишь видимая часть гораздо более глубокой проблемы, последствия которой в полной мере предстанут перед правительством страны лет через 10–15. А между тем выход из тупика найти не так просто, как кажется на первый взгляд, ибо программы ассимиляции эмигрантов, даже должным образом разработанные и осуществляемые, действенны только в том случае, если у эмигрантов есть желание ассимилироваться. Однако сам факт наличия “национальных” кварталов говорит о том, что желания такого у многих эмигрантов не наблюдается. “Национальные” кварталы – это в сущности маленький островок “родины”, своего рода государство в государстве. Родину бросать, с одной стороны, не хочется, а с другой – иногда просто опасно, особенно если речь идет о каких-то мафиозных или семейных привязках.
Покинуть “национальный” квартал – это фактически эмигрировать снова. Проблема чисто психологическая, однако решить ее – означает сделать очень существенный шаг к адаптации если не собственной, то хотя бы своих детей. Общеизвестно: пока существуют корни проблемы, останутся и внешние ее проявления. Так вот: 37% не говорящих по-английски граждан США – это внешнее проявление проблемы. Ее корни – именно в существовании “национальных” кварталов, не позволяющих людям нормально вписаться в жизнь той страны, куда они эмигрировали. Как будут США решать эту проблему и удастся ли им сохранить при этом демократические принципы хотя бы на декларативном уровне, покажет время. Ясно одно: федеральные службы собираются серьезно заняться вопросами адаптации именно детей эмигрантов.