ВНЕКЛАССНЫЙ ЧАС 
 

Большинство современных детей живут в урбанистическом каменно-механическом мире. В мире книг (в лучшем случае), телевизоров и компьютеров. Это и друзья по играм (во дворе играют все реже, особенно вместе с ровесниками, одноклассниками), и источники информации, и важнейшее средство обучения.
В самом деле, сколько замечательных образовательных программ по телевидению! Вот и про природу чудесные сериалы идут по разным каналам, видеокассеты продаются, компьютерные программы по экологии. Учебников масса. И не только про тропических птиц или полярных медведей. Нет! Про самые обычные цветы, про лягушек и насекомых, про деревья, которые растут возле наших домов. Ребята с удовольствием разглядывают картинки, слушают хорошо поставленный голос диктора. Все неживое, бесплотное, далекое. И, выбираясь изредка в лес, наши дети видят только два дерева: елку (так они называют все хвойные – и сосну, и пихту) и березу (она же осина, ольха, липа – все, что с листочками). Зная наизусть героев бесконечных мультяшек и Sega-программ, десятки марок машин, они не отличают дрозда от скворца, не представляют, как выглядит жаворонок, не угадают ни одной птичьей песенки, разве что ворону вспомнят. Скажете: где им все это узнать? Вокруг и впрямь одни машины. Ну летом все же можно вырваться на природу, в поле, в море, в горы. А так в школе круглый год, с осени до весны, а на уроке – учебники да телевизор (хорошо еще, если есть!). Откуда узнать детям, как пахнет осенняя листва, как ярки поздние цветы, как вкусна рябина?
Мы их запираем вроде для благой цели – для учебы. Но неужели такой ценой дается образование – ценой изоляции ребенка от естественной природной среды? Сразу вспоминается Аристотель, что беседовал с учениками, гуляя по чудесному саду. Вспоминается что-то индийское и японское. И наше – российское. Усадьба. Парк. Юный дворянин, читающий книгу в беседке. Для пополнения образования и возмужания характера его скоро отправят в Европу. Он непременно покорит Альпы. Как же еще испытать себя?
Впрочем, что вспоминать. И сегодня есть возможность учить детей на свежем воздухе, под открытым небом. Учить музыке на школьном дворе или развивать способы научного мышления в горных пещерах. Не потому, что школьное здание маловато, а потому, что мир велик. И прекрасен! Пока еще все так ярко, пока еще не так холодно, давайте выйдем из класса. Во двор, на улицу...

Сокровища “пещерной” педагогики

Нет, речь вовсе не о древних рисунках и письменах наших предков. А о том, как преображают детей настоящие приключения

Дело было так!

Увлекшись спелеологией в юности, я, придя в школу в качестве учителя химии, захотела научить ребят тому, что мне самой интересно и дорого в жизни.
Спелеология – это, с одной стороны, туризм со всеми вытекающими последствиями: костры, палатки, романтика, тяжелый физический труд, дружная компания. С другой – исследование, настоящее научное исследование с гипотезами о том, как и что расположено внизу, где возможны новые пещеры, как они развиваются, каковы их перспективы – в общем, целая наука. Опять же с вытекающими последствиями: рассуждения, логика, доказательства, споры, знания и опыт.
Мне очень хотелось своим увлечением с кем-нибудь поделиться, и мы с ребятами пошли вместе в пещеру. Случилось это давно, в 1989 году. Первый же поход принес нам прежде всего знакомство с интереснейшими людьми – оказалось, в Москве есть много народу, увлеченного детским туризмом. И я поняла, что могу и хочу заниматься с ребятами «пещерным туризмом». Так родился спелеоклуб.

«Белая мышь»

В школе, где я работаю, собрались не просто учителя-предметники, они еще были “водники”, “горники”, геологи, спелеологи и пешеходники. И мы решили провести туристический слет, но необычный. Повесили газету, в которой было пять рубрик: водная – про байдарки, горная... и т.д. А ребята могли выбрать себе любое направление и, предварительно записавшись, пойти на слет в составе той или иной команды. Так как за байдарки, горы и геологию отвечали мужчины (они всегда популярны в школе), народу у них было очень много, а у меня – 8 человек. Но идея слета все равно оправдала себя. Ребята попробовали различные туристические техники. И некоторые “запали” на пещеры.
Наш спелеоклуб называется «Белая мышь» и существует официально с 1993 г. Сначала в нем занимались в основном ученики моей школы, где я преподаю химию. Сегодня к нам приходят ребята со всей Москвы. Особенно нас поддерживает Дворец творчества молодежи на Миуссах (Центральный округ) и его директор Руднева Тамара Валентиновна. Речь не только о финансовой помощи. Мне помогли сформулировать некие принципы, основания работы. Управа «Измайлово» выделила помещение.
17 сентября в этом году нам исполняется 9 лет. За это время сменилось три поколения ребят: одни приходят, другие уходят, но есть те, кто остается, несмотря на бесконечную возню с новичками.

Вадик-большой и Вадик-маленький

С самого начала мы решили, что наш клуб будет разновозрастным. Старшие и младшие на равных помогают друг другу. Единственное ограничение – не младше 13 лет. Но правило тут же пришлось нарушить. Вадику было 11 лет, он был толстоват, неуклюж и пискляв. Словом, не годился никак и никуда. Но Вадик-маленький (все его так стали звать, потому что был еще Вадик-большой) твердо пищал, что хочет именно к нам, именно в спелеологию, и будет стараться. Вадик действительно очень старался. Он пытался носить тяжелые веревки, никогда не ныл, дежурил, как все (а мы дежурим в походе по одному, и приготовить еду на костре человек на 20 в 11 лет непросто!), в общем, заслужил в конце концов доверие “старших товарищей”.
Мы едем в каменоломни на Белую речку в Краснодарском крае. Цель – научиться делать карты подземных полостей, научиться работать геологическим молотком и описывать кристаллы. Вокруг – бесконечное разнообразие минералов. Конечно, все набрали себе красивых камешков на подарки. Поход кончился, нужно идти вниз. Рюкзаки тяжелые. Вадик-маленький идет с трудом, время от времени останавливается, вытаскивает очередную коробку с камнями (а их было три), собранными для мамы, для друзей, на память... Вытаскивает, ставит на обочине дороги, вздыхает и идет дальше. Слезы на глазах, но нести-то тяжело! Вадик-большой не выдержал этой сцены и собрал потихоньку коробочки, а на вокзале отдал их мальчишке со словами: “Держи, Вадик, свои коробочки”. Сколько счастья было! Ради одной такой рожицы стоило идти в поход.
Прошло шесть лет. Вадик-маленький вырос и стал Вадиком-большим, а Вадик-большой стал очень большим. Может, слишком большим – работа сидячая, времени мало, сами понимаете.
Дело было на Фиште, у истоков той же самой Белой речки. Вадик-большой нес в рюкзаке примусы и две канистры с бензином. Идти тяжело, жарко. Вадик-большой совсем выдохся и сел на обочину тропы. Тут Вадик-маленький, ставший не просто большим, но и мудрым, произнес свою сакраментальную фразу: «Ну что, Вадик, давай сюда свои коробочки!» – и забрал все примусы и канистры.
Мне очень дорог этот случай, потому что в нем отражается то, ради чего я хожу в пещеры, ради чего ребята занимаются этим.
Хотя сами они говорят, что их привлекает уникальность данного вида туризма: спелеологов (да еще и школьников) в Москве мало – клубов 5–6. Это сейчас. А в 90-е годы их было 2–3. Приятно чувствовать себя «редкой птицей», белой вороной или мышью.

Дрова для костра

Как складывается группа? К нам приходят в основном те ребята, которые в повседневной жизни одиноки. Почему? Я долго пыталась ответить на этот вопрос, но так и не смогла.
В 1997 г. пришел к нам Гриша, 8 класс. Говорит: хочу ходить с вами. Двоек в журнале, замечаний родителям, хлопот – полон рот. Колючий, никому не доверяющий парень. Мы берем всех. И вот однажды в зимнем лыжном спелеопоходе (мы и в такие ходим), придя из очередной пещеры, замерзшие и усталые, мы увидели кучу дров и довольного Гришу: “Я решил для всех постараться, теперь можно большой костер развести и согреться”. От него это было неожиданно, и на душе сразу потеплело. Гришку оценили, приняли и прощали ему многое, хотя он никогда не был «интеллигентным мальчиком», правда, нас не подставлял, всегда помогал как умел.
В том же году Гришку выгнали из школы (или он сам ушел), но в клубе держался, хотя бывало всякое. Он был с нами, пока не понял, что твердо встал на ноги.
Ему хватило мужества и нашей (я верю в это) поддержки, чтобы вернуться в школу, закончить ее и поступить в институт. Не это, конечно, главное, но я горжусь тем, что у нас всегда ценно было много знать, учиться. И еще было (и есть!) непреложное правило – после похода несмотря ни на что, даже если очень устал, в понедельник обязательно быть в школе. Это святое. Потом можно и заболеть, но в первый день выйти на работу обязательно.

Вверх по лестнице…

У нас в клубе есть своя концепция. Начиная с первого похода, ребята постепенно проходят разные ступени, проживают разные роли – от просто участника (это в основном новички) до стратега-руководителя. И каждый может сменить роль в соответствии со своим опытом, личными качествами, а может оставаться все время в одной и той же позиции. Наша задача (педагогическая), во-первых, показать ребенку все роли, необходимые для них умения и качества, а во-вторых, сподвигнуть его на движение вперед, разбудить в нем желание усложнять свою роль в клубе и в жизни. Хотя я считаю, что каждый волен самоопределяться по отношению к этим ролям. Моя задача – их все показать. Но тот, кто все время остается в роли участника-новичка, в конце концов уходит, значит, для спелеологии он не годится.
Мне тоже не хочется стоять на месте, оставаться в прежней роли. В последнее время клуб занимается не только спелеологией, но и туристическим многоборьем. Это новая для нас область, но оказалось, что участвовать в соревнованиях не только по спелео, но и по пешеходной, водной, велосипедной технике страшно увлекательно. С результатами пока плоховато… Что ж, дело наживное. Смена ролей, движение вперед – это всегда трудно.
И еще. Наш клуб открыт миру, мы стараемся общаться с другими клубами и группами. В 1989 году случайно познакомились с ребятами из форпоста им. Шацкого. Не просто встретились-разошлись, а поработали под землей вместе. И в этом году снова вместе пошли на Фишту. Надеюсь, продолжим сотрудничество и в будущем, тем более что одна девушка из нашего клуба теперь занимается с малышами из форпоста.
Иногда получается совсем неожиданно. Например, ехали в поход на Западный Кавказ и в поезде встретили группу студентов из Новомосковска. Поговорили, попели песни, а в Москве они нас разыскали и долго ходили в походы вместе с нами, хотя разница в возрасте у студентов старших курсов и моих 13–15-летних школяров очень существенная. “У вас душевно, и это подкупает”. Звучит как награда, приятно.

«Слоны» для «гусятника»

В клубе много традиций, хотя мы стараемся не называть наши житейские привычки так официально. Если традиция, ее обязательно нужно поддерживать, а как, скажите, можно поддерживать поздравления с днем рождения? Мы просто стараемся не забывать про своих именинников. Смешные самодельные подарки – их же надо придумать. Народ старается друг друга перещеголять. Кто изобретет что-то сверхнеобычное? А еще смешные подарки дарятся на “гусятник” – общий сбор после похода, куда все приходят с видеоматериалами, фотографиями и “слонами” (для тех, кто не в курсе: раздача слонов – это когда все дарят подарки всем).
И еще традиция. Когда-то давно шли мы по Карачаево-Черкесии. Рюкзаки у спелеологов всегда тяжелые, одного личного снаряжения примерно 13–15 килограммов, не считая общественного. Жара, самое пекло, полдень, ни одного дерева, голая пыльная дорога. Машин нет, подбросить некому. А впереди (в нескольких километрах) остановка. И нужно до нее дойти. Бредем мы медленно, проклиная все на свете, наконец вдали видим остановку. Последние триста–пятьсот метров самые невыносимые. Тут ребята, шедшие впереди и только-только добравшиеся до заветной остановки, снимают свои рюкзаки и… возвращаются. Молча забирают у нас рюкзаки, доносят до остановки и падают, уставшие. Так и повелось: тот, кто приходит первым, снимает рюкзак и возвращается, забирая ношу у самого уставшего. Даже если это всего 50–100 метров. Ты знаешь, что тебе всегда помогут, и эта уверенность позволяет ничего не бояться на тропе.

Хеппи-энд

А еще у нас был веселый случай. Тогда-то он нам веселым не казался, зато сейчас вспоминается с юмором. Собрались мы в Абхазию. Пещера глубокая, 970 метров, снаряжения и веревок нужно много, а еще нужен подземный лагерь, то есть палатки, спальники, еда. В общем, большой вес. Решили, что до пещеры полетим на вертолете. Договорились с абхазским аэродромом. Утром прилетает вертолет, мы загружаемся и улетаем. В вертолете все первый раз, страшно, но интересно. Вертолет летит, мы смотрим в окно и видим, что одно и то же место пролетаем уже в четвертый или пятый раз. Оказалось, вертолет сесть не может. Вернулись на аэродром в Сухуми не солоно хлебавши. Проходит день – мы ждем, два – мы ждем. На третий день вертолетчики предприняли новую попытку отвезти нас на место. Командир предупредил, что посадит вертолет туда, куда сможет, но постарается поближе к пещере.
В общем, посадил он нас на «пупырь», вершинку метров на триста выше, чем наша площадка. Очень мы обрадовались. Еще чуть-чуть, и будем на месте. Но когда осмотрелись, оказалось, что слезть с этого «пупыря» – задача не из легких, учитывая его высоту, сложность и наши тяжеленные вещи, которые немыслимо переносить на плечах. Слезали мы сутки, а потом еще два дня шли до пещеры, перетаскивая груз по частям. Вот и полетали.
Да, если кто-то хочет присоединиться к нам – будем рады. Контактный телефон (095)467-74-73.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"