ДЕТСКОЕ ЧТЕНИЕ
Герои метаморфоз
Наше детство вчера и сегодня, в клетке
и на свободе
Всем иногда приходится окунаться во
мглу собственной памяти, чтобы попытаться
выхватить оттуда себя самого, бывшего намного
лет раньше и видевшего мир вокруг порой
абсолютно иными глазами. То ли к разговору
придется, то ли запахи осени соблазнят на
ностальгию, то ли тоска замучит и захочется снова
и снова припоминать самые приятные стоп-кадры
жизни. Для многих эти сладкие моменты неразрывно
связаны с детством, беззаботным и полным простых
тайн школьной и дворовой суеты, первых поцелуев и
сногсшибательных открытий, фантазий по поводу и
без о будущем и настоящем. Ричард Бах, книгами
которого зачитываются старшеклассники и
первокурсники, только-только начинающие
испытывать на прочность пределы собственные и
мира вокруг, в «Бегстве от безопасности» нашел в
своих воспоминаниях себя – девятилетнего пацана
с самостоятельными интересами, желаниями,
обидами и симпатиями, им же самим со временем
забытыми. Это все равно что спустя много лет
вдруг натыкаться на собственные случайные
записи, оставленные в глубине ящиков письменного
стола, за которым делалась не одна домашняя
работа.
Есть люди, которые помнят себя в самые первые
мгновения жизни, лица врачей, звуки больничной
палаты. Можно выхватить картинку, когда ты в свой
пятый день рождения стоишь на кухне первого
этажа, в открытое окно вваливаются зеленые ветви
вишни и улыбающиеся родители вручают тебе
блестящего заводного робота. Если постараться,
можно вспомнить целую канву событий: ты впервые
садишься на двухколесный велосипед, впервые
оказываешься в незнакомом месте слишком далеко
от дома и, озираясь на витрины магазинов, снующих
прохожих и дребезжащие трамваи, впервые
понимаешь, что можно уехать еще дальше. Или
заходишь к другу, который живет на 7-м этаже, и
наполняешь водой воздушный шарик, а потом
смотришь с перекосившегося вниз балкона, как
вода дробится на мелкие капли. Сложнее всего
бывает припомнить настроение и слова, легче
всего – мечты и фантазии. Я хотел стать
таксистом, жениться на Ленке из детского сада,
поцеловаться с соседкой, которая на два года
раньше меня пошла в первый класс, раскопать во
дворе клад… Чуть позже, уже в школе, я хотел
путешествовать, как герои Жюля Верна, стрелять из
лука как «последний из могикан» и вообще быть
похожим на капитана Блада.
Как ни странно, ни музыка, ни картинки из альбомов
не врезаются так хорошо в память о детстве, как
образы литературных героев, которыми восхищался
и которых любил, то и дело изображая из себя того
или иного славного персонажа перед приятелями и
подругами во дворе. Книги приходят к человеку с
самого начала и навсегда связывают его с
ощущением родного языка. Все так или иначе
учились выговаривать слова, повторяя
скороговорки, стишки, песенки, хотя бы для того,
чтобы получить от охочего до детского исполнения
Деда Мороза новогодние подарки. И все без
исключения любили те или иные сказки, когда
навеянные родительским полушепотом приключения
волшебных героев плавно превращаются в твой
собственный красочный сон. В итоге нет ни одного
человека, который бы не смог вспомнить любимую
сказку своего детства или же книги, которые
увлекали его в школьные годы.
Для каждого поколения это свои книги. Одни
упивались морскими приключениями и тайнами Жюля
Верна, другие – магическими похождениями в
выдуманных мирах. Отчасти поэтому поколения
всегда разные, и нынешние взрослые порой не могут
найти общий язык с детьми, увлеченно
рассказывающими о грозных скандинавских
божествах и путешественниках компьютерных
реальностей. Отчасти поэтому поколения в чем-то
очень схожи, ибо родители подсовывают детям
книги, которые они сами любили в детстве, а сказки
Пушкина, Афанасьева, Салтыкова-Щедрина, Алексея
Толстого, басни Крылова, стихи Маршака и Хармса
всегда читались и, вероятно, будут читаться на
ночь маленьким людям, которых угораздило
родиться на этой земле.
Первая литература, с которой сталкивается
ребенок, во многом является для него основным
формо- и смыслообразующим фактором, не случайно
часто можно заметить забавные совпадения
характеров взрослых уже людей с характерами
любимых ими в детстве персонажей. Не стоит лишний
раз упоминать о значении того влияния, которое
исходит от страниц первых прочитанных книг.
Однако детская литература не просто литература,
написанная для людей определенного возраста, с
обязательной моралью и выводом в конце, но та,
которую дети могут воспринять, простая и
красивая, как сказка, и мудрая, как миф. В разные
времена детям рассказывали истории, которые
могли бы их лишь позабавить и быстро усыпить: про
прыгучих кузнечиков или иных причудливых тварей.
Но всегда были такие рассказы, где невероятным
образом сквозь веселое и красочное
повествование проступает сила, мудрость и опыт
совсем другой жизни, взрослой, местами жестокой и
счастливой, хрупкой, словно игрушка в руках
младенца. Эти истории дети просят читать еще и
еще, а затем перечитывают сами, и порой можно
встретить вполне зрелых людей, упивающихся, как
когда-то, книгами Киплинга, Даррелла, Купера,
Янсен.
Примечательно, что на рубеже ХХ и XXI веков среди
литературы для детей вновь оказалось много книг,
чтение которых неизвестно кому больше
доставляет удовольствия – детям или взрослым.
Потрясающая глубиной чувств и красотой образов
Урсула Ле Гуин, по-рыцарски добродетельный и
сказочный Джон Толкин, наконец, Джоан Роулинг со
своей остросюжетной и волшебной историей о Гарри
Поттере. Все эти книги не просто читают люди
старшие, но многие из них наравне со своими
чадами играют в литературных персонажей,
встречаются на ставших ныне популярными ролевых
играх по мотивам книжных легенд, в виртуальном
Хогвартсе, уже воплотившемся где-то на улицах
Москвы. По крайней мере так же, как и дети,
влюбляются в тех или иных героев и так же
переживают за их судьбы, порой обсуждая сюжетные
перипетии в офисах, метро, домах.
Отчасти это связано с тем, что неопределенность и
таинственность будущего еще острее ощущается в
конце и начале века, когда настоящее слишком
хаотично и одновременно насыщено событиями
прошлого и ожиданиями. Где, как не в сказках,
легендах и мифах, искать точку опоры и простоту
восприятия, заново нащупывать стороны добра и
зла, чтобы совершать по жизни следующий шаг, для
многих – первый. Когда неизвестность становится
очевидной, возраст уже не имеет значения, для
того чтобы пытаться понять окружающий мир как в
первый раз или вспомнить то, что с годами
покрылось густым илом памяти.
Сколько бы ни было лет человеку, в его памяти
живет он сам, взятый из каждого отдельного
момента своей жизни – семилетний,
двенадцатилетний, шестнадцатилетний. Всякий раз
кажешься себе совсем другим, порой настолько, что
появляется соблазн сказать, что это был не ты сам,
а всего лишь мальчишка. Но подобное слишком часто
приводит к неизбывной тоске по детству и,
следовательно, скоропостижной старости. Правила
и законы, которые постепенно постигает человек –
этикета, безопасности, нормы, морали, поведения,
– могут позабавить ум и тщеславие взрослого, но
никак не вызывать искреннего восторга у тех его
«я», что обитают в городах памяти. И секрет
молодости отнюдь не в том, сколько калорий
употреблять в день, каким кремом покрывать кожу и
сколько раз двигать челюстями, пережевывая пищу.
Мало кто отваживается посадить ребенка в клетку,
однако многие из тех, кто, например, считает, что
не накатался в детстве на каруселях, не могут
позволить себе сделать это спустя десять –
двадцать лет.
Подобно тому как ребенок каждую секунду
открывает для себя совершенно новый мир, полный
тайны, человек старший находится перед грядущим,
таким же неизвестным и неопределенным, как жизнь
вокруг девятилетнего пацана. И если взрослому
хватит опыта и мудрости осознать это, а ребенку
из его памяти хватит любопытства, чтобы не
испугаться, то может получиться красивая
история, которую с удовольствием слушали бы и
взрослые, и дети.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|