РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
НА КНИЖНОЙ ЛЕСТНИЦЕ

Ролан Барт о Ролане Барте

М.: Ad Marginem, Сталкер, 2002

Эту книгу знаменитый ученый-семиолог написал в середине 70-х по заказу издательства «Сей» для серии «Писатели на все времена». И хотя структуру знаменитой серии Барт в целом сохранил, книга в итоге переросла исходный замысел. Вместо рутинного самоописания получилась книга о мучительном процессе самораздвоения, «саморасподобления» автора. «Предложенная издателем формальная идея книги стала отправной точкой для исследования письма как экзистенциального события – борьбы писателя с собственным “образом”», – пишет в послесловии переводчик Сергей Зенкин. Это сказалось уже в выборе композиции: книга Барта внешне напоминает коллаж, включивший цикл фотографий (в основном из «до-литературной» эпохи автора), философские и филологические мини-эссе, воспоминания, рисунки, ноты… Одна исследовательница предположила, что заголовок книги – тоже существенная часть ее игрового композиционного решения: ведь Барт пишет здесь о себе в третьем лице и кое-где даже «сопротивляется своим идеям». Основную часть книги – россыпь коротких фрагментарных эссе – Барт расположил в алфавитном порядке ключевых слов, однако в русском переводе этот порядок почти неразличим. И вообще, отмечает С.Зенкин, фрагменты в книге скомпонованы автором так, чтобы «разделять, расчленять единство авторской личности». Барт, словно опытный конспиратор, решил максимально запутать следы, оставив потомкам многоцветную мозаику вместо цельного портрета.
В книге как бы борются между собой два Барта. «Ученый муж» ведет поединок с «эссеистом-скептиком». Автор против метаавтора. Если первый солидно рассуждает о семиотике и коннотациях, второй иронизирует и сомневается. Первый вклеивает в семейный альбом фотографию бабушки, второй пишет к снимку комментарий: «Она была очень чувствительна к социальным нарративам, излагая их на аккуратно-монастырском французском языке, где то и дело мелькали сослагательные формы имперфекта». Первый вписывает траурную радиомузыку в особый «дискурс угнетения», второй так очерчивает бытовой контекст своей работы: «Я каждые пять минут придумываю, как бы отвлечься – например, убить муху, съесть сливу, сходить по нужде, проверить, по-прежнему ли из крана течет грязная вода…»
Барт и мета-Барт неразделимы, и трудно понять: кто же из двойников в большей степени автор книги? Но в этом, собственно, и состоит главный конфликт книги. Да и, пожалуй, всей литературы.