КНИГА ИМЕН

Смерть перед золотым дождем

Когда-то здесь была пустыня. На сотни миль – раскаленный песок. И ничто не предвещало, будто однажды этот песок станет золотым.
Теперь песок переливается во мраке всеми цветами радуги, он оживает с наступлением ночи, из него возносятся небоскребы, украшенные неоновой рекламой, над ним слышится веселая музыка и девичий смех. Сотни тысяч колес фортуны вращаются здесь от заката до рассвета, и их вращение передается всей Америке, всему Земному шару. Лас-Вегас! Мираж в песках, жемчужина невадской пустыни. Нерукотворное это дело – миражи. Но каждый мираж, как гласит физика, – это лишь зеркало, в котором отразилось что-то лежащее вдали, за линией горизонта. И Лас-Вегас – тоже отражение. Это отражение мечты одного человека, родившегося в Нью-Йорке в самом начале XX столетия.

Кухня Ада

Бенджамин Сигельбаум явился на свет в безнадежном 1906 году, в семье русских евреев-эмигрантов, на самой окраине Нью-Йорка, в Виллиамсбурге – еврейском квартале. Впрочем, жили на этой, самой дальней оконечности Бруклина все кто угодно: ирландцы, итальянцы, китайцы. Объединяла их не национальность – бедность. Да и не объединяла, а чаще сталкивала! Гортанные крики на идиш и по-итальянски, грубая ирландская ругань, резкие запахи национальных блюд, вонь помоек с утра до вечера наполняли воздух над “Кухней Ада”, как прозывали это место нью-йоркцы. Не самый лучший квартал, чтобы появиться на свет. Но пусть простыни, сушившиеся на веревках поперек улиц, мало походили на национальные флаги, а скорее уж на флаги капитуляции, не все младенцы рождались здесь, чтобы сдаться перед жизнью. Потому что и Виллиамсбург давал каждому шанс. Шанс – и войну.
Здесь действовали сразу три банды, враждовавшие не на жизнь, а на смерть: ирландская, итальянская и еврейская. В основном они состояли из подростков, и Бенджамину пришлось совсем недолго расти, чтобы попасть на эту войну. С десяти лет он уже знал, как достаются деньги. Смелостью и силой – больше никак! Но он знал и другое: зачем нужны деньги. Этого не знают потомственные миллионеры и короли, этого не знают клерки и приказчики, не знают финансисты с Уолл-стрит, но это знал десятилетний Бенджамин Сигельбаум. Деньги нужны, чтобы выбраться из Виллиамсбурга.

Лански

Постепенно вокруг Бена собиралась небольшая, но отчаянная компания подростков, с которыми можно было весело проводить время на вечерних улицах: грабить пьяниц и мелких лавочников, красть что плохо лежит, драться с ровесниками-итальяшками, а то и со своими соплеменниками с другой улицы.
Но на соседних улицах жили ребята куда круче Бенджамина, и затевать стычки с ними было небезопасно. Там была компания постарше, у них водились ножи, а кое у кого и револьверы. Только для Бена Сигельбаума это не было поводом обходить враждебные кварталы стороной, и однажды прямо посреди улицы между “младшей” и “старшей” компаниями случилась драка. Ребята Бена дрались так ловко и самоотверженно, что старшие начали отступать, но тут кто-то из них выхватил револьвер. Держал он его, правда, неловко и, когда в пылу схватки кто-то из “малышни” протаранил его в живот, выпустил оружие, и оно покатилось по асфальту. Разгоряченный дракой и весь горящий от ненависти к врагу Бенджамин подхватил револьвер и направил его в сторону противника, но в этот момент на другом конце улицы раздались свистки полицейских. Все мгновенно бросились наутек. Все, кроме Бена, – он так и застыл с револьвером в руке, не желая бросать оружие и не понимая, куда его деть. Полицейские приближались. Всех его товарищей как ветром сдуло, он один стоял на месте драки и сжимал оружие... И вдруг от сильного удара под локоть пистолет брякнулся на асфальт, а в следующий момент чья-то мощная рука втянула его в подворотню.
– Ты что?! – в ярости обернулся Бен к своему спасителю, желая попенять ему за потерю настоящего, самого настоящего револьвера, и осекся. Перед ним стоял предводитель “старшей” компании и весело улыбался.
– Ты о мамочке своей подумал, что она скажет, когда тебя посадят за решетку? Тоже мне, гроза буйволов. А ты смелый, как погляжу. Хочешь работать со мной?
Так, согласно одной из легенд, началась дружба двенадцатилетнего Бена и девятнадцатилетнего еврейского гангстера Мейера Лански. Дружба, которой суждено было продлиться многие десятки лет.

Бен становится Багси

Лански (тоже, кстати, сын русских эмигрантов еврейского происхождения Сухомланских) блестяще окончил к тому моменту восемь классов американской школы и целый университет преступной жизни.
Он одним из первых понял, какие прибыли сулит бутлегерство, а Бенджамин со своей бандой головорезов был готов к любым, самым решительным действиям. Они сняли гараж в одном из тихих районов Бруклина, закупили экзотический еще в те времена транспорт – грузовики – и занялись контрабандой спиртного. Но по их стопам в Нью-Йорке тотчас пошли итальянцы и ирландцы. Война между группировками набирала силу. Конкуренты пытались уничтожить друг друга, и Лански не раз и не два спасался от верной смерти лишь благодаря мгновенной реакции своего друга.
Однажды они сидели за столом в гостиной Лански и обсуждали свои планы, когда через каминный дымоход в комнату влетела граната и подкатилась прямо к их ногам. Лански не успел и пошевельнуться, а Бен уже схватил гранату в руки и с силой выбросил на улицу через окно. Разбитое взрывной волной стекло изрезало ему кисть, но оба друга остались живы.
Бенджамин кипел жаждой мести, он рвался тотчас наказать обидчиков, тем более что подозревал двоих гангстеров-конкурентов. Но мудрый Лански предложил ему не спешить, а сперва сделать отвлекающий маневр и обеспечить себе алиби. На следующий день Бенджамин, жалуясь на боли в поцарапанной руке, лег в местную больницу, где в течение двух недель с утра до вечера находился под присмотром сиделок, в палате на четвертом этаже. В начале третьей недели, поздно вечером, он сказал медсестре, что уходит спать, отправился в свою палату, сложил под одеялом подушки так, что они выглядели как фигура спящего человека, спустился по веревке через окно вниз, а там его поджидали еще три лучших стрелка из его банды... На утро он тем же путем вернулся в палату и, как ни в чем не в бывало, принимал утренние лекарства, пока половина полиции Нью-Йорка гадала, кто это мог совершить два дерзких убийства на другом конце Бруклина...
Именно с тех пор у Бенджамина появилось прозвище Багси – “жучок”. Но называли его так только за глаза, поскольку знали, что это прозвище он ненавидит. Какой там “жучок” – красавчик Бен! Ему только-только исполнилось 22 года, а все женщины были от него без ума, все деньги сыпались ему в карман, и враги трепетали, услышав его имя. А друзья... Какие у него были друзья! Ведь это именно к нему напоследок заглянул Альфонс Капоне перед тем как уехать из Нью-Йорка в Чикаго. Тогда на Капоне охотилась ирландская банда, и он обрел у Бена надежное убежище, а на прощание Багси подарил ему свой плед, чтобы не мерзнуть на осеннем ветру... Их многое роднило. Оба стреляли не задумываясь. И у обоих путь к славе шел через изгнание из Нью-Йорка.

Голливуд

Пусть полиция не могла взять в толк, кто уложил той ночью двух известных в своем районе гангстеров, но преступные группировки не слишком доверяли всяким алиби, если речь шла о Багси Сигеле. Для них все было очевидно. Они не прочь были поговорить с ним, и – поговорить с оружием в руках. Надо было уезжать из города. Лански предложил Багси отправиться эмиссаром нью-йоркской мафии на западное побережье, в Калифорнию.

Голливуд – это Остролистный лес, местечко, где снимал первый полнометражный фильм первый в мире великий кинорежиссер Дэвид Гриффит. Уже тогда не обошлось без стрельбы и погонь. К началу тридцатых годов это был шикарный киногород, где снимались фильмы на самые актуальные для Америки темы. В основном про гангстеров. Багси Сигель пришелся здесь как нельзя кстати.
Он был идеальным воплощением гангстерского стиля. Прекрасно сидящий костюм, холодная улыбка, шляпа, элегантные манеры, зажженная сигара в руке... Кто его этому учил? Или он сам учил этому стилю всю Америку? Вот еще один загадочный вопрос.
Загадочный – потому что здесь, в Голливуде, Багси встретился со своим другом детства из Виллиамсбурга Джорджем Рафтом. Джордж тоже сделал за эти годы карьеру, он стал кинозвездой. Лучшим актером, изображавшим гангстеров! Теперь уже трудно сказать, кто диктовал Америке гангстерский стиль с киноэкранов, настолько они были похожи – Багси и Джордж. Одно известно точно: все женщины буквально падали к их ногам. Не успел Багси обосноваться в Голливуде в скромной вилле, купленной за какие-то 200 000 долларов, как уже стал незаменимым гостем любого “киношного” собрания, и на вечеринках все восходящие звезды спешили познакомиться с ним и, как правило, не отказывались провести ночь на скромной вилле Багси...
Но между тем в мире назревали перемены не менее стремительные, чем перемена декораций в голливудских фильмах. В Европе закипала война. И хотя Америка была далеко от этого горнила, вести, доходившие сюда, волновали кровь и сжимали сердца еврейских эмигрантов. Хотя бы и эмигрантов во втором поколении, таких, как Багси Сигель.

Багси и всемирная история

Должен предупредить: дальше мы вторгаемся в область совсем невероятных легенд. Они во многом подтверждены фактами и все-таки кажутся неправдоподобными. Но вот цитата:
“В апреле 1933 года, если верить некоторым рассекреченным данным, несколько раввинов как духовное начало совместно с Мейером Лански и Багси Сигелем, выступавшими в качестве интеллектуально-физической составляющей, организовали труднопредставимый тандем с целью физического устранения Адольфа Гитлера. Директор ФБР Эдгар Гувер начал расследование, и благодаря активности ФБР заговор не продвинулся дальше планов и идей. Покушение на главу иностранного государства не состоялось”.
А спустя несколько лет, в 1938 году, во время своей поездки в Италию, согласно другой легенде, Багси чуть было не изменил ход мировой истории собственноручно.
В Италию, впрочем, Бенджамин Сигель отправился по чисто романтическим причинам – к своей давней подруге, итальянской актрисе, с которой он познакомился во время ее приезда в Голливуд, – графине Ди Фаресо.
Обстоятельства сложились так, что, пока на шикарной вилле в окрестностях Рима синьора Ди Фаресо наслаждалась жизнью в объятиях мистера Сигеля, синьор Ди Фаресо занимался упрочением своего будущего. Буквально за стеной он принимал двух крупнейших фашистских деятелей: герра Геббельса и герра Геринга. Узнав об этом, Багси решил выяснить с ними отношения без долгих споров и разбирательств, проверенным гангстерским способом. Но влюбленное сердце всегда хочет поделиться радостью, и между любящими нет секретов! Графиня сперва пыталась уверить Багси, что ему это не удастся, на что он ответил, что, мол, и не таких дырявили. Тогда синьора Ди Фаресо привела более веский довод, что в результате этого на синьора Ди Фаресо обрушится гнев Муссолини и Гитлера, а значит, пострадает и она. Багси не стал ради своей прихоти рисковать благополучием любимой...
Существуют и рассказы о том, как Багси Сигель готовил покушение на Муссолини. Так гласят легенды. Что было на самом деле – кто знает?
Но легенд слишком много, чтобы сбросить их со счетов.

Фламинго

И здесь мы подходим к еще одной легенде о Багси Сигеле. Она гласит, что в двух часах езды от Лос-Анджелеса, в штате Невада, в пустынном месте, где был только один маленький поселок с помпезным названием Лас-Вегас и парочка армейских гарнизонов, Багси Сигель бродил по каменистой долине, пиная булыжники ногой, и представлял себе великолепный, сверкающий всеми огнями город, на который падает золотой дождь...
Еще в Голливуде он нашел свою последнюю любовь – актрису Вирджинию Хилл. Это было три года назад. Теперь шел 1945-й. Война окончена. Мир спасен. Казалось, в этом мире есть место любви, но деньги уходят как вода. И жизнь уходит как песок сквозь пальцы, ему уже за сорок, ей чуть больше двадцати. Он больше не хочет стрелять. Он хочет создать для нее мир, в котором бы они оба были счастливы. Мир для девушки, которую в кинопробах называли псевдонимом “Фламинго”. О каком мире она мечтает? О каком мире мечтает он? Конечно, о таком, где жизнь строилась бы на игре! Игра будет давать им все. Здесь, посреди невадской пустыни, они создадут оазис, в котором смогут обрести счастье миллионы влюбленных. Оазис, где можно сыграть свадьбу за пять минут. Оазис, где нищий отличается от миллионера лишь удачливостью. Лас-Вегас!
Казино, которое Багси Сигель начал строить в невадской пустыне с разрешения местных властей, так и называлось – “Фламинго”. В успех этого предприятия поначалу не верил никто. Но Багси, вложивший в “Фламинго” все свои деньги, как одержимый уговаривал и гангстеров из “Большого совета”, и своих голливудских друзей вкладывать миллионы долларов в это строительство. Строителем, правда, он был никудышным: рассказывают, что буквально каждый рабочий пытался его обмануть. Например, роскошные пальмы, которые сажали во дворе казино, ночью выкапывали и увозили за двести километров, чтобы наутро снова продать администрации “Фламинго”. Но Багси не сдавался, он продолжал, казалось бы, безнадежное дело. Через год самое шикарное в Америке казино с роскошными апартаментами, двумя бассейнами, огромным садом и множеством игровых залов было открыто. Все ждали, что будет дальше.
Внимательнее всего следил за действиями Багси “Большой совет”. Именно из его казны были (порою без всякого согласования с остальными гангстерами) взяты средства для строительства в Лас-Вегасе. Большинство членов совета считали, что Багси Сигель сошел с ума, и требовали его немедленного устранения. На защиту друга встал лишь Лански, убеждавший всех подождать дня открытия. Он уговаривал повременить и дождаться, когда казино начнет приносить доход, чтобы Багси сумел рассчитаться с долгами...
Открытие “Фламинго” завершилось полным провалом. Никто не желал ехать в такую даль, чтобы сыграть на рулетке. Участь Багси была решена.
Поздним вечером 20 июня 1947 года Багси Сигель сидел у окна на первом этаже в квартире Вирджинии, которая отправилась на несколько недель в турне по Европе, и курил сигару, когда в окно раздался тихий стук. Он подошел поближе – и стекло разлетелось ему в глаза мелкими осколками. Первая пуля попала в плечо, вторая в голову. Куда попала третья, он уже не видел.
Спустя ровно двадцать минут в казино “Фламинго” вошли двое. Они назвали свои имена и заявили, что отныне они владельцы этого заведения.
А спустя год название “Лас-Вегас” прогремело по всей Америке, и шесть миллионов долларов, которые должен был “Большому совету” Багси Сигель, вернулись десятками и сотнями миллионов долларов. Над Лас-Вегасом зарядил золотой дождь, который не прекращается по сю пору...