ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

За образованием. И не только за ним

Вузы дают знания; еще они предлагают студентам социальную защиту и определенный социальный статус в будущем. Согласно собственному статусу в настоящем

Еще в 70–80-е годы социологические исследования показывали, что, вопреки декларациям, социальные различия в доступе к высшему образованию нарастают. Это проявлялось на разных уровнях образования и во многих его сферах. В 90-е годы все эти процессы, протекавшие скрыто, вышли из тени и стали доминирующими.
Отказ государства от установки на всеобщее полное среднее образование провоцирует рост отсева учащихся из школ. Исследования показывают, что отсев носит ярко выраженный социальный характер: в 1994 году дети руководителей и специалистов с высшим образованием составили половину школьного выпуска, а доля выходцев из семей рабочих и крестьян сократилась более чем вдвое. Относительное увеличение доли детей руководителей составило более 600%, она выросла по сравнению с началом 80-х годов в 7 раз. Если 20 лет назад эта группа составляла лишь десятую часть всех выпускников, планировавших поступить в вуз, то сейчас их оказалось уже более 30%. А среди детей рабочих и крестьян в 60-х годах планировали поступить в вузы 25 человек из 100 выпускников, в 80-х – 11, в 90-х – 6–7.
Социальный механизм пополнения студенчества, как показывает наше исследование, проведенное в Ростовском государственном университете, делает вузовскую систему все более самовоспроизводящейся. В составе студентов преобладают молодые люди, чьи родители имеют высокий образовательный уровень: не менее 60% опрошенных вышли из семей специалистов с высшим образованием, а около 30% – со средним специальным. Существенно увеличивается удельный вес детей руководителей различного ранга – у каждого третьего студента отец и у каждого пятого мать принадлежат к этой категории. Это предопределяет высокий экономический статус студентов.
По нашим данным, за последнее время доля благополучных в материальном отношении студентов возросла и составляет едва ли не 3/4 опрошенных (для сравнения: согласно социологическим замерам, среди “взрослых” таковых не более 30%). Именно эта часть определяет общий облик и социальное самочувствие студентов. Следовательно, студенчество рекрутируется преимущественно из слоев, во многом успешно адаптировавшихся к рыночным отношениям, хорошо обеспеченных. Есть основания предположить, что социальный состав студентов асимметричен социальной структуре общества, имеет весьма узкую социальную базу пополнения.
Ареал формирования студентов ведущих вузов тоже постоянно сужается. Например, среди студентов Ростовского университета, опрошенных в 2001 году, 61% были жителями Ростова, 18% – других городов Ростовской области, 10% – выходцами из сельской местности. В начале 90-х годов многим мешали ехать учиться в крупные культурные центры межнациональные и межгосударственные конфликты, стоимость жизни, рост преступности. Теперь к этому прибавилось появление на периферии филиалов ведущих вузов и вузов негосударственных. Далеко не все они способны обеспечить качественную профессиональную подготовку. При формальном равенстве уровней образование дифференцируется на “элитное”, повышенное, “среднее” и с низким уровнем. Поэтому современная система образования скорее камуфлирует реальное неравенство, чем служит средством для выравнивания позиций.
Во многом меняются отношения студентов с государством, с преподавателями, родителями, друг с другом. Как утверждают сами студенты, расслоение в их среде происходит: по культурным интересам (68–74% опрошенных), по материальному положению (22–28%), национальному признаку, по землячествам (8–19%), по социально-профессиональному положению родителей (12–16%). Если вузу в ходе учебы удается до определенной степени снять национальные, экономические, статусные барьеры между студентами, то значение культурного и символического потенциала сохраняется до конца учебы.
Система высшего образования объективно стала выполнять и функцию социальной защиты молодых людей. Она не только освобождает их от армии, но и становится постоянным демпфером на рынке труда, снижая часть социального напряжения. Существенна роль высшей школы и как сферы капиталовложений, инвестиций в “человеческий капитал”. Речь идет не только о негосударственных вузах и коммерческом наборе в государственные, но и о том, что семьи студентов активно финансируют их подготовку к конкурсному отбору для бесплатного обучения. В последние годы не менее 70% абитуриентов для подготовки к вступительным экзаменам занимались с репетиторами, посещали платные подготовительные курсы. По мнению многих специалистов, объем таких предварительных расходов вполне сопоставим со стоимостью обучения в вузе.
Происходят – точнее, явственно себя обнаруживают – начавшиеся гораздо раньше сдвиги в отношении молодых людей к высшему образованию. Решение получить его у многих предшествует выбору профессии, и эта тенденция нарастает: социально-статусная сторона дела оказывается важнее профессиональной, в первую очередь абитуриент выбирает свое будущее социальное положение. Наши фокус-групповые дискуссии показали, что только 10–15% студентов вполне осмысленно выбрали вузовскую специализацию, причем главную роль в этом выборе играли сопутствующие факторы, в том числе финансовые возможности семьи.
В дальнейшем в обучении студенты приобщаются к профессии, однако крайне медленно. Дело тут и в особенностях организации учебы, но в первую очередь в невостребованности на рынке труда. И хотя большинству студентов университета их будущая профессия нравится, работать в ней планирует только каждый пятый. Так что современное высшее образование в определенной мере становится не профессиональным, специализированным, а общим, своеобразной предпосылкой для следующего шага в профессиональном самоопределении.
Как справедливо заметил социолог Ю.Колесников, современное студенчество демонстрирует рыночные стандарты поведения в не вполне рыночной среде и нерыночные формы поведения на рынке труда. Это парадоксальное сочетание наиболее зримо проявляется в том, как студенты выстраивают свои жизненные планы. Они готовятся к выходу на рынок труда по разным траекториям и в разной степени уверены в своем будущем. На вопрос: “Что вы предпринимаете для того, чтобы получить работу по специальности после окончания вуза” – 31% опрошенных заявили, что рассчитывают на помощь родственников, друзей, знакомых, каждый пятый уже начал искать работу самостоятельно, почти половина (48%) ничего не предпринимала для этого.
Как и прежде, студенты по-разному относятся к учебе. Некоторые достаточно адекватно реагируют на рыночные импульсы и активно набирают знания. Рядом с ними большая группа студентов без четких ориентиров, приспособившихся к университету формально, чьи усилия зависят прежде всего от внешних факторов: силовое воздействие деканата, жесткий контроль за посещениями занятий и т.д. Всю ответственность за свою профессиональную подготовку они возлагают на университет, полностью снимая ее с себя: “Университет обязан учить студентов всему необходимому, довести их до статуса специалиста”; “Прежде всего университет должен нести ответственность за качество подготавливаемых специалистов”.
Практически в любом постсоветском вузе сосуществуют сегодня несколько социально-педагогических укладов. Они принципиально различаются механизмами взаимодействия с рынком рабочей силы, устройством внутренней жизни, образцами профессионального поведения, мотивами активности. Соотношение этих укладов во многом зависит от того, насколько востребована специальность на рынке труда, но для каждого вуза это соотношение оказывается достаточно устойчивым. Вузовская система воспроизводит три модели поведения студентов: патерналистскую, индивидуально-карьерную и двойственную (неопределенную). Очевидно, такое положение сохранится еще достаточно долго.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"